Раскаленная душа - Элизабет Хардвик

На этот раз выступление длилось дольше, и Линду посетило полузабытое ощущение, когда и она, и зрители равно наслаждались концертом.

И тут произошла катастрофа.

На самом деле это не было настоящей катастрофой, такие вещи нередко случаются на концертах, но сегодня Линда совершенно не ожидала, что на ее любимой гитаре лопнет струна. А запасная осталась в гримерной.

Линда оглянулась на Дориана, стоявшего за кулисами. Тот кивнул, показывая, что все понял, быстро вышел на сцену, забрал ставший бесполезным инструмент и пошел за второй гитарой. Девушка оказалась перед выбором: ждать или исполнить следующую песню без аккомпанемента.

Когда зрители поняли, в чем дело, по залу пробежал ропот сочувствия. Линда начала петь, и раздались ободряющие хлопки, затем аплодисменты стихли, и ее чистый голос достиг всех уголков зала.

Через некоторое время она вдруг осознала, что больше не поет без аккомпанемента, ей помогала гитара, причем и звук, и манера исполнения казались слишком хорошо знакомыми.

Она резко повернулась влево, и ее худшие подозрения подтвердились. Стало ясно, почему в зале воцарилась тишина. На сцене рядом с ней стоял Кевин с гитарой в руках.

Линда очень давно не видела его, и ей сразу бросились в глаза перемены в его внешности. Темные волосы были длиннее, чем он носил раньше, и кое-где пробивалась седина. Вокруг карих глаз со знакомым зеленоватым отливом появились морщины, у жесткого рта залегли складки. Но волевой подбородок и надменный изгиб губ остались неизменными.

Кевин был одет в темно-синие джинсы и белоснежную рубашку. Расстегнутые верхние пуговицы ворота открывали поросль темных волос на груди. Раньше, когда они выступали вместе, он всегда одевался именно так.

Голос Линды едва заметно дрогнул, и в хмуром взгляде Кевина появился вызов. Линда точно знала, почему — он всегда считал, что артист должен с достоинством выходить из любых ситуаций.

Выжидательно глядя на Линду, Кевин продолжал играть. Пристальным взглядом он заставлял ее петь дальше, дать людям то, ради чего они собрались.

Но на этот раз он ошибался. Зрители не ждали продолжения песни. Ошеломленное молчание, охватившее зал при его неожиданном появлении на сцене, сменилось свистящим шепотом. Все принялись обсуждать, правда ли мужчина, вставший рядом с Линдой Баффин, — тот самый Кевин Дарнелл.

Линде и самой с трудом в это верилось. Она знала, что Кевин в зале, об этом предупреждала вторая роза, но ей не могло и в голову прийти, что ему хватит наглости присоединиться к ней на сцене.

Как он посмел!

Линда вспомнила напутствие Дориана и действительно пришла в ярость. Кто дал ему право так поступать с ней!

— Пой, черт побери! — сквозь зубы процедил Кевин. При этом его лицо оставалось совершенно бесстрастным, и любопытная публика ни о чем не заподозрила.

Легко сказать, пой! Да она сомневалась, что способна издать хоть какой-нибудь звук, не говоря уже о том, чтобы не сфальшивить. Они так давно не стояли на сцене вместе…

— Пой, я сказал! — снова проскрежетал Кевин, начиная играть вступление во второй раз.

Линда оглянулась на Дориана. Тот стоял за кулисами, держа вторую гитару. Увидев на сцене Кевина, он буквально прирос к полу, по-видимому тоже понимая, что не сможет без скандала избавиться от непрошеного партнера, а скандал — последнее, что им сейчас нужно.

Но если Линда должна продолжать, ей необходима гитара, — по крайней мере, чтобы почувствовать себя увереннее. Певица быстро пересекла сцену и взяла инструмент из послушных пальцев Дориана.

— Какого дьявола он здесь делает! — яростно зашептал тот.

Она молча пожала плечами. В данный момент никто из них не в состоянии изменить положение. Ей просто нужно закончить выступление, сделав вид, словно ничего не произошло. А что будет потом — одному Богу известно.

Приклеив на лицо заученную профессиональную улыбку, Линда повернулась к залу. Она старалась не смотреть на Кевина. Может быть, если она не встретится с ним взглядом, то сумеет достойно пройти через этот кошмар. Может быть…

Девушка запела, аккомпанируя себе. Она чувствовала, что ее исполнение не столь искусно, как виртуозная манера Кевина. Впрочем, так было всегда: их стили различались, удачно дополняя друг друга.

Кевин заиграл одну из песен, которые они обычно исполняли дуэтом. Как показалось Линде, он намеренно выбрал эту мелодию. По мере того, как близился припев, она с нарастающим напряжением ждала вступления Кевина. Мягкий, бархатный тембр его голоса всегда прекрасно сочетался с ее высоким, грудным сопрано. Когда они пели в унисон, у Линды всегда пробегала дрожь на спине. Казалось, они никогда не переставали выступать вместе и готовились к сегодняшнему концерту неделями. А ведь они не только долго не пели дуэтом, но и не виделись три года.

Едва смолкли последние звуки гитары, публика пришла в неистовство, шумно восторгаясь безупречным совершенством их исполнения. Так было и раньше. Между Линдой и Кевином всегда существовало полное взаимопонимание, имеющее в своей основе нечто более глубокое, чем музыка.

Но девушка по-прежнему не могла заставить себя посмотреть на партнера. Публика кричала, требуя продолжения, а у нее замирало сердце. Она не могла винить поклонников за возбуждение, — они стали свидетелями события, которое не должно было произойти — Кевин Дарнелл и Линда Баффин вместе на сцене.

— «Мечта», — тихо подсказал Кевин, называя песню, которую они несколько лет назад записали на пластинку. Когда-то эта мелодия имела огромный успех.

Линда не собиралась подчиняться. Она бросила на него яростный взгляд и так же тихо ответила:

— Ты мне больше не нужен.

Лицо его застыло, карие глаза сузились в щелочки.

— Это для меня не новость. Но сейчас мы должны думать о публике, — яростно прошептал Кевин. — «Мечта», — настойчиво повторил он тоном, не допускающим возражений, и одновременно заиграл лирическое вступление к песне.

Линда не переживала такого даже в самых страшных кошмарах. Она не представляла, как выдержала последующие полчаса. Но публика визжала от восторга, отказывалась отпускать их со сцены, требуя исполнять песню за песней из тех, которые, как Линда думала еще вчера, она никогда больше не споет.

Все эти полчаса она не смотрела на Кевина. Оказалось, что она просто не в силах на него взглянуть — его вид пробуждал слишком много болезненных воспоминаний, которые она тщетно пыталась похоронить в памяти.

— Все, мы свое время отработали. — Линда сняла через голову ремень гитары, тем самым давая понять, что закончила выступление. Она тряхнула головой, отбрасывая с лица шелковистые пряди волос.