Семь «самураев» фантастики. Новый формат – 1. Независимый межавторский сборник рассказов - Елена Фонина

Брант попал сюда через два года после начала исследований, став одним из первых добровольцев. Проектная группа была лишена роскоши планировать длительные эксперименты и тщательно анализировать результаты: от человечества остались разрозненные горстки выживших, сигналы от которых поступали из разных концов света и неизбежно затухали. В окрестностях разрушенного Луксора не уцелело ни одной крысы или другого животного, пригодного для опытов. С каждым месяцем находить провизию, топливо и предметы первой необходимости становилось всё труднее. Поэтому для добровольцев, ставших впоследствии оперативниками, выработали простой свод правил, нарушение которых в теории могло привести к фатальным последствиям, а проверять теорию на практике никто не горел желанием.

В прошлом запрещалось проводить операции поблизости от всех обитателей станции и членов их семей. Не разрешалось без острой необходимости разговаривать с местными жителями, влиять на их судьбу и тем более рассказывать о будущем. Категорически запрещалось вмешиваться в событие более одного раза или пересекаться с самим собой в прошлом. Ещё одно условие, выжженное на стене в одном из помещений Маат как иероглиф числа 49, открыли экспериментальным путём: те, кто путешествовал больше чем на сорок девять лет назад, оставались в прошлом навсегда. Некоторые считали именно это загадочное и объективно бессмысленное ограничение причиной неудач проектной группы и поговаривали, что корни Третьей мировой войны следует искать в более далёком прошлом.

Брант следил за пульсом энергии в реакторе, пытаясь уловить закономерность в движении её токов, а вокруг него сновали люди с распечатками и стопками листов, исписанных от руки. Обновлённые свидетельства об итогах последних миссий предстояло систематизировать, сравнить с данными предыдущей ветки истории и предоставить дельту между двумя версиями событий аналитикам. Это был ещё один подарок создателей Маат: капсула, сохранявшая любые предметы в исходном состоянии независимо от изменений прошлого. До её обнаружения исследователи действовали вслепую, отталкиваясь от последней версии событий, доказательства которой имели на руках. Сейчас перед началом любой операции в капсуле сохраняли копию хроники последних сорока девяти лет, а после корректировки прошлого сравнивали её с изменениями тех же документов в настоящем.

– Скучаешь по своей… девушке? – Эрик подошёл сзади и шутливо толкнул Бранта в плечо.

– Сможешь закинуть меня в прошлое? А оттуда – на одиннадцать лет вперёд, а потом домой, – помолчав с минуту, вместо ответа попросил мужчина. Увидев выражение лица напарника, он добавил: – Брось, от этой машины за три года никакого толка. Хоть какая-то от неё будет польза…

– С ума сошёл? А если нас поймают! – Эрик округлил глаза и провёл рукой по горлу.

– Если нас поймают, тогда что? Отдадут под трибунал? Расстреляют? Людей не хватает, на оперативную работу народ боится идти – нас попросту некем заменить. Сделают выговор, отстранят на пару недель, от силы – месяц, а потом снова кому-то придётся вернуться в прошлое, – Брант нарочито равнодушно пожал плечами. – Зато никто раньше не делал двойной скачок во времени. Если получится, место оператора тебе обеспечено – после строгого выговора и осознания собственной вины, конечно.

Об увлечении Эрика машиной знали все, а должность оператора позволила бы ему подобраться ближе к сокровенным тайнам Маат. Глаза молодого человека загорелись азартом, так что уговорить его на маленькое, безобидное изменение судьбы одного единственного человека не составило труда. Спустя полчаса, обсудив детали, напарники были у пульта управления.

– Там всех зовут на обсуждение новой стратегии, – обронил Эрик лениво, словно делая одолжение присутствующим. Операторы не спешили покидать свой пост и хотели было связаться с руководством, чтобы подтвердить информацию, поэтому он пренебрежительно добавил: – Чтобы в сортир сходить, вы тоже у начальства разрешение спрашиваете? Думаете, я хочу вас развести, чтобы самому отправиться в прошлое и намутить там что-нибудь эдакое? Да бросьте, никто кроме вас в этой штуковине не разбирается. Кроме вас, парни, никто её даже запустить не сможет!

Эрик лгал: он целый год следил за работой операторов и по крохам выпытывал у них информацию о Маат, мечтая однажды попасть за пульт управления. Но руководители проекта не считали нужным тратить ресурсы на обучение новых людей: другой работы на станции хватало, а контактировать с машиной дозволялось только опытным, самым надёжным сотрудникам.

Когда они остались вдвоём, молодой человек метнулся к приборной панели, и его пальцы запорхали над матрицей из иероглифов. Брант забрался на платформу-алтарь, приготовившись ощутить привычный толчок в солнечное сплетение. Он не думал о предстоящей несанкционированной миссии, а вспоминал свою первую встречу с Эриком.

Год назад Брант, терзаемый очередным приступом меланхолии, бродил по развалинам Карнакского храма. Ему нравилось ощущать себя песчинкой среди колонн и обелисков, воздвигнутых в честь фараонов и богов – песчинкой, от которой ничего не зависит. В тот день он заметил стену, которую за тысячи лет почти занесло песком. Свободное время Брант посвящал изучению языков, чтобы во время рейдов быть готовым к сложностям в любой стране, поэтому его внимание привлекли покрывавшие стену надписи. Свидетельства пребывания здесь туристов со всех концов света не отличались оригинальностью: на развалинах древнего святилища побывали Вася, Джон, Пьер, Ганс, Рамиль и многие другие. Теперь на этом месте стоял он – оперативник в радиационно-защитном костюме, а никого из потомков праздных вандалов, должно быть, не осталось в живых. Вдруг Брант заметил одинокую фигуру, бредущую через пустыню, и взял её на мушку, приняв незнакомца за мародёра – так он впервые встретил Эрика. Как выяснилось потом, в самом начале войны семья Эрика укрылась на севере, так что его миновали ужасы бомбардировок и эпидемий в крупных городах. Поймав радиосигнал из Египта, он оставил родной дом и отправился в путь – среди новоприбывших за пять лет юноша забрался дальше всех. «Славный ты парень и настоящий друг», – думал Брант, глядя как силуэт Эрика, склонившегося над приборной панелью, растворяется в мареве временного разлома.

По рассказам Тани мужчина без труда нашёл ближайшую к её дому станцию метро. Когда он вышел из подземки, уже смеркалось. Выяснить, где именно старшеклассница срезала дорогу, оказалось сложнее: под описание подходили два двора, но только в одном из них Брант заметил подвыпившую компанию. Укрывшись в тени домов, мужчина ждал, пока они разойдутся, оставив после себя гору пустых бутылок. Один из молодых людей задержался: парень получил категоричный отказ от единственной девицы в компании, и теперь в голос материл весь женский род, сидя на бордюре и тяжёлым, пьяным взглядом уставившись в точку перед собой. Когда совсем стемнело, он немного протрезвел и решительно направился вслед за товарищами, покинувшими место попойки. Брант перехватил его перед входом в арку между домами:

– Эй, друг! Закурить не найдётся? – окрикнул он молодого человека.

– Не курю и тебе, папаша, не советую, – осипшим голосом ответил парень, окинув незнакомца презрительным взглядом.

«Папаша» неожиданным ударом в челюсть опрокинул юнца на спину, для верности врезал ему ногой по рёбрам и оттащил в нишу к мусорным бакам, где их не могли заметить. Брант методично бил лежащего на земле противника – без особой жестокости, но чтобы тот наверняка не смог подняться без посторонней помощи. «Теперь он месяц-два проведёт в больнице, а, значит, я изменил его жизнь. Вмешался в историю самовольно, без приказа. Что теперь с ним станет? Вдруг я ему жизнь сломал. Какой кошмар», – запоздалая мысль о последствиях содеянного пришла ему в голову, и тут же была сметена волной безразличия к судьбе отморозка. Сначала парень пытался защититься от ударов и сдавлено матерился, но потом затих, и только тогда Брант прекратил его избивать. Он остановился как раз вовремя, чтобы услышать торопливые шаги, отдававшиеся эхом в проходе между домами. Мужчина увидел выходившую из арки худенькую девушку и проследил за ней взглядом до тех пор, пока она не скрылась за углом соседнего дома. Потом он проверил пульс молодого человека, растянувшегося перед ним на асфальте, и, пошарив у него в карманах, извлёк телефон-раскладушку. Брант набрал номер скорой, продиктовал адрес, который прочитал на стене дома напротив, и включил сигнальный маячок на коммуникаторе. Эрик отреагировал мгновенно, и спустя секунду его напарник уже стоял в парке за цирком.

Сегодня была суббота, и Брант весь день проторчал в условленном месте – хотел убедиться, что план сработал. Кофейня снова оказалась переполнена, в разговорах то и дело упоминался вчерашний взрыв на недостроенной станции метро, но Таня так и не появилась. К пяти часам Брант решил, что ждать дальше нет смысла и стал перебирать в уме места, которые девушка упоминала в беседе. В школе и университете больше ей делать нечего, на работе в выходной день – тоже, чтобы проверить её любимые скверы и кафе потребуется слишком много времени. Конечно, он мог приходить в эту кофейню каждый день, неделю за неделей, но в будущем время тоже не стояло на месте, и с каждым часом шансы Эрика быть пойманным с поличным возрастали. Уцепившись за мысль, что на выходных, возможно, молодая женщина посещает мать, Брант спустился в метро и направился к месту своего недавнего преступления.