Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба» - Василий Звягинцев

Читал Айвори хорошо, глубоким голосом и с выражением, пытаясь воспроизвести интонации очень давно умершего человека.

– Достаточно, я думаю, – сказал Арчибальд. И обратился не к отцу, не к сыновьям, а непосредственно к внукам:

– Вы что-нибудь поняли?

– Да, – ответил, кажется, самый младший. – Сейчас мы несколько минут слышали голос, воспринимали чувства живого человека. Он говорил нам – «я», «мы», и мы видели то же, что он сто семьдесят лет назад. Он был жив только что…

– Как и я, – сказал Арчибальд, снова беря в руки стакан виски.

Никуда не спеша, почтенный охотник приступил к рассказу. Заинтересованные слушатели, удивительным образом немедленно забывшие о своих сомнениях и о том, сколь рациональный век царит за окнами обеденного зала, внимали ему. Внимали так, как было раз и навсегда принято в этих стенах ещё до открытия водопада Виктория и истоков Нила. Никто за мелькнувшие и рассеявшиеся, как пороховой дым «нитроэкспресса», десятилетия не позволил себе не то чтобы вслух, даже внутренне усомниться в достоверности изложенных коллегами фактов, случаев, обстоятельств, приёмов. Это влекло немедленное и скандальное исключение, с изъятием клубного галстука, а главное – перстня, с перекрещенными на алмазной плакетке золотыми ружьями. И то и другое – из «копей царя Соломона», никак иначе.

И опять, как пресловутое «левостороннее движение», это жёсткое до беспощадности правило (ибо исключённый из клуба терял свой социальный статус так же безусловно, как Оскар Уайльд, посаженный в тюрьму за гомосексуализм) имело практический смысл. Настоящий «хантер» должен верить товарищу беззаветно. Пусть он что-то преувеличит в рассказе о длине убитого крокодила, но уж никогда не соврёт, описывая методику сбережения капсюлей для штуцера в дождевых лесах Итури или изображая на собственноручном чертеже единственную убойную точку в голове белого носорога.

Сэр Арчибальд объяснил суть взаимоотношения трёх параллельных миров, в которых существовал клуб, а главное то, что, пользуясь известными эзотерическими методиками, каждый из «действительных членов» умирает лишь в одном из них, в крайнем случае – в двух. Имея возможность сохранять самоидентификацию (не всегда совпадающую с телесной, но духовную – обязательно). Самое же главное, помимо того что выражение насчёт «страны удачной охоты» приобретает буквальный смысл (нет никаких препятствий для посещения «позднего мезозоя» или «раннего кайнозоя» хоть с рогатиной, хоть с «ПЗРК»), настоящий клубмен не забывает об основном смысле своей жизни.

При упоминании о нём, о смысле, и Джеймс, и его сыновья слегка напряглись, будь они российскими гвардейцами, непременно встали бы и звякнули шпорами. Но и так всё было понятно.

Однако Арчибальд продолжил, не считая, что намёка достаточно.

– Одной из главнейших целей существования клуба является борьба с Россией. Желательно, конечно, чужими руками. Нет больше в мире силы, способной противостоять британским устремлениям. Со времён Ивана Грозного, потом от Петра и до Николая II Великобритания все свои действительные усилия направляла на противостояние этой варварской державе!

– Простите меня, достопочтенный сэр, – позволил себе вмешаться один из внуков. – Мне кажется, что последние пятьдесят лет не Россия, давно утратившая свой агрессивный потенциал, а Соединённые Штаты всемерно нас унижают. Мы знаем, что сегодня американцы на почти подсознательном уровне считают нас не более чем своим доминионом с рудиментами былого величия. Нас, молодое поколение, это раздражает гораздо сильнее, чем монархические эксперименты так называемого Местоблюстителя. Да и потом…

– Оставьте, молодой человек, свой идеализм. Когда придёт время, США, нация выскочек и парвеню, снова склонится перед британским вызовом. Мы – творцы смыслов и демиурги истории. Американцы – тьфу! – Он сделал жест, будто сдувая пушинку с ладони.

– А вот Россия – вечный враг. Даже когда она будто бы не делает ничего, она угрожает нам больше, чем американцы, китайцы и «Чёрный интернационал», вместе взятые. Наше совместное существование на этой Земле невозможно без окончательного решения вопроса о глобальном первенстве.

– Да как же? – удивился юноша, явно хорошо знающий историю и сопряжённые с ней науки да вдобавок старающийся мыслить с позиций объективизма. – Если как следует разобраться, действительно вреда Россия Британии никогда и не наносила. За исключением совсем, по нынешним меркам, незначительных трений по ближневосточным и среднеазиатским вопросам. А уж тем более с тех пор, как все мы, равноправные члены ТАОС, сплотившиеся перед лицом общей для всех угрозы, общими силами защищаем «свободный мир». И русские штурмовые бригады – в первых рядах, от Англо-Египетского Судана до джунглей Бирмы.

Старый Гамильтон-Рэй смотрел на внука неодобрительно. Не стоит в этих стенах произносить такие слова. Особенно – в складывающихся обстоятельствах. Что-то ведь значит внезапное появление сэра Арчибальда? Без участия высших сил дело явно не обошлось, и, значит, они или сочувствуют его позиции, или он вообще вещает с их голоса.

А если эта молодёжь, нахватавшаяся «прогрессивных идей», не научится сдерживать свои языки, не бывать им членами клуба, он сам проголосует «против». Позор для семьи, конечно, но «твёрдость основ» важнее.

Сомнения сэра Джеймса нашли своё подтверждение ближе к вечеру, когда собрались члены правления и Совета клуба, оказавшиеся в пределах досягаемости.

Достопочтенным джентльменам, столь же подчинённым идеям позитивизма и «научного знания», тоже потребовалось время, чтобы вдуматься в очевидную дилемму. Кое у кого возникли веские сомнения – а не является ли назвавшийся Боулнойзом господин обыкновенным мошенником, избравшим столь нетривиальный способ с неясной пока целью внедриться в их закрытое от чересчур суетного мира сообщество.

Гораздо ведь проще предположить такое, нежели всерьёз поверить… И принцип Оккама никто не отменял. На том стояла и стоит Британия: «Простейшее объяснение – наилучшее».

Хорошо, что среди «хантеров» имелось достаточно людей, остротой ума, способностями к дедуктивному[11] и индуктивному[12] мышлению не уступающих Шерлоку Холмсу, патеру Брауну и иным светилам криминалистической логики. Иначе бы они не могли исполнять своей исторической функции, далеко выходящей за пределы собственно охоты на протяжении столетий. В конце концов, первым прототипом «Хантер-клуба» был «Круглый стол» короля Артура[13].

Так, господин Одли, немедленно после того, как проводил гостя обедать, вызвал к себе начальника службы безопасности клуба и предложил ему немедленно провести дактилоскопическую экспертизу отпечатков, оставленных воскресшим «Боулнойзом» на стакане, и сличить их с имеющимися в его личном формуляре.

Процедура поголовного дактилоскопирования членов была введена сразу же после того, как этот метод был признан научным и достоверным. Причём отпечатки делались пальцев не только рук, но и ног. По роду своих занятий джентльмены иногда попадали в такие ситуации, что только крепкие сапоги или ботинки сохраняли пригодный для идентификации материал: лев запахом крепкой ваксы побрезговал, или верные кафры выдернули остатки саиба из пасти крокодила в мутной речке Лимпопо. Всякое случалось.

К большому удивлению вице-президента, дактилокарты совпали полностью, удостоверив личность старого джентльмена. Конечно, при желании можно было выдвинуть следующую гипотезу, предположив, что предварительно был подменён сам формуляр, но тогда проблема начинала уходить в «дурную бесконечность»[14].

Пришлось бы заподозрить (а в чём, собственно?) несколько десятков высокопоставленных господ, имевших доступ к конфиденциальным документам клуба за последние четыре как минимум десятилетия… Во-первых, это выглядело слишком скандально, а во-вторых – невозможно представить цель, оправдывающую столь экстравагантные средства.

Одним словом, самым узким кругом руководства было решено счесть сэра Арчибальда вновь реально существующим, полноправным членом и в качестве такового – выслушать его со всем вниманием.

Означенный сэр в третий раз повторил, что хотя и действительно «скончался» в здешней реальности, но продолжил своё существование в двух других, подобных, но «не вполне конгруэнтных». Что в принципе относится и ко всем прочим почившим клубменам. Просто у них пока ещё не возникало необходимости, а также и желания «вернуться» именно сюда, а у него она появилась.

– И где же пребывают в настоящий момент наши дорогие друзья и коллеги? – спросил герцог Честерский, более всего, судя по его взгляду и тону, заинтересованный именно этим.