Любовь на Изумрудном рифе - Энн Мэтер

– Сказывается разница во времени? Нужно привыкнуть. Ты устала, но не можешь расслабиться, правда? Это разница в часовых поясах. Люди реагируют на нее по-разному. Меня лично здешняя атмосфера усыпляет, так что я всегда легко приспосабливаюсь к перемене времени.

Тоби кивнула.

– Тебе повезло, – сказала она.

К счастью, Марк не уловил иронии в ее тоне. Тем не менее Тоби пожалела, что позволила иронии прорваться, и тут же головная боль забилась в висках. Это все мысли о завтрашнем дне, грустно подумала она, мысли о поездке на Изумрудный Риф и новой встрече с Робертом, когда знаешь, в каком он состоянии. Они дамокловым мечом висели над ее головой.

– А что, если нам заняться любовью? – сказал Марк, обняв ее за талию и привлекая к себе.

Но Тоби испугалась настойчивого прикосновения его рук. Иногда она вообще сомневалась, что сможет когда-либо снова ответить на мужскую ласку.

Из-за этой неуверенности ее слова прозвучали резче, чем она хотела:

– Ох, Марк, только не сейчас! – воскликнула она.

Освобождаясь от объятий Марка, она тут же почувствовала себя виноватой за причиненную ему боль.

– Я... я хочу принять душ и переодеться к обеду. Ты не возражаешь?

Марк был в нерешительности.

– Что-нибудь случилось? – внимательно посмотрел он на нее, встревоженный ее нервозностью.

Она развела руками.

– Просто у меня разболелась голова, – неохотно призналась она. – Это началось... как только мы сошли с самолета. Прости, но я действительно ужасно себя чувствую.

– Что же ты сразу не сказала? – Марк ушел в свою комнату и вернулся с какими-то таблетками. – Вот, выпей парочку. Это поможет от головной боли, ты легче приспособишься к перемене часового пояса. Прими холодный душ. А через полчаса я буду ждать тебя внизу в баре. Обещаю, что ты будешь другим человеком.

Тоби хотелось бы в это верить. Когда он уходил, она поблагодарила его за заботливость теплым поцелуем в губы.

– А ты знаешь, что я недостойна тебя? – прошептала она, нежно пробежав пальцами по его щеке.

Он поймал ее пальцы и поцеловал, прежде чем попрощаться с шутливой грубоватостью.

На следующее утро в одиннадцать часов двухмоторная «сессна» приближалась к крошечной посадочной площадке на Изумрудном Рифе. Пока самолет делал круг над островком, Марк демонстрировал Тоби местные достопримечательности. Склонившись над ней, он показывал, где находится вилла его брата, и они вместе восхищались мерцающими зелеными водами лагуны.

– Этот риф – естественная защита от непрошеных гостей, – пояснил он, указав на открытые скалы. – Есть только один вход сюда, как раз под виллой. Роб устроил взрыв, чтобы пробить проход для своей яхты, – сказал Марк.

Тоби молча проглотила это известие. Значит, у Роберта есть яхта... Наверное, это роскошная моторная яхта, вроде тех, что она утром видела в гавани Кастри, а не судно с высокими мачтами, паруса которого живописно выделяются на фоне лазурных океанских вод. Роберт всегда любил скорость, а Марк говорил ей, что некоторые моторные яхты могут делать до тридцати узлов.

– Много людей живет на острове? – спросила она, желая перед посадкой отвлечься и взятьсебя в руки.

Марк нахмурился.

– Дай подумать. Ну, во-первых, Моника и Генри – муж и жена, они ведут у нас хозяйство. Моника в основном готовит еду и убирает, а Генри ухаживает за садом. Конечно, под присмотром моей мамы. Она у Роба домоправительница.

– Понятно. – Тоби проглотила и это. – И все?

– Нет. Где-то здесь живут дети Моники и Генри – один или двое. Кажется, их старший сын женился и вместе с женой поселился около бухты. Он присматривает за лодками. Еще, конечно, Харви Дженнингс. Он с дочерью живет на дальней стороне острова. Роб купил у них дом и позволяет жить бесплатно.

Тоби взглянула на него, уловив осуждение в его голосе.

– Они тебе не нравятся?

Марк пожал плечами.

– Да, я не люблю Харви, – согласился он. – Он настоящий приживал. Всегда старается показать, в каком он затруднительном положении. И тянет деньги из Роба. Ну, а Силла – с ней все в порядке, очень милая девушка. Она часто бывает на вилле. Моей матери она тоже нравится. Я знаю, что Силла приходит... по другим причинам. Что поделаешь... Роб привлекательный мужчина.

Марк замолчал, но было нетрудно понять, что он имел в виду.

Тоби было очень неприятно это услышать. Хотя прошло много времени, ее память хранила мучительную боль, вызванную уходом Роберта. Вряд ли приезд сюда притупит ее страдания...

Самолет приземлился, и Марк стал прощаться с пилотом, которого представил Тоби как Джима Мэтсона. Пока они пересекали посадочную площадку, Марк объяснил, что Роберт и Джим владеют самолетом на паях.

– Это маленькое деловое предприятие, – заметил он, обернувшись назад к бело-голубой «сессне», поблескивающей в солнечных лучах. – Они владеют полдюжиной таких самолетиков и сдают их в аренду для путешествий по островам. Ты удивишься, если узнаешь, сколько людей, как тут выражаются, «скачут по островам». Это здесь очень популярно.

Тоби слушала с интересом – или по крайней мере пыталась сделать вид, что ей интересно. А в душе ее переполняли самые противоречивые эмоции. При виде сверкающего автомобиля с откидным верхом – спрятанный от солнца в тени пальм, он, конечно, ждал именно их – ее охватила настоящая паника.

– Марк!

Кто-то громко и радостно окликнул его, и Тоби тут же увидела элегантную женщину под шестьдесят, выходящую из машины. Ясно, что это его мать, она приехала их встретить. Тоби чуточку успокоилась, увидев, что в машине остался только чернокожий водитель.

Марк покорно выдержал горячие объятия матери. А Тоби смотрела на нее и удивлялась, до чего же злые глаза у этой женщины. Тоби знала, что мать бросила старшего сына, когда тому было семь лет от роду. Тогда она оставила дом и семью, сбежав с мужчиной вдвое ее старше. Именно это создало отчужденность между матерью и Робертом, отчужденность, которую, как раньше считала Тоби, они никогда не преодолеют. Марк был сыном от второго брака, и его отец уже умер. Марк как-то рассказывал, что отец умер от сердечного приступа вскоре после того, как ему, Марку, исполнилось восемнадцать. Не в последнюю очередь это пробудило в нем интерес к медицине. А отец Роберта покончил жизнь самоубийством. Неделю спустя после развода он повесился в летней пристройке своего дома в Кингстоне, так что Роберта воспитывала целая куча нянек под руководством его родной тетки. Мать даже не встречалась с ним, слишком занятая своей новой жизнью и новым ребенком. Только когда Роберт стал знаменитым, он начал получать от нее письма. Насколько было известно Тоби, он уничтожал эти письма – до аварии...