Последний бой комбата - Александр Тамоников

– Так об этом не докладывать надо. Это надо смотреть.

Прапорщик Белов провел комбата через левый подъезд здания КНП на первый этаж. Голубятников присвистнул, когда увидел помещение полноценной офицерской столовой. На полу, стенах – ковры, занавески в проемах окон, столы, стулья.

– Вот это да! Что это, Белов? Столовая?

– Так точно! Здесь офицеры смогут теперь в приличной обстановке поесть, отдохнуть, а не шариться по развалинам.

– И где же ты, любезный, ковры взял? Столы? Стулья? Мародерничаешь потихоньку?

– Так пока вы штурмовали департамент, мы на месте не сидели, – обиделся Белов. – Сделали вслед за ротой Уханина вылазку в «зеленку». Там и ковры нашли, и столы. Стулья сами соорудили. Занавески в полку достали, посуду тоже. По-моему, неплохо получилось.

– Неплохо. Но вылазка твоих людей напоминает сравнительно честный грабеж местного населения, тебе не кажется?

– Какой грабеж? – возмутился Белов. – Мы брали только то, что бросили хозяева, то, что валялось. Большинство вещей было повреждено, починили, как смогли...

– Ну, ладно. Помещение ты действительно сделал приличное. Здесь и пообедать можно, и совещание нормально провести.

– А я о чем? – довольно улыбнулся Белов.

Вечером того же дня организовали коллективный ужин. Офицерам понравилось. Там же в 21.00 провели запланированное совещание. Голубятников довел до подчиненных последнюю информацию, поступившую из штаба полка. Центр города, за исключением отдельных небольших участков и районов, в состав которых входил и северо-западный частный сектор, уже очистили от боевиков. Противник отходил преимущественно в юго-восточном направлении. Преследовать его полк не планирует, этим занимаются другие части. Также комбат отметил, что действия батальона при захвате департамента госбезопасности признаны успешными. Приказано представить отличившихся во время штурма военнослужащих к наградам. Он повернулся к заместителю по воспитательной работе:

– Этим займется майор Холодов. Ротным составить списки отличившихся, Холодову после согласования со мной передать их в штаб полка завтра до восемнадцати ноль-ноль. Командирам подразделений составить заявки на доукомплектование личным составом, вооружением, боеприпасами, всем необходимым для продолжения боевых действий. Заявки передать начальнику штаба. Корсарову – заявки на запчасти.

Комбат пристально посмотрел подчиненных и перешел к самой больной теме:

– Нам приказано сдать все трофейное оружие. Этим также займется заместитель по вооружению. Надо уточнить, куда что сдавать; прибудут ли машины из полка или нам самим везти трофеи? Как складировать вооружение – в ящики или так, навалом? Этот вопрос, – Голубятников взглянул на зампотеха, – на тебе, Виктор Алексеевич. Согласуй с заместителем командира полка по вооружению.

– Что, все сдадим? – поднялся Стрельцов. – Себе ничего не оставим?

Другие командиры поддержали исполняющего обязанности командира восьмой парашютно-десантной роты.

– ПКМы нужны, подствольники, «СВД» не помешают – они же нам, кроме разведроты, по штату не положены. А насколько они эффективны в бою, все убедились. Бесшумники тоже оставить бы надо.

В результате споров было решено из трофейного вооружения забрать себе все подствольники ГП-25[4] – двадцать штук, из шестнадцати снайперских винтовок «СВД» – девять единиц, из пятнадцати пулеметов ПКМ – тоже девять штук, по три пулемета на роту, и девять гранатометов РПГ-7 из двадцати пяти отбитых у боевиков. Выпросили ротные и три единицы автомата «АКМ» с ПБС[5], по одному на подразделение. Голубятников разрешил оставить и бинокли, лазерные дальномеры, радиостанции, при необходимости – кое-какое вещевое имущество.

– По приему позиций, представлению к наградам, сдаче трофеев – все понятно? Или есть вопросы? – спросил Голубятников подчиненных офицеров.

Вопросов не было.

– Главное для нас – овладеть «зеленкой» и всем северо-западным частным сектором, – продолжил комбат. – С 23 по 25 января мы должны установить над ним полный контроль. Сегодня-завтра спланируем операцию. Задача на самом деле сложная – в «зеленке», не считая отдельных рейдов, батальон еще не действовал. В секторе наверняка окажутся разрозненные, а возможно, и крупные группы боевиков, сохранивших боеготовность и управление. Не исключены боестолкновения. В общем, «духи» в «зеленке» наверняка засели. Днем будут под мирных жителей маскироваться, а ночью, сбившись в стаю, стрелять по нашим бойцам. После штурма департамента терять там людей мы не вправе. Поэтому будем планировать операцию тщательно, с отработкой всех возможных вариантов действий противника. Вы, – Голубятников обратился к командирам боевых рот, – завтра, когда будете менять приданные подразделения, определитесь с личным составом, который можно привлечь для овладения «зеленкой». Технику из укрытий вывести. В частном секторе и на плацдарме в целом, который после овладения «зеленкой» становится зоной ответственности батальона, без БМД нам уже не обойтись. При планировании будем выдергивать ротных и привлекать к работе. Будьте готовы и к этому. Постановка окончательной задачи или завтра вечером, в районе 21.00, или рано утром 23-го числа. И сразу выход. С 26 января обеспечиваем эвакуацию подбитой техники. На нас охранение, а кто будет эвакуировать технику из района, каким образом, сколько времени на это понадобится, – не важно. Не наше это дело. Для нас главное – как следует зачистить «зеленку». Итак, по срокам и планам работы я вас сориентировал, готовьтесь! Если вопросов нет, свободны!

Командиры подразделений покинули помещение. Командир батальона с начальником штаба поднялись на КНП. Майор Холодов пошел по подразделениям, заместитель по вооружению, майор Корсаров, занялся подготовкой боевых машин десанта к выходу из укрытий, где они находились, не принимая участия в боях с момента захвата батальоном плацдарма у привокзальной площади. Каждый прекрасно понимал, что со штурмом департамента война для них не закончилась. И что ждет батальон впереди, не знал никто!

Разведывательная рота капитана Телинского ушла менять отдельную разведроту мотострелков. Комбат перевел подразделение Телинского в резерв. Командиры остальных рот и взводов приступили к приему позиций. Комбат же лично начал готовить план овладения «зеленкой». К мотострелкам, обеспечивавшим «коридор», вышли офицеры и бойцы седьмой роты. Кошерев встретился с командиром мотострелковой роты, взводные – с взводными-мотострелками. Бойцы старшего лейтенанта Лихолетова – сержант Беденко, рядовые Шохин и Артюшин расстегнули на тужурках две верхние пуговицы, чтобы были видны тельняшки, подошли к солдатам одной из мотострелковых рот, собравшихся у бронетранспортера. Беденко, забросив за спину «АКС», небрежно сказал:

– Ну, здорово, что ли, пехота?

– Здорово! Привет, – вразнобой ответили мотострелки.

Беденко осмотрелся:

– А неплохо вы здесь устроились, пацаны. Вроде как на войне, но без боев. Сиди на броне, смотри за дорогой... Да-а, неравна жизнь.

Мотострелки смотрели на десантников с уважением и неприкрытым интересом.

Беденко между тем повернулся к Шохину и Артюшину:

– Вот бы нам так, да?

– Не помешало бы.

Молодой солдат спросил:

– А это, значит, вы дом госбезопасности брали?

Беденко покровительственно усмехнулся:

– Мы брали. А до этого и отсюда, где вы сейчас стоите, «духов» выбивали, и площадь занимали, и дома захватывали. Пока вы сюда маршем шли, мы уже гонялись за чеченами. И ввалили им по самое не могу. С ходу выбили из вокзала.

– Трудно было?

– Ерунда! «Духи» нас, десантников, боятся. И правильно делают. Хотя, как мы встали в оборону, считай, каждый день пытались выбить с плацдарма. И из гранатометов били, и из пулеметов; атаковали со всех направлений, снайперы покоя не давали... Но ни хрена у них не вышло. Если мы встали, нас уже не выбить. До рукопашки дело доходило. Да, и такие случаи бывали.

– Танками позиции атаковали, – добавил Артюшин. – А мы их из гранатометов... Короче, весело было.

– А департамент? – спросил второй солдат.

– А что департамент? Его мы брали уже после того, как отбились от «духов» здесь, у вокзала. Это вы тут ни черта не видели, а к нам чечены каждый день парламентеров посылали.

– Что, сдаваться предлагали?

Шохин усмехнулся:

– Подумал, салабон, о чем спросил? Где ты слышал, чтоб десант сдавался? Это ваши пехотинцы сдавались. Они и приходили парламентерами. «Духам» одно надо было: чтобы мы просто отошли к парку. Сам Дудаев посылал своего представителя, лично обещал стереть нас с лица земли, вот только хрен чего у него вышло.

– А парламентеры, говоришь, из пехоты были?

– Ну да, из майкопцев – тех, кого 31 декабря на площади «духи» пожгли. Кто выжил... Но надо отдать должное, пацаны не сами сдались, половину взяли в плен ранеными. А так они дрались достойно. Да вот только без толку. Бросили ребят суки краснолампасные с техникой на площадь, их и пожгли из гранатометов. Жаль пацанов. А что приходили – так куда деваться? «Духи» их посылали, грозя в случае отказа убить раненых. Вот и шли, передавали, что приказывали чечены, и уходили в обратку. А могли остаться, жизнь свою спасти. Но возвращались, чтобы из-за них кореша не пострадали... Ладно, кто сигаретой угостит?