Газета Завтра 827 (91 2009) - Газета Завтра

А.П. Вы хотите сказать, что здесь обнаружены следы ЦРУ, Ми-6?

Р.К. Ну конечно. Был такой террорист Читигов, работал в ЦРУ. У него было американское гражданство. Он был бригадным генералом у Хаттаба. Когда мы его уничтожили - я руководил тогда операцией, - у него обнаружили автомобильные права американские, все остальные документы были американские.

А.П. Почему Ингушетия или Дагестан не могут воспользоваться вашим опытом? Почему в Ингушетии и в Дагестане не осуществлена консолидация народа, не подавлены бандиты, как это сделали вы в Чечне? Может, потому, что ваш опыт уникален? Его нельзя механически воспроизвести. Чеченский народ пережил две страшные войны, вкусил горе. В Чечне появился такой лидер, как Ахмат-Хаджи Кадыров. Это чудо. Такие лидеры возникают один раз за несколько столетий. Для Ингушетии и Дагестана нужна какая-то другая модель?

Р.К. Президент Евкуров использует наш опыт. Он спрашивает у нас советов. Но у него, похоже, есть еще советники, которые вводят его в заблуждение. Если он станет жестче поступать с террористами, мир в Ингушетии приблизится. С террористами можно вести диалог, когда ты им докажешь, что ты сильнее их во всех отношениях. Тогда им можно сказать: или вас закопаем, или посадим в камеру, или, если суд не найдет на вас крови, вы останетесь на свободе. В Дагестане положение серьезнее. Республика многонациональная, и там, на мой взгляд, допущена ошибка. Там каждая национальность представлена во власти. Президент - аварец, спикер парламента - кумык, другой - лакец. Это неправильно. Это не власть, а клуб. Представьте себе, в России сто восемьдесят национальностей, и каждая должна быть представлена в верховной власти. Что из этого получится? Хаос. Во власть должны приходить достойные люди, которые умеют управлять, умеют делать политику. Лидер должен подбирать себе талантливую единодушную команду. А в Дагестане этого нет, не в обиду братьям-дагестанцам. Таким образом, во власти очень много разных групп, кланов, течений. Это обессиливает власть. Власть должна опираться на закон, на конституцию, и больше ни на что. У нас в Чечне тоже была разноголосица тейпов. Дескать, все тейпы должны быть представлены во власти. Я сказал: "Нет. Власть должна быть едина. С лидерами тейпов будем дружить, будем молиться, будем собираться. А власть будет властью. Она будет помогать, содействовать, обеспечивать, контролировать, курировать, - но будет властью". Если это кого-то не устраивает, пусть уезжает из Республики. Еще Ахмат-Хаджи сказал: "Тейповой борьбы за власть не будет. Если мы не справляемся, мы уйдем. А если справляемся, подчиняйтесь власти. Расщеплять власть, играть властью у вас не получится". Вот так же должно быть везде. Общественность мы должны слушать. Брать во внимания ее пожелания. Но власть должна быть одна, и одна должна управлять процессом.

А.П. В начале нашего разговора вы сказали, что вам больно и досадно, когда ваши слова не всегда доходят до людей. Можно ли сказать, что в Чечне есть оппозиция вашей власти? Например, вся история с Ямадаевым, - как она укладывается в централизм власти?

Р.К. У нас нет оппозиции. Я сказал, чтобы слово "оппозиция" было забыто. Я заявил по телевизору, что если у вас есть программа, проект, более полезный народу, чем наш, тогда мы уступим власть. Если для осуществления вашего проекта вам нужен пост, я вам его отдаю. Министерский портфель, город, район, департамент. Докажите свою дееспособность, принесите народу пользу большую, чем мы, тогда вы получите власть. Сегодня у нас нет оппозиции, эта система придумана для подрыва власти. Я не позволю играть с народом. Когда я был исполняющим обязанности Президента, я собрал всех чеченцев, всю московскую диаспору, и спросил: "Что вы хотите? Бизнесмены, политики, художники, приезжайте в Республику и помогайте". Ни один человек не приехал. Приехал Агаев Ваха, помог. Умар Джабраилов помог. Байсаров помог. Арсамаков сейчас помогает. Обустраивает родное село, дорогу, кладбище, мечеть, водопровод. Часто приезжают Хасбулатов, Аслаханов, Завгаев, помогают политически, советуют. Они говорят о себе, что старались сделать добро Чечне, не получилось. Нынешняя власть это сделала. У нас ни с кем нет ссор. Вы спросили о Ямадаевых. Это были придуманные люди. Мы с ними работали, старались сделать их полезными. Наши спецслужбы проверили их. Руслан был законченный алкоголик и наркоман. Сулим был наркоман на последней стадии. Его брат Муса - наркоман. Бадик - абсолютный наркоман. Единственный, кто не пьёт и не курит, - Иса, но он шизофреник. Его брата убили, ответственные люди его похоронили, составили акт, а он утверждает, что брат жив. Утверждает, что и на него покушались. Это безумие. Представители этого рода творили бесчинства в Петербурге. Они нападали на банкиров, похищали людей, расчленяли их и сжигали. Полковники, генералы и бородачи - все должны быть равны перед законом. А эти люди творили бесчинства, а когда мы пытались им помешать, они распускали мерзкие слухи о руководстве Чечни, как могли, вредили власти. Они были замешаны в криминальные разборки, и это их погубило.

А.П. Кто же за ними стоял? Кто их натравливал на вас?

Р.К. Они считались агентами ГРУ. В московских структурах есть люди, которые когда-то занимали большие посты, но провалились на этих постах. Они не могут смириться с тем, что их время прошло, и пробуют взять реванш.

А.П. Я думаю, что эти люди, направляя свой удар по Кадырову, бьют на самом деле по Путину.

Р.К. Конечно. Эти люди не могут понять, что их время ушло. Сейчас есть Кадыров, есть его время, но когда его время кончится, он уйдет. Ямадаевых использовали, знали, что они совершают преступления, продают людей. А когда они запутались, их убрали. С бандитами и у нас, на Кавказе, и во всей России, можно покончить, если выполнять строго все поручения Верховного Главнокомандующего. Мне неудобно, что эти поручения не всегда выполняются. В этот отпуск я хотел поехать в святые места, в Палестину, в Иорданию, в Сирию. Собирался сделать круиз по святым местам. Но после недавней встречи с Медведевым решил остаться дома и заниматься бандитами. За эти две недели я уничтожил два десятка бандитов. Задержали смертников, которые должны были себя подорвать. Я нашел их логово и на днях проведу крупную операцию по их уничтожению. Эту операцию будут проводить МВД и ФСБ, но я обеспечиваю их информацией, потому что агентурная сеть, которую я там заложил еще во время войны, она подчиняется мне. Все командиры полков, батальонов - это мои близкие друзья, они мне как братья. Я уверен, что девяносто девять из ста пойдут по моему приказу на верную смерть в борьбе с терроризмом и бандитизмом. После встречи с Медведевым я вернулся и сказал им: "Ребята, мы должны сделать дело, чего бы нам это ни стоило". У врагов были большие планы, но мы их сорвали. Убили шесть смертников, и пятерых задержали. Смертников очень трудно забирать живыми, но мы это сделали. Я сам руководил операцией. Двоих мы забрали с начиненными взрывчаткой поясами.

А.П. Политковскую убили в день рождения Путина. Это был жуткий "подарок". Таким способом хотели парализовать его волю, выбить из колеи, нанести вред его репутации. Сейчас в Чечне убивают правозащитников. Это тоже изощренный удар, которым стараются вас очернить, создать вам репутацию кровавого диктатора, ослабить вашу власть.

Р.К. Политковскую я знал. Когда здесь проходили зачистки, похищали, убивали, она выступала с разоблачениями. Были среди наших командиров преступники, были те, что хотели скрыть следы своих преступлений. Но когда мы навели порядок, отменили зачистки, отказались от режима контртеррористической операции, здесь перестали убивать и похищать. Расследования Политковской нам помогали, мы с ней сотрудничали. Ее мог убить тот, кто ненавидит Путина, например, Березовский. У Березовского есть свои люди в спецслужбах, те, кого он ставил на посты в эти ведомства, в правоохранительные структуры. Когда разоблачительная миссия Политковской закончилась, она стала им не нужна, и ее использовали как отработанный материал. Убили. Эстемирова, которая недавно была убита, она в Чечне не играла никакой роли. Сюда из Москвы приехали правозащитники - Орлов, Ганнушкина. Я их посадил за стол и попросил: "Задавайте мне самые неприятные вопросы. Поставьте меня в неудобное положение. Докажите, что Кадыров нарушает права человека, не способен управлять республикой". Ганнушкина с иронией достает письмо, написанное Президенту Медведеву, и читает: "Уважаемый Дмитрий Анатольевич, люди Кадырова нас обижают, нас оскорбляют, социально не обеспечивают". И в конце письма стоят неразборчивые росписи без фамилий. Якобы двадцать человек там расписались. Я взял письмо, прочитал и говорю: "Где фамилии? Росписи сделаны одной ручкой и одним человеком". Ганнушкина спрашивает Эстемирову: "Где фамилии?". Она смутилась. Правозащитники поехали туда, откуда якобы было послано письмо. Не нашли ни одного человека, письмо - фальшивка. Эстемирова всё это сфабриковала, чтобы к приезду правозащитников был какой-то разоблачительный материал, скандал. Ганнушкина упрекала Эстемирову: "Зачем вы это делаете? Если вы защищаете права человека, вы должны сотрудничать с властью. Вы должны входить во все кабинеты". Я предложил создать комиссию во главе с Эстемировой, обещал дать ей помощника из моей администрации. Так и сделали. Дали широкие полномочия для проверки жалоб и заявлений населения по вопросам соблюдения гражданских прав, решения социальных проблем. Но она не стала выполнять свои функциональные обязанности. Ей нужны были только разговоры, а не решение вопросов, поставленных перед комиссией. Ей сказали: "Вы не справляетесь. Вы не способны работать". Она ожесточилась, стала писать различные статьи с небылицами. Не под своим именем. Собиралась с другими противниками стабильности в Чечне и говорила: "Что мы будем делать? Чечня уходит из-под нас. Мы теряем Чечню". Враги Чечни и России ничего не могли придумать. Только одно остается - убить женщину, вызвать крупный скандал. Очернить власть. Затем убивают семью русских, чтобы возмутить всю Россию. Этот скандал подхватывают в Москве люди, подобные Орлову. Я ему позвонил: "Здравствуйте, это Рамзан Ахматович Кадыров". Он поднял ужасный шум, настоящую истерику. Я говорю: "Разве я не имею права вам позвонить? Вы сами дали свой телефон моему помощнику. Я хочу вам сказать, что я человек. У меня больная мать, сестры, дети, маленькие племянники. Вы распространяете обо мне ужасные, ложные слухи. От этого страдает моя семья. Вы ущемляете мои права. Вы обвиняете меня в убийстве женщины. Моя мама услышала об этом, и целый день плачет". Он поднял по телефону шум, крик. Я ему говорю: "Вы уважаемый человек. Мы вас любим, почитаем. Относитесь к людям по-человечески".