Клубничная беда капитана Зубова (СИ) - Зайцева Мария

— Пойдемте, я вам вызову такси, — спокойно говорит он, вежливо показывая, в какую сторону надо двигаться.

И они идут.

Впереди него, смущенно оглядываясь и не забывая повиливать упругими жопками. Особенно старается блондинка, но Зубов смотрит исключительно на ее подружку. И опять гадает, какие под этой пышной юбочкой трусики.

Его смена заканчивается через полчаса, и есть определенное, очень сильное желание довезти девочек до дома самому. Но он его сдерживает, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет.

Хотя, вот почему?

Уж лучше он сам довезет и проконтролирует, чем девки опять найдут приключения на свои жопки?

Благое намерение, правильное. И, главное, продиктованное исключительно заботой о подружках своего подопечного «братишки».

И все. Конечно, все.

Никакого подтекста.

4

— Спасибо большое, что везешь нас, ты такой добрый…

Болтовня блондинки начинает утомлять уже в первые секунды совместной поездки, но Зубов мужественно терпит. Наградой ему служит настороженно-восторженное сияние темных глазок Клубнички с заднего сиденья патриота.

Он посматривает в зеркало заднего вида и постоянно натыкается на ее взгляд.

Блондинка, бодро запрыгнувшая на пассажирское рядом и специально задравшая юбку так, чтоб ему не приходилось задумываться о цвете ее трусов, никак не умолкает, рассказывая, что они не хотели, на самом деле, что их чуть ли не силой потащили, и какой это был ужас-ужас…

А Зубов посматривает в зеркало.

Воздух в машине насыщен клубничным ароматом, и его не перебивают даже дешевые блондинкины духи.

Зубов впервые в жизни не может нормально контролировать взгляд, так и липнущий то к темным глазам Клубнички, то к ее немного нечетким, словно размазанным чужими поцелуями, губам, таким пухлым и порочно-красивым, то застывает на тонких ключицах и нежной шейке, украшенной каким-то черным ремешком с поблескивающей посередине побрякушкой. Ремень подозрительно похож на ошейник, и никогда не уважавшего всякое бдсм-дерьмо Зубова кроет картинками, как он пальцем цепляется за этот ошейник, подтягивает Клубничку к себе, ставит на колени и силой проталкивает напряженный член между этих порочных размазанных губ…

Приходится неловко поворачиваться, чтоб сидящая рядом блондинка не просекла стояк и не решила сдуру, что это в ее адрес.

— Кого куда? — голос почему-то хрипит и даже ему самому кажется пугающим рыком дикого зверюги.

Тут бы девкам испугаться, но куда там! Мы же непуганые овцы! Вернее, пуганные, и не раз, но все равно бессмысленные. Дурочки.

Они по очереди называют адрес, и Зубов кривится. Клубничкина общага ближе.

Но это ничего. Нет нерешаемых задач, есть идиоты, не видящие всех вариантов решений.

Сворачивает в сторону обводной.

— А зачем туда? — тут же интересуется сменой маршрута белобрысая.

— Заправиться нужно.

— Так вот же заправка!

— Мне эта не нравится. Там бензин бодяжат.

После этого вопрос про маршрут отпадает, блондинка возвращается на прежние рельсы, подробно пересказывая события веселой ночи, Зубов глубокомысленно кивает и посматривает на Клубничку.

Ну и член успокаивает, как может, конечно. Аутотренинг не помогает, а вот сахарная рожица блондинки — очень даже. На такую посмотришь, что угодно упадет.

Правда, она, кажется Зубовские взгляды по-другому понимает, но тут реально плевать.

Он заправляет на обводной свою уже заправленную машину, разворачивает обратно в город. И первым делом добрасывает до дома блондинку.

— Может, сначала Катю? — невинно хлопает она глазками и невзначай раздвигает ноги.

Какая прошаренная овечка тут! Неудивительно, что «братишка» бегает от нее, как черт от ладана! Такая в штаны на раз залезет. И будет ее там ждать большой сюрприз… И их всех, кстати. Потому что легенда треснет по швам, Зубову придется менять дислокацию, попутно поясняя начальству, какого, собственно, хрена легенда треснула и почему это он недосмотрел. А как тут, блядь, досмотришь, если объект рысит по ночам хер знает где, спасает вот таких вот дюймовочек и не слушает профессиональных рекомендаций? Ну ничего… Зубов ухмыляется мрачно, прикидывая, как, в случае наезда со стороны Москвы, напомнит о том, что был против ее поступления в университет, и что не может постоянно находиться рядом, потому что, во-первых, это как раз и будет выглядеть подозрительно для окружающих, и, во-вторых, недостаток бюджетирования не позволяет сидеть дома. Все таки, они — двое взрослых людей, им надо что-то жрать и во что-то одеваться. А деньги, капающие на карту, позволяют только квартиру снимать и худо-бедно на дошираке существовать…

Так что, либо пусть доплачивают и запрещают объекту лазить полный учебный день в универе, и тогда Зубов ее с чистой совестью будет запирать в доме и, возможно, привязывать к батарее (конечно, никто ему этого не позволит, но помечтать-то, помечтать!), или пусть вообще самого Зубова меняют, если не устраивают результаты. Последний вариант, кстати, самый лучший…

Размышления об объекте, как всегда, приводят в состояние привычного недовольства, член окончательно успокаивается и признаков жизни не подает.

Главное, на Клубничку не смотреть. По крайней мере, пока блондинку до дома не добросит. А вот потом…

О том, какие потом возможны варианты, Зубов старательно не думает. Очень старательно.

Потому на замечание блондинки, равно как и на ее недвусмысленное предложение, он отмалчивается и настойчиво рулит к нужному подъезду.

— Кать, пошли, у меня переночуешь, — повелительно командует надувшаяся блондинка, и Зубов начинает скрипеть зубами, прикидывая, как бы тихонечко уебать надоеду по тупой головешке и оттащить домой…

Но Клубничка только отрицательно мотает головой:

— Нет, я в общагу, а то, сама знаешь, коменда…

— Так она тебя не пустит!

— Я договорилась… А вот если ночевать не приду, то точно больше не пустит…

Блондинка смотрит зло сначала на Катьку, потом на индифферентную рожу Зубова, с трудом сохраняющего невозмутимость, и осатанело шарахает дверцей.

Патриоту, видевшему на своем веку многое, на такой пассаж откровенно похеру, всем сидящим в машине — тоже.

Зубов отъезжает со двора, останавливается под сенью вязов, в темноте, прикуривает, стараясь перебить насыщенный клубничный запах, и, не думая совершенно, спокойно предлагает:

— Перебирайся на переднее, Клубничка. Тут просторней.

Потом замирает, понимая, что ляпнул, но девчонка, не возражая, пробирается между сиденьями и шлепается на переднее. Ее пышная юбчонка на мгновение задирается, и совершенно ошалевший Зубов видит, наконец, то, о чем так долго размышлял на протяжении этого вечера.

Ее розовые трусики.

Это пиздец стоит ему последних крупиц самообладания, в штанах радостно во весь рост поднимается член, и только глубокая судорожная затяжка дешевого табака помогает немного унять зверя.

— Поехали, — хрипит Зубов, неожиданно для себя кашляя и задыхаясь от засевшего глубоко в носу клубничного аромата.

Девчонка невинно хлопает ресничками, дует губы и невинно поправляет юбочку. Щеки у нее красные, волосы — блестящие, пальцы — тонкие, ножки гладкие.

И эти гольфики.

Пиздец настал, короче говоря. Полный и окончательный.

Довезти бы эту заразу до общаги и высадить, наконец, из патриота.

Ну и потом домой можно. Только подрочить перед этим. Пару раз. Пару-тройку раз.

Зубов едет, не выпуская сигареты изо рта, быстро рулит по пустынным темным улицам проклятого городишки, где нежданно-негаданно нашлась его персональная клубничная беда.

Темноволосая, манящая.

Сидит рядом, смотрит в лобовое. Краснеет. Руки на коленках чинно так, аккуратно…

С ума сойти можно. Зачем согласился? Зачем предложил? Что делать теперь?

У общаги довольно большая стоянка, освещенная одним убогим фонарем, и потому вокруг темно.

Еще есть свет прямо возле входа. Но до него еще дойти по темени.