Журнал «Вокруг Света» №12 за 1980 год - Вокруг Света

Однажды на рынке Анхельмо к Харе подошел бедно одетый парень, назвавшийся коренным жителем Пуэрто-Монта. Он сказал, что накануне слушал, как пел Виктор, и добавил: «Вам ведь нравится Пуэрто-Монт. Может, сочините песню о нем?» Певец только улыбнулся. Не ответил тогда ни «да» ни «нет». Но случилось так, что Хара все же сочинил песню о Пуэрто-Монте, только не о красивом городе на зеленых холмах.

...10 марта 1969 года, раскрыв газету «Сигло», Виктор прочитал сообщение о кровавой расправе в Пуэрто-Монте. «Восемь человек убито, шестьдесят ранено!» — кричал заголовок. Сенатор-социалист Сальвадор Альенде и сенатор-коммунистка Хульетта Кампусано срочно вылетели на место трагических событий. Возвратившись, они выступили на чрезвычайной сессии сената, осудив правительство и главного виновника расправы — министра внутренних дел Переса Суховича. И хотя сам Хара не был в далеком порту, он отчетливо представил, что произошло там.

Около ста бездомных семей, доведенных до отчаяния отказом муниципалитета выделить участки под строительство лачуг, захватили на окраине Пуэрто-Монта пустовавшие земли богатого семейства Иригоина. За одну ночь на пустыре выросли сбитые из досок, фанеры, кусков жести жилища. На следующий день прибыли полицейские патрули, осмотрели «грибной поселок» и, ни слова не сказав, уехали. В напряженном молчании провожали их бедняки, предчувствуя что-то недоброе. Тут же приняли решение: «Если даже нас будут сгонять силой, не уйдем».

9 марта, когда холодные лучи рассвета едва забрезжили со стороны гор, в «грибной поселок» ворвались карабинеры и сразу наткнулись на самодельные сигналы тревоги, установленные поселенцами. Разноголосо забренчали жестяные банки, привязанные к проволоке. Разбуженные шумом люди выбегали из своих лачуг, которые карабинеры уже начали разносить ударами прикладов. Часть мужчин, встав цепью, попыталась преградить дорогу карабинерам. Раздались глухие разрывы гранат со слезоточивым газом. Задыхаясь в облаках ядовитого тумана, поселенцы в ответ пустили в ход камни. Но что могли сделать безоружные люди против озверевшей солдатни? По команде офицера затрещали автоматы. Под прикрытием их огня карабинеры медленно продвигались к центру поселка, обливая лачуги бензином и поджигая их. Среди языков пламени, плача детей, криков женщин, стонов раненых метались обезумевшие люди. «Это был сущий ад...» — писали газеты.

Сама собой в душе Виктора рождалась драматически напряженная мелодия и энергичные, чеканные слова песни: «Пуэрто-Монт, о Пуэрто-Монт! Вы должны ответить, сеньор Перес Сухович, за то, что против беззащитных людей направили пули...» Пожалуй, не было другой песни, которую бы Виктор сочинил так быстро. Он пел ее уже на первых манифестациях и митингах протеста против расправы над бездомными семьями. По горячим следам событий Хара записывает пластинку в Дискотеке народной песни, созданной Союзом коммунистической молодежи Чили.

В то время мятежные настроения все больше охватывали чилийскую молодежь. Брожение проникло даже в привилегированный колледж Сент-Джордж, в котором учились сыновья Переса Суховича. Оппозиционно настроенные студенты пригласили Хару выступить у них на вечере. Певца предупредили: «Только вы должны быть готовы ко всему. У вас здесь немало недругов...» Да и сами «недруги» накануне концерта пытались запугать Виктора, недвусмысленно пригрозив, что «не отвечают за последствия, если он осмелится переступить порог колледжа».

Певец принял вызов, решив дать бой песней в зале, где будут сидеть сынки виновников кровавой расправы в Пуэрто-Монте.

Столько раз Виктор проезжал по широкой, мощенной булыжником улице Педро де Вальдивия мимо большого здания колледжа, окидывая взглядом этажи с широкими окнами. Но никогда не думал, что ему доведется побывать там, внутри, и даже выступать со своим репертуаром. Как меняется время!

Знакомые студенты встретили Виктора у входа и провели на сцену. Настраивая гитару, он спокойно изучал лица молодых людей, битком набившихся в просторный зал. В одних глазах — нескрываемая враждебность, в других — любопытство, в третьих — дружеское расположение. Когда Хара запел народные песни, зал встретил их спокойно. Но вот зазвучали социальные песни, и атмосфера сразу же стала накаляться. Послышались шиканье, топот ног, сердитые выкрики. И тогда Виктор решается на рискованный шаг. Вскинув голову, он ударил пальцами по струнам гитары и громко запел: «Пуэрто-Монт, о Пуэрто-Монт!..»

В зале заскрипели, зашумели, засвистели. Кто-то злобно завопил «Хватит сеять ненависть!», и, словно по команде, разъяренные юнцы принялись швырять в Хару все, что было в карманах: монеты, ручки... Некоторые рвались на сцену. Певца окружили пригласившие его студенты и проводили до выхода...

И песни Виктора Хары победили вместе с Народным единством. Певец был очень взволнован, когда министр жилищного строительства Карлос Кортес в январе 1971 года передал новые дома вдовам рабочих, расстрелянных на окраине Пуэрто-Монта при прежнем правительстве.

Но с первых же дней своего существования правительство Народного единства столкнулось с серьезными проблемами, как оставленными им в наследство прежними режимами, так и новыми. Виктор принимал близко к сердцу, что их было столько у демократической власти. Особенно в напряженные дни, когда «мумии» — так в Чили называли реакционеров — пытались парализовать экономику страны забастовкой владельцев грузовиков.

Тогда я приехал на железнодорожные склады Сантьяго, где скопились мешки и ящики с продуктами. Около широких, распахнутых настежь дверей стоял молодой шофер с красным флажком в петлице, на котором было написано: «Я работаю для Чили». Он был в стальной каске. Объяснил, что это для защиты от нападений в пути. И показал на свою машину с разбитым стеклом и следами пуль.

— Видите, запугивают водителей, которые хотят работать. Что еще можно ожидать от фашистов.

Его машина была уже нагружена. Он ожидал, пока загрузят другую, чтобы ехать вместе.

— А кто здесь работает?

— Студенты Технического университета, с ними есть и профессора. Виктор Хара тоже здесь.

Внутри склада я увидел его на горе мешков. Обнаженный до пояса, со слипшимися волосами, он смахивал пот с лица. Кивком головы Виктор ответил на мое приветствие.

— Готовлю репортаж о добровольных работах, — сказал я.

— Прекрасная тема, я и сам ею увлекся, — засмеялся он.

— А гитара с тобой? — невольно вырвалось у меня.

— Сегодня моя музыка вот, — показал Виктор на мешки.

Когда я уже уходил со склада, Виктор продолжал перетаскивать увесистые мешки. Сразу было видно, что его сильные руки умеют держать не только гитару. И не случайно песни Хары, созданные в годы Народного единства, пронизаны пафосом трудовых усилий народа. «Я иду на работу», «Добровольные работы», «Гимн рабочих-строителей»...

Чилийская журналистка Лихея Бальядарес рассказала мне, что за три дня до переворота, 8 сентября 1973 года, она беседовала с Виктором у микрофона коммунистической радиостанции «Магальянес». На этот раз он не пел, а говорил. В конце Лихея спросила:

— Виктор, ты артист, имеющий большие возможности заработать много денег и жить припеваючи, путешествовать по другим странам. Почему ты так бескорыстно, так самоотверженно, не думая о своих личных выгодах, отдаешься трудному делу Народного единства?

— Я думаю, — ответил Виктор, — что артист — это частица народа, и, когда у него есть это ощущение, он раскрывается по-настоящему. Я хочу, чтобы все наши юноши имели возможность развиваться, сочиняют ли они музыку, добывают ли руду, выращивают ли хлеб. Именно такие возможности открывает правительство Народного единства. При нем народ получил право определять судьбу своей страны. Изменения, в которых мы участвуем, — это лучшее из того, что может происходить на моей родине...

Факел песни

10 сентября, за день до военного переворота, мне позвонила председатель Чилийского комитета защиты мира профессор Ольга Поблетте.

— Завтра в Техническом университете открывается выставка «За жизнь, против фашизма». Будет выступать Сальвадор Альенде. Будет петь Виктор Хара. Приглашаем советских журналистов.

Накануне я видел большой плакат, сделанный для выставки. На нем — мать, кормящая грудью ребенка, и тень обоих, залитая кровью. Это был кричащий в своем молчании призыв защитить жизнь от фашизма. Виктор тоже хотел организовать агитационную поездку по стране, чтобы предостеречь народ. Началом и должна была стать антифашистская выставка в Техническом университете.

11 сентября выставка не открылась. Сальвадор Альенде выступил в этот день, но не в университетском зале «Греческий форум», а из осажденного путчистами дворца «Ла Монеда» с последним обращением к народу. Виктор же рано приехал в университет. И петь ему пришлось не со сцены, а расхаживая с гитарой среди студентов и подбадривая их. Воздух вокруг здания уже разрывали автоматные очереди. Виктор позвонил домой, где остались жена Джоан и дочки Мануэла и Аманда.