Между любовью и любовью - Галина Лавецкая

– Сережка, да ты сам гений, – смеялась Вика.

– Ох, нет, Викусь. Это я в школе был гением. А сейчас мне кажется, что я там хуже всех.

– Глупый ты, Сережка! Ты лучше всех! Запомни и не смей себя принижать.

– Ты правда так думаешь, Викусь?

– Да я в этом уверена. Видела я твоих гениев! Нормальные ребята, но ты лучше.

Вика была в Долгопрудном на новогоднем вечере. Ей понравилось. Ребята замечательно отыграли «капустник», смешно, интересно. И оркестр у них классный! Было весело. Хорошие, симпатичные ребята. Может, и гении. Но Сережа был самым красивым среди однокурсников. Вика не была влюблена, но ей льстила его преданность, нравился он сам, и она с удовольствием проводила с ним время. Дальше поцелуев, конечно, не заходило, но целоваться с Сережей было приятно. Он был милый, немного слишком умный, но милый.

После выпускного бала Вика выдержала целое сражение с мамой.

– Да пойми ты, дурочка, что это не профессия для нормальных людей, – убеждала мама. – Что такое актриса? Зарплата сто рублей, интриги, зависть, легкие связи…

– Мама, ну о чем мы говорим! А призвание? У тебя какие-то устаревшие представления об актрисах. Какой-то прошлый век! Актриса – это неприлично, а училка – сеятель разумного, доброго, вечного…

– При чем здесь училка? А переводчик? И не делай вид, что не понимаешь, о чем идет речь. Ты взрослая девочка, Вика. Дружишь с Сережей? И дружи, но лет через пять нужно будет устраивать свою жизнь, создавать семью… Сережа – прекрасный молодой человек, возможно, будущий ученый. Но замуж, Вика, надо выходить за своих. За тех, с кем у тебя общие интересы. Наши мальчики через три-четыре года закончат, получат назначения за границу, нужно будет жениться, выезжать с семьей. Вот для чего нужен Иняз. Чтобы ты могла быть полезна своему мужу, могла найти работу в посольстве. Послами сразу не становятся, а с дипломом Иняза и у тебя будет возможность работать, помогать мужу в его карьере. А что диплом актрисы? Самодеятельностью в посольстве руководить? Так это общественная работа, за нее денег не платят.

– Мама, спасибо, конечно, за советы. Я так понимаю, что ты уже выдала меня замуж за одного из твоих протеже. Мы родили чудных детей, работаем в хорошей капстране, я, как попугай, повторяю чужие слова, получая за это зарплату в валюте. И лет через двадцать, по твоему плану, стану посольшей в Африке.

– И что в этом плохого? Почему с такой иронией, Вика? И почему обязательно в Африке?

– Да хоть в Америке! Мне это неинтересно, понимаешь? Я живой человек. Мне семнадцать лет, потом будет двадцать и двадцать пять. Я хочу жить своей жизнью, а не повторять твою.

Мамины планы по устройству Викиной жизни не были секретом. Сыновья их друзей, папиных сослуживцев, считались потенциальными женихами. В детстве это говорилось вроде бы в шутку, но с годами мысленно обдумывались варианты. Да и мамы этих мальчиков тоже хотели бы видеть в женах знакомую с детства хорошую девочку. Вика ничего не имела против самих мальчиков, своих друзей детства. Но эти расчеты и планирование их будущей жизни вызывали у нее протест.

Разговоры о поступлении возобновлялись снова и снова, пока за Вику не вступился папа.

– Ниночка, хватит! Оставь, пожалуйста, девочку в покое. Пусть поступает куда хочет. В конце концов, английский она и так хорошо знает. Пригодится или нет – никто не знает. Актрисе вряд ли, но неизвестно, получится ли из нее Сара Бернар. А на меньшее я не согласен! – папа засмеялся и попросил: – Не ссорьтесь, девочки, вы обе правы!

Часть вторая. Стас

Так Вика впервые настояла на своем. Правда, с помощью папы, но все же это была маленькая победа. Но папины слова о Саре Бернар ее смутили. Она вдруг засомневалась, запаниковала, а узнав, какой конкурс на актерский факультет, испугалась. Мрачная тень Иняза замаячила перед ней, и Вика подала документы на киноведческий. «Поступлю, а там видно будет, может, переведусь», – успокоила она себя. Вика поступила, хотя конкурс тоже был не маленьким. О перемене профессии сообщила родителям после поступления. Мама обрадовалась так, словно Вика сообщила о назначении своего мужа-дипломата консулом в посольство европейской столицы.

– Умница, Викуся! Какая же ты молодец! Это совсем другое дело! Практически ведь это искусствоведение. Прекрасное образование для молодой женщины. Чудесно! Чудесно! Но язык – это тоже очень важно. Главное – практиковаться. Лева, ты слышишь? Надо обязательно придумать что-то для языковой практики. В каникулы какие-то поездки по культурному обмену. Ну, в общем, узнай все, что можно сделать, чтобы Викуся ездила в Англию. Поговори с замминистра, у них есть такие варианты.

– Хорошо, хорошо, Ниночка. Видишь, как все славно устроилось, а ты так волновалась. Ну, девочки, поздравляю! Надо это отметить. Приглашаю вас на ужин в «Националь».

– Да, Левочка, конечно. Но Викуся заслуживает более приятных подарков, чем ужин. Придется тебе в следующей поездке выкроить время на магазины.

– Я готов. По мере моих скромных способностей, разумеется.

– Ах, не кокетничай, Левушка. Твой отменный вкус всем известен. Я напишу подробный список. Зайдешь в галерею Лафайет и все там купишь для нашей студентки.

– Ну, зачем, мам? У меня полно тряпок.

– Именно тряпок. Все это для школьницы. А ты теперь студентка. Да еще ВГИКа!

– Недавно ты была невысокого мнения об этом учебном заведении, – улыбнулась Вика.

– Не передергивай, пожалуйста. Не о заведении, а о профессии. Но ты же не можешь быть там серой мышкой. Всем известно, что во ВГИК едут самые красивые девушки страны. Бедняжки мечтают быть актрисами. Неужели я допущу, что моя дочь будет выглядеть хуже?

В общем, все были довольны, в семье воцарился мир. Вику отправили отдыхать в международный молодежный лагерь в Болгарию, где она очень весело провела время. Вернувшись, узнала грустную новость – умер дедушка. У нее еще никто не умирал, и странно, что дедушки больше нет. Значит, никогда уже он не будет на семейных торжествах сидеть во главе стола в парадном генеральском кителе с орденами. Вика поплакала, но начались занятия, и грустить стало некогда.

Учиться было интересно. Сама атмосфера института нравилась Вике. Легко завязывалась дружба, все были молодые, веселые, красивые. Будущие режиссеры, актеры, операторы, киноведы, художники. Их всех объединяло серьезное отношение к профессии. Преподаватели резко отличались от школьных учителей. Своих мастеров студенты не просто уважали и любили, но чаще боготворили. За талант, за щедрость, с которой они делились своим мастерством и опытом, за тот интерес, с которым студенты ловили каждое слово. Да уж, это была не школа, где их до последнего дня считали неразумными детьми. Во ВГИКе возраст не имел значения: кто-то пришел после школы, кто-то после армии, а некоторые и того позже. Преподаватели относились ко всем, как к равным, взрослым, интересным людям, помогая раскрыть то, что привело каждого из них именно сюда.

Вика училась с удовольствием, даже не очень интересные ей предметы сдавала легко, без раздражения на ненужность и потерю времени. Праздничные вечера готовили с выдумкой и вдохновением. Хотелось, чтобы было необычно, интересно и студентам, и преподавателям, и гостям. В общежитии почти каждый вечер устраивались вечеринки. Вика заходила к подружке за конспектом по истории зарубежного кино и попадала в полумрак тесной комнаты. Музыка, танцующие пары, кто-то самозабвенно целуется за шкафом, не замечая никого вокруг. На столе вино, водка, сыр, колбаса, конфеты. Наливают стакан рислинга или десертного крымского, конфетка, поцелуи, Джо Дассен из магнитофона…

Или однокурсник хватает за руку: «Хорошо, что пришла. У Ираклия сегодня день рождения, пошли скорей!» – И тащит на другой этаж. Неважно, что ты едва знаешь этого Ираклия с режиссерского, поздравить все равно нужно. И опять комната в полумраке, из магнитофона протяжные голоса ансамбля «ОРЭРО», а на столе роскошное грузинское изобилие, привезенное родственником из Тбилиси. Наливают домашнего вина из деревянного бочонка. Витиеватые грузинские тосты. И вот уже она танцует с другом Ираклия. Красавец грузин с четвертого курса, актер, имя не запомнилось. Да и зачем? Красавец целует руки, читает стихи Пастернака, уверяет, что она, Вика – его муза, его мечта, его печаль. Вика смеется – это же ВГИК, все играют, все влюблены. Влюбленность витает в воздухе: влюблены в свою профессию, в кино, друг в друга… Легкие флирты, легкие поцелуи, признания, страдания, слезы, музыка. Радость от получившегося этюда, роли, курсовой работы, маленького рассказа. Как приятно, когда хвалят, когда поздравляют с удачей!

И опять вечеринки, вино, поцелуи, бесконечный танец и кто-то шепчет, что она его мечта, его бред, его прекрасный сон. «Легкие связи», – сказала когда-то мама. Да, легкие связи, легкие слезы, легкие расставания. Но маме незачем знать об этом. Это Викина жизнь, и она ей нравится.