Мадам в сенате - Энн Флетчер

– Скажите хоть что-нибудь! Когда речь заходит о сексе, вас это не может не касаться.

Ксавьера ухмыльнулась.

– О'кей, дайте подумать… Все, что объединяет людей, является благом для нации. Это можно будет напечатать?

Последовал взрыв хохота.

– Здорово, Ксавьера, просто блеск! Большое спасибо.

– Ну все, мальчики. – И она направилась ко входу. Двое мужчин уступили ей дорогу. Она улыбнулась и поблагодарила их легким наклоном головы.

Вскоре ее каблучки застучали по кафельному полу. Уборщик возле лифта отсалютовал ей метлой. Ксавьера улыбнулась и ему, и старику в газетном киоске, чистившему яйцо. При виде Ксавьеры он весь так и просиял.

– Протеин, мисс Холландер, – как вы сказали.

– Правильно, Билли. Так держать! – одобрила она.

В этот миг распахнулись створки лифта. Трое мужчин посторонились, чтобы пропустить вперед Ксавьеру. Войдя в кабину, она нажала на кнопку верхнего этажа. Ее попутчики тоже нажали на свои кнопки, двери сомкнулись, и лифт плавно поплыл вверх.

Мужчины стояли у противоположной стены и пялились на Ксавьеру. Один, дружелюбно кивнув на прощание, вышел на третьем этаже. Другой – на пятом.

Третий доехал до восьмого. Ксавьере показалось, будто он хочет, но не решается что-то сказать, – как всякий раз, когда они сталкивались в лифте. Наверное, он принадлежал к тем людям, которые предпочитают незнание знанию. Последнее чревато отказом и крушением иллюзий…

Том ждал у самого лифта, вместе с Венди Роббинс, работавшей у Ксавьеры администратором, и Фрэнком Холлингфортом, одним из редакторов журнала. Венди была миниатюрной, хорошенькой и очень живой блондинкой. Она уже держала наготове блокнот и карандаш, чтобы записывать указания шефа. Фрэнк Холлингфорт, унылый коротышка лет сорока с лишним, с озабоченным видом держал в руках стопку читательских писем. Ксавьера сняла перчатки и протянула Тому.

– Еще раз привет, Том! Доброе утро, Венди, Фрэнк. Те в унисон ответили на приветствие. Снимая пальто, Ксавьера бросила оценивающий взгляд на гофрированную блузку Венди. К одной складочке пристала крошка. Ксавьера щелчком смахнула ее и подмигнула девушке.

– Лакомилась булочкой, а, Венди?

– Вовсе нет. Вчера вечером мне досталось столько сосисок… пожалуй, их лучше назвать сардельками… что сегодня совсем не хотелось есть.

Все расхохотались, кроме Фрэнка. Он немного подождал и нетерпеливо кашлянул.

– Ксавьера, сегодня большая почта.

Она освободилась от шапочки и, вслед за пальто, передала ее Тому. Потом направилась в свой офис. Остальные последовали за ней.

Наконец Ксавьера сжалилась.

– Ну, Фрэнк, валяй!

Тот засуетился, схватил первое попавшееся письмо и прочитал вслух:

– «Дорогая Ксавьера. Я влюблена в одного из сиамских близнецов. Нам просто потрясающе в постели, но когда мы этим занимаемся, его брат подглядывает через плечо. Что делать?» Подпись – «Жертва двойни».

В общей комнате за столами переговаривались сотрудники. Ксавьера тепло поздоровалась со всеми. Потом сняла шарф, отдала его Тому и бросила через плечо:

– Записывай, Венди: «Дорогая жертва двойни. Предложите ему вступить в игру. А если это не поможет, пусть займется мастурбацией».

Она открыла дверь своего личного кабинета.

– Готово?

– Да, записала, – откликнулась Венди.

Все трое пошли вслед за Ксавьерой в кабинет. Здесь было очень светло – благодаря огромному, во всю стену, окну – и очень уютно. На двух других стенах красовались большие фотоизображения влюбленных парочек: одной в позиции тридцать шесть, а другой в позиции девяносто два по Камасутре. Закрыв за собой дверь, Ксавьера повернулась к ней лицом: на внутренней стороне двери находилось несколько книжных полок. На верхней полке стоял комплект из трех одинаковых статуэток в виде обнаженных мужчин; их непомерно большие пенисы служили своего рода крючками для подвешенных к ним табличек с указанием числа, месяца и года. Ксавьера заменила табличку «число».

– Я называю их для себя Рик, Ник и Дик, – усмехнулась Венди. – Рику повезло больше всех: в его жизни каждый день что-нибудь меняется. А вот бедняге Дику приходится год терпеть.

Ксавьера рассмеялась и убрала ненужную табличку.

– Ждать целый год – вы себе можете такое представить? – Она вдруг осеклась, поймав на себе взгляд Тома. У того чуть глаза не выкатились из орбит. Ксавьера машинально сняла кофточку, и теперь на ней не осталось ничего, кроме юбки, трусиков-чулок и туфель на высоких каблуках. Она захихикала и снова надела кофточку. – Пожалуй, так будет лучше. Что там у нас на повестке дня, а, Том?

– Фотограф.

– А что у него?

– Разворот «Пять лучших кол-герлз года».

– Да, эта рубрика влетает мне в кругленькую сумму, – засмеялась Ксавьера. – Но она того стоит. Сейчас спущусь.

Том исчез за дверью. Фрэнк продолжал копаться в ворохе писем. Наконец он прочистил горло и прочитал:

– «Дорогая Ксавьера. Я трахаюсь только с цыпочками, но люблю полизать и парней тоже. Друзья говорят, что, значит, я двуполый. А как ты думаешь?» Подпись – «Язык за Зубами».

Ксавьера приподняла брови.

– «Дорогой Язык за Зубами. Нет, я бы не сказала, что ты – двуполый. Скорее двуязыкий».

Венди со скоростью молнии застенографировала ответ, и Фрэнк перешел к следующему письму.

– «Дорогая Ксавьера. В нашем квартале шесть беременных женщин. Мы решили основать клуб. Не могла бы ты посоветовать подходящий девиз?» Подпись – «Ждущие».

Ксавьера крутнулась на вращающемся стуле и продиктовала:

– «Дорогие Ждущие! Пожалуй, вам подошел бы девиз:

«Лучше кверху ножками, чем кверху ручками!» А вообще-то вам следовало бы обратиться в местную санинспекцию, чтобы они проверили состав воды в квартале: нет ли там чего-нибудь такого, что не положено?» Успела, Венди? Давай, Фрэнк, что там у нас дальше? Тот снова зашуршал конвертами.

– «Дорогая Ксавьера, я влюблена в чистопородного колли, мы живем вместе уже целых пять месяцев. Мои родители не против, а вот его – да. Мы оба хотим от наших отношений чего-то большего. Я мечтаю иметь от него щенков. Что ты скажешь?» Подпись – «Породистая».

Ксавьера покрутилась на стуле, наморщила нос, слегка покачала головой и начала диктовать:

– «Дорогая Породистая…»

– Ни в коем случае! – донесся от двери женский голос. – Могут родиться мутанты, и придется от них избавляться.

Лицо Ксавьеры озарила радостная улыбка.

– Мам!

Элегантная, привлекательная женщина средних лет – мать Ксавьеры – вошла в кабинет и прикрыла за собой дверь.

– Сейчас в городе несколько сезонных распродаж, вот я и решила отправиться за покупками. Дай, думаю, заодно заскочу к дочке. Когда ты в последний раз видела Линду?