Резервация.Пилот - Антон Сибиряков

- Там трупы… - ответил Антон. - Они, что - стреляют тут людей?

- Стреляют, – Гай прибавил скорости, пытаясь скорее убраться прочь. – А ты думал тут райские сады?

- Бред какой-то, - Антон оглянулся. Трупы лежали все там же. Они были настоящими. - И это сходит им с рук?

Гай не стал ему отвечать. Просто отдал значок.

Дома в этой части Гетто стояли рядами, как костяшки домино. Налепленные друг на друга бетонные коробки, расчерченные сотнями клеток. Гай помнил их – узкие комнатушки в двадцать квадратов. Тесные, душные, шумные. И на каждый этаж – общая ванная и сортир. Воду включали по часам – еле теплую, без напора. Мальчишкой, Гай переминался с ноги на ногу на мокром полу, натирая себя мочалкой, а потом ступал под слабую струйку, падающую из ржавого душа. Он справлялся по малому там же, потому что знал, кто в это время заседал в сортире.

- Моими соседями были мексикашки, - сказал Гай, усмехнувшись. – Семья из пяти человек. Их папашка, жирный боров, вечно жевал эти сраные бурритос. А потом заседал на толчке. Никогда не забуду эту вонь.

- Не самые приятные воспоминания, - сказал Антон.

- Да уж. Не самые…

- Но ты выбрался.

Гай кивнул. Но как-то печально.

Гетто не отпускает его, - подумал Антон, глядя на напарника. – Снится ему во снах.

- Скоро будем на месте, - Гай вывернул руль и седан нырнул во дворы. - Здесь можно срезать, - пояснил он.

Они проскочили мимо стаи собак, рвущих кусок чего-то красного, и очутились на перекрестке, под взглядом сгорбившегося одноглазого светофора.

Гай протащил седан через дорожное перекрестие - дальше встречные полосы были разведены широкой аллеей. Некогда зеленая от росших тут деревьев, теперь аллея была голой, стыдящейся своей наготы. Как постаревшая проститутка, она прятала свои изъяны под одеялом из песка. От былого уюта и красоты в ней ничего не осталось, только несколько деревянных лавок и памятников - гипсовых пионеров с горнами.

На одной из лавок, под зонтиком, сидела толстая тетка в темных очках. На ней было красное платье в белый горох и пляжная шляпа. Женщина курила, забросив ногу на ногу.

- Кто она? – спросил Антон.

- Та тетка? – Гай удивленно вскинул бровь. – Мать - приглядывает за шлюхами по эту сторону тоннеля.

- Поговорим с ней?

- Не думаю…

- Давай просто поговорим с ней, Гай!

- Ого! – присвистнул Гай. – Ладно, ладно, не кипятись, напарник…

Он припарковался у обочины. И снова подумал о том, что вопросы могут их задержать. Рис начнет остывать, а Мирра злиться.

Антон выискал среди бумаг фотокопию старика и открыл дверь.

- Пошли.

- То есть ты поверил, что старик был тут из-за шлюхи? – кинул ему в спину Гай. – Антон?!

- Глупо будет просто проехать мимо, - ответил Антон и хлопнул дверцей.

Гай вышел следом.

На улице было, как в духовке. А тетка уже вовсю пялилась на них. Все в той же позе – нога на ногу, с сигаретой в слоновьей руке. Ее намалеванные красной помадой губы напоминали бант. Конечно же она увидела их рубахи и револьверы. Но здесь ей нечего было бояться.

- Добрый день, - поздоровался Антон, прикрываясь от солнца листком из досье. – Можно мы?..

- Покурим тут, - закончил за него Гай. Он достал из нагрудного кармана пачку Пелл мела и закусил фильтр.

Женщина пожала плечами. Сбила с сигареты пепел и уставилась на Антона.

- Чудный сегодня день, - сказал он.

Гай зажег пелл мелл и глубоко втянулся:

– О, да, день благодатный - ни облачка. Меня зовут Гай. Это, - он кивнул на Антона, - мой напарник. Антон.

Женщина качала толстой ногой в веревочном сандалике. Ее ноги были ухоженными – аккуратные ноготки, покрытые темным лаком, гладкие пятки. Она делала педикюр в салоне, в то время, как люди здесь задницами отрабатывали кусок черствого хлеба. Гай сплюнул в сторону. Ему стало противно.

- Хотели бы задать пару вопросов насчет этого человека, - Антон протянул женщине листок с фотографией. Но толстуха не проявила интереса.

- Я не обязана отвечать, - сказала она. Ее голос был утробным, как будто она говорила горлом. – Здесь это не сработает. Не со мной.

- Теряем время, - фыркнул Гай. Тетка начинала его бесить.

- Я понимаю, наша юрисдикция не распространяется на территорию гетто, - ответил Антон и достал из заднего кармана брюк бумажник. – Но доллар то здесь ходит, не так ли?

Ее заинтересовал кошелек. Хотя она и старалась не подавать виду. Антон снова протянул ей листок с фотографией.

- Что с ним случилось? – спросила женщина. – С этим человеком?

- Он умер. Тут, у вас. Его тело нашли неподалеку от этой аллеи – в мусорном баке, с простреленной башкой. Да он, наверное, там до сих пор и валяется – а мухи откладывают в него яйца. Но кому есть дело до мертвого старика, правда?

- Сейчас многих стреляют, - ответила женщина.

- Вы видели его?..Я имею в виду – живым?

- Все зависит от того, сколько в бумажнике наличности.

Антон достал деньги. Отсчитал две купюры.

- У меня крупные. Так что? Был он здесь?

- Был.

Гай с Антоном переглянулись.

- И что он хотел? – спросил Гай.

Антон протянул деньги, и тетка схватила их пухлыми пальцами.

- То, чего у меня нет. Он искал Вавилоны. Но вавилоны лишь выдумка, не так ли? – она докурила и бросила окурок под ноги.

- И что было дальше?

- Он ушел. Я посоветовала ему уйти. И не болтать больше про вавилоны. Он выглядел каким-то несчастным. Потерянным… Я предложила ему развеяться с нашими девочками, но он искал кое-что другое.

- Что он искал? – спросил Антон.

Женщина покачала головой.

- Слишком много вопросов. Нет. Этого мало, - она показала зажатые в руке купюры.

- Мало? Две сотни баксов?

Толстуха посмотрела на него сквозь темные линзы очков. Но промолчала.

- Так что он искал? – повторил за напарника Гай. Антон увидел в его руке помятую сотню.

- Он искал запретное. Понимаешь? То, что ищут пропащие люди. У которых злые бесы внутри, - толстуха выхватила у Гая деньги, и смяла их в кулаке. - Я посоветовала ему помолиться. Сходить в церковь. И возвращаться домой. Но, как вижу, он не ушел.

- Так что он искал? – снова повторил Гай.

- Мальчиков. Он искал маленьких мальчиков, - Женщина полезла в сумку за сигаретами. И когда прикуривала, руки ее тряслись. - У меня у самой сын. Дети тут пропадают. Я знаю, такое бывает. Их никогда не находят.

- Пойдем, - сказал Антон. Он зашагал к машине. Обернулся. Гай стоял все там же. Его сигарета истлела до фильтра, но он все ее не отпускал. – Гай!?

Он что-то сказал на прощание толстухе, и подошел к Антону.

- Что ты ей сказал?

Гай молча сел в машину. Антон сел рядом.

- Ты в порядке?

- В полном.

Гай бросил листок с фотографией в ворох бумаг. Включил зажигание и сдал назад.

- Что думаешь насчет ее рассказа? – поинтересовался Антон.

- Я подумал, - сказал Гай, - на секунду. Что этот старый хер легко отделался.

- Гай…

- На секунду, Антон! Я подумал о том, что у меня тоже есть сын! Я сказал ей это, когда уходил. У меня тоже есть сын.

- Он в Голдтауне.

- Да. Да…В Голдтауне. Так она и ответила мне. Твой сын в Голдтауне, а мой – здесь.

- Ты думаешь, она заслуживает милосердия? Когда вот так – имеет отношение ко всему этому?.. торгует людьми!

- Я не знаю…

- Я знаю!

- Ты тоже не знаешь, Антон! – крикнул Гай. – Не знаешь, кто из них меньшее зло!

Он крутанул руль и седан развернуло. Из-под колес брызнул песок.

- Она не просит твоего милосердия. Но и ты не суди ее, - сказал Гай уже тише. – Может она спасает этих девчонок… Так, как умеет…

Милосердие, подумал Антон. Она не заслуживает его. Даже ради своего сына.

Он покачал головой.

- Что? – возмутился Гай. - Хочешь сказать, я не прав?

- Ты поменял отношение к ней только потому, что у нее есть сын? Я знаю, тебя надирает эта хренова фраза - у нее не было выбора, - сказал Антон. – Но это неправда. Он у нее был.

- Она делает это ради сына!

- Ломает жизни другим?

Гай усмехнулся.

- Когда-нибудь ты поймешь ее.

- Это вряд ли…

Аллея осталась позади. Гай свернул во дворы – на узкую тропку, зажатую угрюмыми шлакоблочными трехэтажками. Седан осторожно прополз мимо них, и уткнулся в обветшалое здание в конце улицы, напоминавшее часовню. Белая штукатурка пооблезла с его стен, оголив красные кирпичи, а высокие окна кто-то заколотил досками. Куполообразная крыша и вовсе проржавела до дыр, а вместо креста стоял оцинкованный флюгер. Деревянная вывеска над раскрошившимся крыльцом кричала намалеванными на ней буквами.

«БОЖЕДОМЪ»

- Что это значит? – спросил Антон.

Гай припарковал машину и глянул в лобовик на вывеску.

- Не знаю.

- Это не по-вашему?

Гай уставился на Антона.

- Не по-нашему? – переспросил он.

- Ну…по-вашему…хинди? Нет?

- Пошли, - Гай взял кипу бумаг и ткнул ее Антону в грудь. – Нам нужно его опознать.

Пожав плечами, Антон перенял бумаги.

- Дерьмо какое-то… - буркнул он, открыв дверь.