Генезис - Антон Овчинников

Забыв от радости про все, я бросился к вонючему бугорку и голыми руками принялся остервенело его раскапывать, и тут же влез ногами в свежую лужу, – метку, оставленную Ратом. «Не беда, теперь я буду им пахнуть, а дома все обгадятся от страха… Ха-ха! А я им такое принесу вместо материалов!» – беззаботно и весело думал я.

Раскапывая припасы Рата, я настолько увлекся мыслями о своем триумфе, что совершенно не заметил кровавой дорожки, уводившей в кусты. Еще от моего восхищенного взора ускользнули следы жестокой борьбы вокруг раскапываемого бугорка, и лужа, в которой я стоял, пахла совсем не экскрементами Рата.

Окрыленный своей удачей, я нащупал, как мне показалось, толстый оголовок одного из ценнейших кореньев, которые находит и прячет Рат, и, обхватив его ладонями, изо всех сил потянул к себе. Корень никак не хотел поддаваться, и я, упершись ногами во влажную землю, еще сильнее потащил его к себе.

Emergency – высветилась надпись в свете луча фонаря, и я тотчас бросился к низкой двери. Колесо замка было заблокировано. «Заперто», – обреченно подумал я, – но стоп! У меня же есть ключ. Он может подойти. Точно!» – осенило меня.

– К черту эту чертову могилу!.. – и я стал лихорадочно искать на двери прорезь для найденной мной и уже однажды использованной коробочки-ключа.

Стянув с рук резиновые перчатки, я принялся влажными ладонями обтирать пыль со всей двери. Ладони быстро стали черными. Наконец, в самой верхней точке, почти под надписью: «Аварийный выход», я нащупал узкую щель. С тихим щелчком ключ вошел в пыльную прорезь под самой надписью. Утопив коробочку-ключ до конца, я с утроенной силой схватился за ручку двери. Эта гермодверь была, пожалуй, самой тяжелой из всех, но я не чувствовал этого, напрягая все свои силы, дюйм за дюймом, со страшным скрежетом, я откатывал ее в стену, освобождая себе путь к свету и чистому воздуху. Я не хотел даже думать о том, что и этот выход может быть завален радиоактивными обломками! Скоро я был вознагражден за свой, поистине титанический труд, – высвечивая перед собой слабеющим лучом фонарика, различил платформу подъемника и жерло эвакуационной шахты, устремлявшейся далеко ввысь.

Не помня себя от радости, я вбежал на платформу, которая казалось, ждала здесь только меня. Найдя консоль управления и сдув с нее пыль, торопливо надавил на кнопку со стрелкой вверх, – ничего не произошло…

– Работай… Только работай… Ну же!.. – истерически шептал я, рыская руками по консоли в надежде оживить ее.

– Черт! Проклятье! Чертово электричество! – заорал я на консоль, не в силах владеть своими эмоциями.

В бессильной ярости орал благим матом, бил по консоли кулаком, несколько раз приложился по кнопкам лбом. Обессилев после эмоционального всплеска, опустился на пол подъемника и, прислонившись к стене, замер в тишине черной могилы. Фонарь ослабел настолько, что я его выключил. «Все кончено!» – пульсировала единственная мысль.

И тут, подавшись назад, я увидел его… Я встретился взглядом с зелеными буркалами, в которых застыла моя смерть, в обрамлении длинных белых вибрисов. Она сидела на огромной, покрытой густой шерстью тупорылой морде и плотоядно буравила меня узкими треугольными зрачками. Огромный хищник сделал, как мне показалось, неуверенный шаг из кустов и немного припал к земле. К’шка был великолепен! Огромное, покрытое плотной шерстью, длинное тело перемещалось очень легко и совершенно бесшумно, острые уши плотно прижались к большой голове, длинные клыки обнажились. От страха я даже забыл дышать, и пораженный его величием, продолжал пребывать в той же неудобной позе, глядя на свою смерть. Это было незабываемое зрелище! Все произошло в течение нескольких ударов сердца. Не успел я набрать воздух, чтобы закричать, как огромный зверь, сорвавшись с места, прыгнул!

О смерти как-то не думалось! Радостные мысли, до этого момента роившиеся у меня в голове, словно испуганные лесные мухи, куда-то разлетелись, а я не был мыслью или лесной мухой, поэтому улететь или отпрыгнуть в сторону никак не успевал! Какие-то доли секунды отделяли меня от страшного конца. Я все еще тянул на себя неподдающийся корень, как вдруг земля разошлась под ногами, и огромные черные когти, готовые разделить меня на части, обдав тяжелым зловонием из распахнутой пасти, бессильно рассекли воздух над моим правым ухом! Опомнившись и, наконец, заорав от страха, я полетел в темную бездну!

Вдруг мне показалось, что вокруг посветлело; я встал и, откинув с головы прорезиненный капюшон шлема, взглянул вверх, и тут что-то, пронзительно пища, шлепнулось мне в только что снятый с головы капюшон химзащиты. Я в ужасе вскочил на ноги и, выворачивая назад голову, лихорадочно начал стягивать с себя скафандр. Стянув его до половины, увидел в капюшоне какого-то мелкого зверька, похожего на грызуна, в данный момент не подающего признаков жизни… Я осторожно потыкал его пальцем, – никакой реакции, но тельце еще теплое. Наверное, разбился о резину капюшона или сдох от страха, пока летел! Я потрясенно поднял голову и далеко наверху увидел небольшое светлое пятно! Не может быть! Быстро вытряхиваю бездыханную тушку на пол и снова застегиваю скафандр, надеваю резиновые перчатки и лихорадочно вожу ожившим фонарем вокруг, в надежде увидеть что-нибудь, напоминающее техническую лестницу. Вот оно! Из стены напротив торчат ржавые скобы, ведущие наверх. Бросаюсь к ним. Стоп! Прихвачу-ка с собой тушку этого грызуна, он вроде крупный, может быть еще пригодится, неизвестно где я окажусь, выбравшись на поверхность, есть-то все равно хочется.

IXIIV

И привели его звери лесные к бездне, и канул Кузурлинг в бездну, и почил он в бездне, но возродился он из неи, и был ввергнут в юдоль мира скорбного снова, по воле всевысокого. И испытал он робость и отчаяние, но обрел он с Ним святость!

И возопил тогда Святой Кузурлинг: «Прииди, о величайший! Прииди, о всеобъемлющий! Прииди и избави народ мой от страшных страданий, сохрани Его от невзгод смертоносных! И прийми его в длани свои! Объемли и исцели все недуги! Дай познание Мира! И да станет народ мой Твоим! И да сбудется все предначертанное Тобой, о Высочайший!»

Так Святой Кузурлинг призывал Бога нашего, дабы стать проком Его и вещать волю Его, и исполнять предначертанное Им!

Обессиленный, я растянулся на краю шахты. Подъем наверх, в резиновом костюме химзащиты и тяжелых ботфортах, отнял все мои силы, но неяркий свет заходящего солнца с лихвой компенсировал все тяготы пути наверх. Я лежал на настоящей, живой траве, перевернувшись на спину, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Я был на краю дыры в преисподнюю и невероятно счастлив. Я выбрался из черного бункера – могилы, встретившей меня внизу. Я жив! Надо постараться расстегнуться и освободиться от не гнущейся резиновой брони. Плевать, если здесь кто-то увидит меня голышом, сейчас мне было все равно, главное найти воду. Тут в моем капюшоне кто-то пискнул и завозился!

– Черт! – от испуга я молниеносно сел и принялся деревянными от усталости пальцами расстегивать костюм химзащиты. Стянув его с себя до половины, я вытряхнул из капюшона давешнего грызуна, которого подобрал и собирался вскоре съесть.

Грызун оказалась живым и довольно милым зверьком, виденным мной в далеком прошлом у кого-то из детей, но намного крупнее, вот только название этого зверька я вспомнить не смог.

Грызун, жалобно вякнув, поднялся на все четыре лапы и, приволакивая задние, пополз в кусты. Я хотел было его поймать, но сделав неловкое движение в его сторону, запутался в снятом до половины дубовом комбинезоне и рухнул, чуть не придавив бедного зверька. Тот, испугано пискнув, сиганул в кусты, как будто был совершенно здоров.

– Ну и черт с тобой! – выругался я. – Потом найду и съем!

Сняв сапоги, поднялся на ноги, стянул до конца скафандр, бросив его рядом с люком шахты, и, наконец, выпрямившись во весь рост, огляделся по сторонам. Вечерний ветерок приятно холодил мокрое от пота тело, под ногами была приятная мягкая травка. Как я и боялся, никакого жилья видно не было, место вокруг меня, насколько хватало взгляда, заполнял только низкий кустарник, над которым носились то ли мелкие птички, то ли большие стрекозы. Футах в двухстах справа я заметил небольшую полянку, усеянную бугорками нор, – хорошо, потом будет где поохотиться… Недалеко слева заметил разрыв в зарослях, как будто там был овраг или… Быстро натянув сапоги, пошагал в том направлении. Кусты были довольно густые и крепкие, несколько раз я получал ощутимые шлепки по животу и бедрам. Стайки мелких летунов вспархивали, потревоженные моим грубым продвижением. На большинстве ветвей я заметил маленькие зеленые плоды, возможно орехи, надо будет их попробовать. Темнело быстро, и я прибавил шагу, боясь, что до темноты не успею найти воду.