Неизвестная грань творчества Михаила Круга - Леонид Ефремов

«Ну, бывай, Круг!» «Пока!».

Захлопнув за ним дверь, я почему-то был уверен, что встречались мы в первый и в последний раз. Впечатление было такое, что весь, спонтанный для меня, визит Круга был лишь нацелен на улаживание конфликта со «Светочкой», не более. Остальное было лишь прожектерством. Но я ошибся….

Через очень небольшой промежуток времени он снова появился на моем пороге. Я терпеть не могу подобные визиты без предварительных телефонных звонков. Поэтому, возможно, не очень вежливо намекнул ему об этом. У Круга никакого замешательства в ответ на мое замечание не было. Переступая через порог он сказал:» Ты в завязке, а мне одному пить как в прошлый раз больше не хочется. Так, что я с пустыми руками. Ничего?».

«Нормально, только в следующий раз позвони, а то будешь плясать у закрытой двери. Меня часто не бывает». «Это ничего. Я просто по делам ехал мимо, дай, думаю, заскочу. Кстати, ты о нашем уговоре помнишь? Я тут привез немного песен. Никак не могу не могу дописать дальше второго куплета!». Он засмеялся и шлепнул на стол свернутые в газетную трубочку листы. Их было ровно 18. Написанные небрежно, от руки, разными чернилами (вероятно рукой самого Круга), они сплошь были разрисованы какими-то узорами, кружочками и т. п. Видимо, они отображали муки творчества. «Не ругайся, что в таком похабном виде — не было времени переписать, да и не люблю переписывать». «Миша, да тут вагон работы, а у меня со временем напряг. Потом, сам пойми, может ничего не выйти». «Ленчик, мне до зарезу нужно закончить! Я плачу сколько скажешь! Оставь их у себя, только никому — как договорились! У тебя получится!». «Спасибо за комплимент и доверие». Круг вынул несколько стодолларовых купюр — аванс. «Миша, если ты ЭТО не уберешь, то уйдешь вместе с этими черновиками!». Круг недоуменно пожал плечами, но деньги быстро спрятал в карман. «Не пойму, чего ты не хочешь на этом лавешник сделать?».

Надо сказать, что творческие судьбы у нас были как братья-близнецы. Он как и я рос хулиганом среди местной шпаны, как и я слушал Высоцкого, Северного, Шандрикова, как и я впервые запел во дворе для той же шпаны, так же выкаблучивался перед местными красавицами — нашими сверстницами. Потом такое же неожиданное как у меня КСПешное лауреатство. Даже манера гитарного аккомпанемента у нас была очень схожа. Диаметрально противоположно мы расходились лишь в одном. Я всегда считал, что поэт или автор (как угодно) должен быть «голоден», не в прямом смысле, разумеется. Он же считал, что написание и исполнение песен, если они получаются, нужно обязательно возвести в разряд коммерции. Быть талантом — значит хорошо иметь, быть звездой — значит быть очень богатым. Но, разве ЭТО самоцель творчества?!

Я, отнюдь, не являлся и не являюсь бессребреником. Оставленные Кругом заготовки были интересны лишь тем, что я почти не занимался написанием блатных стилизаций (исключительно на эту тему были заготовки), мне было просто интересно попробовать, получится ли из этого что-нибудь. Мучиться над неоконченными, довольно сырыми и псевдопростыми текстами, только ради денег, я не стал бы. До этого я писал песни для Кости Беляева, в основном в его стиле — похабном. Меня это занимало и смешило. Но узкоуголовной блатной песней я не занимался.

На удивление легко я дописал все восемнадцать тестов, некоторые даже переписал заново, сохранив смысл и стилистику. Потом появился Круг (позвонив из автомата от моего подъезда). Он довольно долго и сосредоточенно читал тексты, иногда по нескольку раз, шевеля губами, делал незначительные поправки, приговаривая: «Вот так попроще, получше, а то братва не въедет». Потом сказал: «Давай гитару!» И пропел в своей манере все 18 песен. «Ну, как?». Вид у него был довольный. «А боялся, что не получится!». «Миша, ну, это же примитив!». «А что толку в твоих заумных песнях? Я раз десять слушаю, чтобы понять. А это понятно сразу, народ не любит долго думать!». Он забрал все тексты, все черновики и мы распрощались. Примечательно, что он ничего мне оставлял. Ни каких следов своих приездов. Всегда приходил один, не хотел, чтобы я провожал его до машины. Никогда не дарил мне альбомы с автографами, никогда мы не фотографировались вместе (хотя один раз я предложил, он сказал: «Плохая примета! К ссоре!»). Похоже, он действительно не хотел афишировать наше знакомство, может, опасаясь, что я заявлю претензии на переписанные для него песни? А, может, по-детски играл роль того самого киношного Круга шпиона и бандита одновременно? Некоторые из тех 18 песен потом я слышал в его альбомах.

Впоследствии таких больших «заказов» Круг мне не делал. Привозил одну-две песни, просил тут же доработать размер или рифмы, или дописать окончание, терпеливо ждал, потом пропевал, иногда по нескольку раз. «Ладно, еще дома покручу, как лучше». И исчезал.

С каждым приездом он становился все напыщенней, степенней что ли. Еще бы. Популярность его росла как снежный ком. И внешние проявления должны были этому «соответствовать». Однажды он приехал с перстнем из нержавейки на пальце. Всячески пытался обратить на него мое внимание. Не выдержал: «Это мне один авторитет подарил! Сам в зоне из обычной гайки выточил! Высший пилотаж! Хочешь такой же и для тебя у братвы закажу?». — Он был счастлив как маленький ребенок, получивший долгожданную игрушку. Куда в этот момент делась вся его напыщенность?! Хотя я весьма скептически отношусь к такого рода поделкам, но не желая омрачить его радость, вполне искренне попросил: «Закажи, Миша!». Он так же искренне и радостно обещал, жаль, что потом забыл наверное!

Однажды он явился ко мне, видимо до этого кем-то «заведенный». «Там, может все-таки ты объяснишь, почему не берешь деньги?». «Давай не будем ходить кругами, я тебе уже объяснил, что не хочу из Дара Божьего извлекать коммерческую выгоду!». «Да, брось, все это туфта! Просто все вы, москвичи, любите вые…! Одни понты от вас!». Хлопнув дверью, он ушел. Хронологически, это был его последний «окутанный тайной» приезд. Правда, в тот момент я не предполагал, что патологическая нелюбовь к москвичам, присущая всем провинциалам может поставить точку в, на мой взгляд, полезным для Круга контакте со мной.

Думаю, что Миша еще долго не выпускал из виду мое скромное некоммерческое творчество. Так, в апреле 1997 года вышел мой авторский альбом с названием «Не бойтесь, мадам!» (студия «КОРРЕКТ» Москва). Через несколько месяцев вышел альбом Михаила Круга с названием «МАДАМ»… Может быть таким специфическим образом он передавал мне привет?

Сплетни

В начале 1998 года некто Виктор Викторович Губин (ныне покойный) — папа Андрея Губина, решил подмять под себя весь шансонный шоу-бизнес, звукозапись, рынок продаж кассет и дисков, в противовес процветавшему тогда главе фирмы «Мастер-Саунд» Юрию Севастьянову (ныне тоже покойному). В то время только-только стали выпускаться и входить в моду так называемые сборники «Русского Шансона», в которых представлялись песни нескольких авторов под одним общим названием. Такие сборники выпустили уже фирмы «Союз», «Мастер-Саунд». «Восток», включив в них песни самых известных на тот момент авторов и исполнителей жанра. Сборники быстро и выгодно распродавались, практически мало что давая самим исполнителям. В.В. Губин решил начать «покорение шоу-бизнеса» именно выпуска 4-х кассетного сборника «Золотая серия русского шансона, Сборник Виктора Губина». Чтобы переманить к себе авторов, Губин, в отличие от вышеупомянутых, которые иногда брали пиратски фонограммы песен на свои сборники, кидая авторов, заплатил всем нам, чьи песни были включены в его сборник, просто баснословные, абсолютно не реальные (по меркам оплаты Севастьянова) суммы.