Мягкая лапа реки - Екатерина Быстрицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Егор остановился и осмотрелся. Так, что-то он не мог припомнить, чтобы они с папой тут ходили…. А главное, шоколадом тут вообще и не пахло….
— Да уж… Вот и спасай после этого человечество от нашествия дурецких орехов, — подумал Егор, — папа-то у меня совсем потерялся!
А папа тем временем закончил дегустацию, расплатился с улыбчивой тетей и оглянулся. Егора поблизости не наблюдалось.
«Ага, — подумал папа, — пошел, небось, конфеты выбирать. Плавали — знаем».
Да, папа был совершенно спокоен. Сына нет — не стоит паниковать, ведь поступки пятилетнего ребенка совершенно предсказуемы. И сейчас вот в два счета папа вычислит местонахождение сына! Раз, два…
— Извините, пожалуйста, вы тут мальчика маленького в синей шапке и красном шарфе не встречали? Он очень любит гулять среди ваших конфет…
— Не видали мы никакого ребенка, — расстроился хозяин кондитерского прилавка. Он думал, что папа за конфетами к нему пришел, а не за маленькими мальчиками в синих шапках и красных шарфиках, — Ты, папаша нашел тоже место, где ребенка выгуливать! Среди конфет! Ишь, педагог-новатор!
— Извините, — смутился папа и побежал опрашивать остальных продавцов кондитерского отдела.
Никто мальчиков ни в каких синих шапках, и уж тем более в красных шарфах не встречал. Папе стало даже как-то не по себе. Уже немножко напуганный он принялся опрашивать всех подряд.
— Да, проходил тут один мальчик, руками все размахивал и бормотал что-то себе под нос, — донесся голос из-под прилавка с зеленью.
Папа тут же нырнул под кусты сельдерея:
— Давно? Куда он пошел?
— С полчаса назад… он вышел на улицу… Я думала, его там ждут… Он мне укропчик вот помял. Возьмете, папаша? А то ж я его теперь никому не продам такой.
Папа сунул укроп в карман и в три прыжка преодолел расстояние до выхода из рынка.
На улице шел снежок. Крыши домов, деревья — все уже было завалено снегом, кроме участка тротуара перед рынком. Люди нескончаемым потоком шли за едой, брали эту еду и уходили с ней в свои дома. Снежок ничего не мог с этим поделать, как ни старался — люди все притаптывали и сугробов никаких не получалось.
Папа стоял без шапки в середине потока людей. Их было очень много — они пихали папу, ворчали: «чего встал, как истукан? Не видит что ли, что тут люди ходят…». А папа все стоял и стоял, и никуда не уходил. Он не видел Егора. Среди этой огромной толпы не было ни одного подходящего мальчика.
Кажется, папа был близок к тому, чего он себе никогда не позволял — паника.
И тут ему в голову пришла идея — обойти окрестные детские площадки.
На очередной он, наконец, увидел знакомый силуэт.
Егор стоял под горкой и аккуратно откалывал сосульки — у его ног их уже лежала целая гора.
Мальчик был очень занят и не заметил, как за его спиной вдруг возник какой-то большой дядя с пучком укропа в кармане:
— Привет, Егор…
Егор оглянулся:
— А… Привет, пап. Хорошо, что я тебя нашел, наконец, — и продолжил откалывать сосульку.
— Далеко же ты утопал от меня…
— Да, пап… Так уж вышло… Извини, это все из-за дурецких орехов. Мне же пришлось всех спасать от них. Всех-всех людей, представляешь?! Орехи эти валились просто со всех сторон… А когда ты у меня совсем потерялся, я решил, что стоит пока заняться сосульками.
— Я смотрю, ты давно уже этим занимаешься, — оценил папа сосулечный улов, — Ты, пожалуйста, не уходи от меня так далеко, ладно? Стыдно признаться, но я ужасно испугался, когда не мог найти тебя…
— Хорошо, папа. Теперь-то мы вместе! А какая у нас ситуация с мясом?
— Да, с мясом как-то похуже, чем с сосульками, — вынужден был признать папа, — но кое-что есть…
Они шли домой через опустевший парк. Из папиного кармана по-прежнему торчал кустик укропа, руки обоих были заняты охапками прозрачных сосулек. Папины и Егоркины следы моментально засыпал довольный снежок — тут он управлялся легче легкого.
Кόза Нόстра
Старая раскидистая слива с корявыми ветвями росла у самого забора. Если забраться на нее повыше, то можно было преспокойненько сидеть там и быть уверенным, что снаружи тебя совершенно не видно. Это укрытие дети держали в тайне. Мало ли что? Иногда, при необходимости, можно укрыться от возмездия — всякое ведь бывает в жизни ребенка.
Однажды, еще в период расцвета строительства подземных ловушек, Егор и Соня играли под ветвями этой старой сливы в песочнице и увидели, как к ним в дачу идет хромающий и явно недовольный сосед. Дети долго раздумывать не стали — раз и на сливе. Какие-такие дети? Нет тут никаких детей.
Оказавшись в полной безопасности, укрытые ветвями старой доброй сливы дети притаились.
На крыльцо вышла бабушка. В свете вечерней зари ее силуэт выглядел очень внушительно, а тень, лежавшая у ее ног, напоминала гордый и неприступный самовар.
Самовар обвел рукой участок:
— Ну, вот смотрите, нету их… Где ж я их вам сейчас добуду. Как проголодаются, вернутся, тут-то я им все и передам. А для ноги я могу мазь дать. Мне помогает. У нас-то на участке было аж четыре ловушки, представляете? И ничего! Как видите, выжила.
— А почему, собственно, я должен вообще выживать! Почему, собственно, выходя за ворота, я должен опасаться ловушек, расставленных вашими ужасными детьми!
— Не стоит так преувеличивать… Не такие уж они и ужасные… Они же просто дети…
— Неееет! — сосед был явно несогласен, — это не дети! Это бандиты! И вы им потакаете!
Сосед ухромал. Бабушка вздохнула ему вслед и скрылась в дачке.
Соня и Егор спокойно слезли со сливы.
— Может, стоит ликвидировать восьмую ловушку? — предложила Соня.
— Ни за что! — возмутился Егор, — она имеет стратегическое значение! Сейчас ее никак нельзя убирать. Вот через пару недель, если туда не попадется ни одной ящерицы, я начну думать об этом…
— Ага… через пару недель сосед начнет думать о том, как спалить нашу дачу. Причем обдумывать он это будет уже весь в гипсе…
Егор вздохнул:
— Как тяжело с этими взрослыми…
Восьмую ловушку, увы, пришлось ликвидировать. Одна радость, что оставались еще двенадцать. И некоторые, надо заметить, срабатывали отлично! Правда, и соседи приходили все чаще и чаще…
