Американская палитра - Анатол Вульф

Максиму не хотелось ничего рассказывать, это бы испортило то приятное ощущение, как после дивного сна, которое он испытывал.

– Пойдем лучше пообедаем, – предложил он.

Обед им тоже полагался в пансионе. Они уселись за тот же столик, что и утром. Максим немного занервничал, боясь увидеть сейчас Марию, но она не появлялась. К ним подошла другая девушка, вероятно, Мария работала только в утреннюю смену. Обед состоял из салатика из листьев и редких долек помидоров и огурцов, жидковатого овощного супа и спагетти с томатным соусом, скупо посыпанных сверху пармиджано. На третье, как извинение за скромный обед, подали бискотти с капучино.

Следующий день выдался таким же жарким, как и предыдущий, но запланированная на сегодня поездка в Ладисполи с целью снятия в наём жилплощади, где предстояло ожидать американскую визу, сулила возможность искупаться в море. Около десяти часов утра автобус с русскими иммигрантами прибыл к главному фонтану небольшого приморского городка в тридцати пяти километрах от Рима. Их уже поджидали ранее прибывшие сюда иммигранты, получившие уже въездные американские визы. Они ожидали вновь прибывших, чтобы пересдать им свои квартиры и углы, дабы вернуть неиспользованную рентную плату.

К Максиму сразу подошел мужчина средних лет с велосипедом и без рубашки, на нём были одеты только цветастые, похожие на трусы, шорты и пластиковые шлепанцы. Он говорил с сильным киевским «х». Мужчина представился Виталием и предложил показать квартиру, в которой жил вдвоём с женой. Они уезжали на следующей неделе в Чикаго. Квартирка оказалась вполне подходящей; отдельная кухня и комната с двумя кроватями. Она располагалась на втором этаже небольшого, двухэтажного дома, и, поднявшись выше по лестнице, можно было выйти на крышу, откуда открывался неплохой вид. На натянутых между телевизионными антеннами веревках сушилось, в итальянском стиле, белье. Рентная плата вполне устраивала Максима с Аркадием и они, недолго думая, согласились снять эту квартиру.

Надо было только встретиться с хозяйкой в Риме и заплатить ей депозит. Максим записал её телефон. Правда, он плохо представлял себе, как будет с ней разговаривать, Виталий предупредил, что сеньора Рипези ни по-английски, ни, тем более, по-русски не понимает. Максим вытащил из кармана портативный итальянский словарь и попытался составить фразу, чтобы договориться с хозяйкой о встрече. Виталий, проживший в Италии уже почти три месяца и, успевший нахвататься итальянских слов, даже смог ему помочь. Максим пошел в телефонную будку на углу улицы и, глубоко вздохнув, набрал номер телефона. На третьем звонке в трубке прозвучало: «Pronto!»

Максим автоматически повторил: – Pronto!

– Senora Ripezi?

– Si, si…

– Vorrei affittare un appartamento e si incontrano[5], – прочитал свою шпаргалку Максим. Синьора Рипези быстро заговорила по-итальянски, из чего Максим не мог понять ни слова. Он, как попка, просто повторил ту же фразу. Хозяйка опять затараторила на своём красивом языке, напоминающем Максиму шум прибоя. С грехом пополам, он всё же разобрал, что она хочет встретиться с ним DOMANI[6] на пьяцца Навона, возле FONTANA. Максим обрадовался выполненной задачей и, сказав ARRIVIDERCI[7], повесил трубку.

– А как же я её узнаю? – вдруг спохватился он.

– А я тебе её опишу, – успокоил его Виталий, – у неё тёмные волосы, она среднего роста, средних лет и носит очки.

– Ну, и ну! Да таких женщин пол-Рима! – заметил Аркадий.

– Слушай, возьми какую-нибудь русскую газету или журнал, и она сама тебя узнает. Здесь в киосках полно всяких газет и журналов продают, в том числе, и русских, – предложил Виталий.

– Хорошая идея! – одобрил Аркадий, – вместе завтра поедем и оба будем держать перед собой и «Правду», и «Известия».

До отхода автобуса ещё оставалось достаточно много времени, и Максим с Аркадием пошли на пляж.

Глава IV

За завтраком их опять обслуживала Мария. Она, как ни в чём не бывало, болтала с Максимом и Аркадием, и только когда они уже заканчивали есть, она подмигнула Максиму и взглядом указала ему подойти к кухне. Максим отстал от Аркадия, уже выходящего на лестницу, и зашёл в кухню. Там никого в этот момент не было. Мария сразу же прильнула к нему, и они застыли в долгом поцелуе.

– Я освобожусь в час тридцать и пойду приму душ, – прошептала Мария.

– Я тоже, – ответил он.

Тут в кухню зашла другая девушка официантка, и Максим поспешно вышел.

На лестнице он достал помятую в кармане пачку Marlboro и, открыв её, увидел, что она пуста. Он быстро спустился по лестнице и заскочил в табачную лавку на углу, где купил новую пачку сигарет.

– Ты куда пропал? – спросил Максима Аркадий, когда тот вернулся в комнату.

– За сигаретами бегал, у меня кончились.

– А… а… аа… – понимающе замотал головой Аркадий, – Спросил бы у меня, я бы тебя угостил.

– Да ладно, все равно надо было новую пачку покупать, бежать то тут недалеко!

– Пойдем, прогуляемся, а там уже и с хозяйкой нашей надо будет встретиться, – предложил Максим.

Они вышли на улицу и пошли сначала к вокзалу. На углу, напротив вокзала Термини, на тротуаре сидело несколько человек похожих на бездомных. Когда Максим с Аркадием поравнялись с ними, один повернулся в их сторону и спросил Максима по-русски:

– Ты, когда приехал?

– Два дня назад, – ответил обомлевший Максим.

– Ну, с приездом! А ты откуда?

– Из Питера.

– Что нибудь привезли на продажу? – спросил незнакомец.

– Да нет, ничего не привезли, – ответил Максим.

– Ни фоторужья, ни фотоаппарата не прихватили?

– Нет у нас ничего, – развел руками Аркадий.

Незнакомец разочарованно покачал головой.

– Удачи вам, ребята! – сказал он и повернулся к своим друзьям.

В киоске на вокзале они купили журнал «Огонёк» и газету «Правда» и пошли на встречу со своей будущей хозяйкой. На пьяцца Навона было многолюдно. Выбрав заметное местечко возле фонтана, они встали как два солдата на посту, прижимая к груди советскую прессу. Максим ощущал на себе взгляды недоумевающих прохожих и ему хотелось провалиться сквозь землю.

– Они ещё подумают, что мы тут какую то демонстрацию устраиваем в поддержку СССР, – шепнул он Аркадию.

– Ну и пусть подумают, мы в свободной стране! Главное нам сеньору нашу не прозевать, а то жить будет негде и будем мы тогда, как вон те возле вокзала, на панели отдыхать, – ответил Аркадий.

Максим счёл его ответ вполне резонным и немного успокоился. К счастью, ждать долго не пришлось, очень скоро к ним подошла женщина среднего роста, средних лет, с тёмными волосами и в очках.

– Senora Ripezi? – обрадовался Максим.

Она утвердительно замотала головой: – si, si…

Максим с Аркадием представились и Аркадий достал из кармана конверт с приготовленными заранее лирами.

– Molte grazie![8] – сказала она и что-то затараторила по-итальянски.

Максим силился понять, о чём она говорит, но мог только догадываться по её жестам, что она даёт им какие-то указания по уходу за квартирой. Она несколько раз взмахнула руками, держащими невидимую метлу, показывая, что надо убирать помещение. Затем, ударилась в долгие объяснения, о чём-то, что называлось STUFA и, (как Максим смог сообразить), что штуковиной этой нельзя пользоваться ночью. Максим порылся в своем словарике и выяснил – STUFA означает плита.

– Что она, нас за идиотов принимает? Чего это мы будем плитой пользоваться ночью? – сказал Максим.

– А почему бы и нет, вдруг нам приспичит ночью борщ сварить? – откликнулся Аркадий.

– Какая-то глупость! Ладно, спросим у Виталика, – сказал Максим.

В пансион вернулись в начале второго. Аркадий завалился на кровать и закурил.

– Пойду-ка я приму душ. Ну и жара сегодня опять! – сказал Максим и, захватив полотенце, вышел в коридор.

Дверь в душевую оказалась заперта, и Максим тихонько постучал по двери костяшками пальцев. Ответа не последовало. Он немного постоял в раздумье и решил постучать ещё раз. Дверь неожиданно приоткрылась и в образовавшейся щели показалась лоснящаяся красная физиономия и барабанного вида живот, замотанный белым вафельным полотенцем.

– Чего надо? – недовольно спросил толстый мужик на родном, отдающем хамоватыми оттенками русском языке.

– Простите! – опешил Максим, – я думал, тут никого нет.

– Ты чо, слепой? – рявкнул мужик и захлопнул дверь.

Максим, было, побрел обратно к себе в комнату, но тут в коридоре появилась с полотенцем в руках Мария.

– Там какой-то жлоб моется, – махнул рукой в сторону душевой Максим.

– Ну, мы подождем пока он помоется, – ответила Мария.

Они встали к стене и Максим, притянув её к себе, поцеловал в губы.

Он почувствовал мягкую упругость её языка и тут же опять ощутил мощный прилив энергии в нижней части своего тела. Всё, о чем он теперь мог думать – это поскорее попасть вместе с Марией в душ. Они простояли так в затяжном поцелуе ещё несколько минут. Наконец дверь из душевой отворилась, и, чмокая шлепанцами, толстяк, с мочалкой в руках, вышел в коридор. Максим порадовался в душе, что держал полотенце, которым можно было прикрыть свое очевидное возбуждение. Не успел мужик скрыться за углом, как Максим с Марией шмыгнули в душевую и заперли за собой дверь. Максим сбросил свои джинсы и трусы на пол, а Мария тем временем стянула с себя шорты и кофточку, под которой не оказалось лифчика. Максим восхитился её округлыми, торчком выпирающими грудями и стройным, женственным телом. В первый раз он даже не успел её как следует рассмотреть, так всё быстро и неожиданно произошло.