Рассказы о веселых людях и хорошей погоде (илл. Медведев) - Радий Погодин

Дом бабки Татьяны оказался тем самым, где Кирилл и Анатолий просили молока. На стук им никто не ответил. Они вошли в просторные чистые сени, остановились на пороге комнаты.

В комнате чисто. Пол устлан стираными дорожками. На стене два плаката по животноводству, старая икона и портрет Ворошилова в военной форме. Скатерть на столе откинута. На газете наполовину разобранная швейная машинка старинного образца.

— Гришка! — позвал Анатолий тихо.

Молчание. Только край занавески шуршит по обоям.

— Гришка! — позвал Кирилл.

Опять тишина.

За их спинами открылась дверь. Вошла бабка Татьяна.

— А-а-а, — сказала она. — Здравствуйте… За огурчиками зашли?

— Нет, огурчики потом. Мы Гришку ищем.

— Гришку? Чего же его искать? Вон он, машинку налаживает. — Бабка подошла к дверям, глянула в комнату. — Только что был… Меня вот за маслом послал к Никите Зотову, к шофёру. Говорит, принеси солидол. Без него не получится… — Бабка поставила баночку с маслом возле машинки, посмотрела туда, сюда. — Вы проходите, садитесь… Я вас молочком топлёным угощу.

Кирилл и Анатолий прошли к столу. Бабка вытерла руки о фартук и засеменила за перегородку к печке. Вдруг она громко вскрикнула и выскочила обратно.

— Кто там?

— Где?

— Там, — сказала старуха испуганным шёпотом и показала локтем за перегородку. Она смотрела на гостей со страхом и недоверием. — А куда ж вы вчерась, кормильцы, удрали?..

Кирилл и Анатолий встали из-за стола.

Старуха попятилась, потом шустро подскочила к окну.

— Иван! Иван! Спасай! — завопила старуха, откинув занавеску. — Я ж тебе говорю, — спасай, окаянный!

Кирилл и Анатолий подошли к русской печке.

На шестке, между чугунов и сковородок, топтались два громадных валенка, перепачканные в золе и саже. Один валенок приподнялся. Из пятки у него выбивался дымок. Вероятно, пятку прожгло углем. Анатолий решительно постучал по валенку согнутым пальцем.

— Слушайте, товарищ.

Валенок опустился, выдавив из пятки ядовитое облачко дыма.

Анатолий постучал ещё раз.

— Эй, что вы там делаете?

— Где?.. Что случилось? — послышались голоса в соседней комнате.

В дверях показались бабка Татьяна, тракторист и девушка-счетовод.

— Вот они. — Бабка победно подбоченилась. — А третий ихний в печке шарится. Я их ещё вчерась приметила. Не наши люди…

— Неловко получается, граждане, — сказал тракторист. — Что вы тут делаете?

— Мы ничего…

— Мы Гришку ищем…

Девушка-счетовод выглядывала из-за широкой трактористовой спины.

— Вы что ж, его в трубе ищете? — спросила она. — Он, чай, не окорок.

— А если документы проверить? — Парень двинулся вперёд, выпятив все свой мускулы.

— Проверь, Ванюша, проверь! — сказала старуха.

Но тут валенки шевельнулись. Один опустился с шестка, нащупал табуретку. За ним — другой. Из печки вылетело облако сажи. И появился Гришка. Весь перемазанный, полузадохшийся. Он чихнул и открыл глаза.

— О господи! — ахнула бабка. — Да чего же ты в трубе делал?

— Колено изучал. — Голос у Гришки был хриплый, будто горло ему забило сажей. Он кашлял и сплёвывал себе на ладошку чёрные слюни.

Бабка опомнилась от изумления и страха, схватила сковородник.

— Я тебе дам колено, мазурик! Машину развинтил, а сам в колено полез?!

Парень-тракторист подошёл к Гришке, ткнул его пальцем в живот и восхищённо пробормотал:

— Вот чума! Вот это чума!..

Гришка спрыгнул с табуретки, увернулся от бабкиного сковородника, перепачкав Анатолия сажей.

— Печник говорил — у вас печка высшего класса. Почему у вас хлебы лучше всех?!

Старуха изловчилась, схватила его за чуб.

— Мой хлебы мой руки делают, а не какие-то там коленья. Валенки стариковы прожёг. Я из тебя дурь вытрясу!

Кирилл и Анатолий сидели на подоконнике в своём доме. Их мучила одна догадка, но они молчали, не решаясь произнести её вслух.

Скоро прибежал Гришка.

— Ещё за волосы дерёт, — сказал он, размазывая по лицу сажу. — А вы не беспокойтесь, я сейчас. — Он подошёл к печке. — А может, вам русскую сложить? — Глаза у него заблестели. — В русской колено вот так идёт…

— Ты лучше скажи, — не выдержал Кирилл, — зачем ты нам голову дуришь? Ты думаешь, мы глупые? Ты ведь печек никогда не делал.

Гришка отвернулся.

— А я разве говорил такое? Я не говорил… — Он постоял немного, поводил калошей по полу. — Плотницкое могу. Трактор водить могу. За движком на электростанции следить могу. Я швейную машинку чинил даже. У бабки Татьяны. Системы «Зингер».

— Видели мы твою починку, — сказал Анатолий.

— Так это в который раз уже. У неё вал подносился. Надо втулку специально точить… — Гришка посопел в обе ноздри, опустил голову. — А печек… Печек не клал…

— Мы-то здесь при чём? — устало спросил Анатолий. — Зачем ты нас заморочил?

— Вы ни при чём, конечно. — Гришка снял ведро с раствором, поставил его на пол. — Печник у нас — чистый бандит. Вся деревня через него страдает. Вон сколь домов без печек стоят. А он как заломит цену, хоть корову продавай.

Гришка уложил на угол плиты кирпичину, потом другую. Сердито, словно кому-то назло.

— Этот печник — жлоб. Никого к себе не подпустит. Боится заработок потерять. Я за ним три дня подсматривал в окно. Как он до этого места дошёл… — Гришка снял уложенные кирпичины, бросил их обратно на пол и пошлёпал по плите мастерком. — Как до этого места дошёл, заметил меня и прогнал лопатой. А печку мы всё равно поставим. Вы не сомневайтесь. В печке самая загвоздка в колене, как колено вывести… В колене всё состоит… Вы потерпите только.

Кирилл и Анатолий разостлали на полу большой лист бумаги, придавили края обломками кирпичей.

— Вы чего? — спросил Гришка.

— Печку… Ты что думаешь, мы будем ждать, пока ты сообразишь, как колено вывести?..

До вечера они конструировали печку на бумаге. Втроём. Гришка потерял всю свою солидность.

— Тяга ведь вверх идёт, — говорил он. — Воздух горячий возьмёт разгон, тут его и поворачивать.

Кирилл рисовал колено.

— Так?

— Правильно! — вопил Гришка. — Пришпилим…

Один раз он всё-таки сказал с сожалением:

— Может быть, русскую, а? У нас тут всё больше русские в моде. Хлебы печь.

— Делай, что начали! — прикрикнул на него Анатолий.

На исходе дня они приступили к строительству. Гришка вёл кладку, Кирилл с Анатолием подавали ему кирпич, воду и раствор.

— Ложитесь, кирпичи, лежите на печи. Засунем в печь полено — полезет дым в колено! — распевал Гришка под потолком. Он задрал голову кверху, помигал и сказал расстроенно: — А дырку-то? Дырку-то не прорубили — трубу выводить.

Кирилл и Анатолий полезли на чердак.

Кирилл прорубал в потолке, Анатолий — в крыше.

Работал Кирилл неумело, поэтому доски, которые он вырубил, повалились вниз.

— Эй! — закричал Кирилл. — Отскакивай!.. — Просунул лысоватую голову в дыру и закричал ещё громче: — Что ты делаешь?

Анатолий тоже наклонился над отверстием.

Гришка старательно разбирал печку. Он складывал кирпичи на пол, соскабливал с них раствор.

— Ты что, с ума сошёл? — Анатолий спрыгнул с чердака на землю, ворвался в домик. — Делали-делали. Уже ночь на дворе.

— Упущение допустили, — возразил Гришка.

— Какое ещё упущение? — спросил Кирилл с чердака.

— Печурку нужно, как у бабки Татьяны.

Кирилл покрутил пальцами возле виска.

— Сдвинулся… Давай уж сразу всю комнату печками загородим. В том углу голландку, в том — «буржуйку». Тут печурку, тут лежанку…

Гришка разостлал чертёж.

— Зачем? Печурка, она вроде норы. Она в печке делается. Носки в ней сушить можно, валенки греть… У бабки Татьяны в печурке кот спит.

— Но ведь у нас нет кота, — сказал Анатолий, устало садясь возле Гришки.

— Это вы не беспокойтесь. Я вам кота доставлю.

Гришка подошёл к печке, пытаясь показать, какая бывает печурка.

— Она такая, — говорил он. — Норой… В общем, печка без печурки, как велосипед без звонка. Из печурки тёплый воздух в комнату волной прёт.

Они сделали печурку. Они сделали не одно колено, а целых три. Трубу они соорудили широкую, на голландский манер.

— Агрегат тепла, — сказал Анатолий.

— Монумент, — сказал Кирилл.

— Это ещё не всё, — сказал Гришка. — Её ещё обмазать и просушить нужно.

Третье утро вошло в домик тихо и неожиданно. Оно дрожало вокруг кисейным туманом. Третье утро заполнило домик запахом трав. Этот запах пересилил запах глины, запах старой извёстки.

— Тишина, — сказал Кирилл.

— Скоро радио заговорит, — сказал Анатолий. — «С добрым утром, дорогие товарищи». — Анатолий оглядел стены.