Агу Сихвка говорит правду - Яан Раннап

Когда мы ехали в поезде, учитель, товарищ Пюгал, пообещал, во-первых, сводить нас в исторический музей, где представлена богатая экспозиция недалекого прошлого. А потом в орудийную башню Кик и Кёк, где представлена богатая экспозиция далекого прошлого. И если останется время, то еще в чешский луна-парк, где, правда, нет ни экспозиций, ни прошлого, но зато есть карусель и кривые зеркала. Но когда поезд прибыл в Таллин, учитель вспомнил, что у него имеется несколько неотложных дел, и сказал:

- Самостоятельно ходить по музеям гораздо интереснее, чем под руководством учителя. - И велел нам быть в восемь часов вечера на вокзале.

Когда учитель уехал на такси, я сказал Кийлике:

- Делу время, потехе час. Поскольку мы обязаны поездке в Таллин и трем рублям именно древней истории, пойдем прежде всего в орудийную башню.

Но Кийлике возразил:

- Я думаю, что прежде нам следует сходить в луна-парк. - И пояснил, что, как писали в газетах, луна-парк скоро уедет, а опасаться, что подобное может случиться с башней Кик и Кёк, не приходится.

И мы пошли в луна-парк, где, как выяснилось, имелись не только карусель и кривые зеркала, но и тир, кегли, маленькая железная дорога и автомобили, которые может водить каждый.

Возле карусели, где высоко на цепях висели креслица, Кийлике закинул голову вверх и спросил:

- А знаешь ли, Сихвка, какие действуют силы, когда карусель кружится? Я не знал.

- Именно эта самая центробежная-центростремительная сила, о которой говорил учитель физики, когда крутил над головой ведро с водою.

Теперь и я вспомнил тот урок физики. И воду, которая не выливалась из ведра. И я понял, что нет ничего страшного в том, что мы не пошли сперва в исторический музей, потому что и здесь можно потратить деньги на учебные цели. Я сказал:

- Эту центростремительную-центробежную ты, Кийлике, хорошо тут подметил.

А Кийлике:

- Давай заплатим по двадцать копеек и посмотрим, как эти силы действуют на человека.

И мы купили на деньги, отпущенные на учебную поездку, два билета, а после еще два. На нас эти силы подействовали вполне нормально, чего нельзя было сказать обо всех катавшихся. И когда мы пошли на автодром, здоровье у нас было в полном порядке.

Если возле карусели встречались и дети, то в очереди на автодром стояли главным образом взрослые. Мне это показалось странным, и я сказал:

- Хорошенькое дело, для детей организуются аттракционы, а приедешь сюда с учебными целями - впереди, как и всегда, взрослые.

Но Кийлике был настроен миролюбиво и сказал:

- На это не стоит сердиться. Ведь и они пришли сюда не веселиться. Им возраст позволяет сдать экзамен на водительские права. У кого нет своей машины, те учатся вождению здесь.

На автодроме было двенадцать автомобилей, и, когда включили ток, все они стали двигаться, так что тем, кто катался, оставалось только крутить руль.

Как и прежде, возле карусели, Кийлике опять вспомнил один урок физики.

- Как ты думаешь, что можно увидеть, если одна машина наедет на другую?

- Гайки, винты и куски железа, - сказал я. Но Кийлике возразил:

- Это если бы машины были обычные. А у этих машин предохранительная резиновая обкладка вокруг. Здесь ты увидишь сохранение энергии. Если одна машина налетит с разгона на другую, у нее разгон уменьшится. Но этот разгон не исчезнет, потому что теперь другая машина, которая получила толчок, будет двигаться быстрее.

Чтобы получше объяснить мне эту штуку с энергией, Кийлике купил билет и взял меня пассажиром. И когда какая-нибудь машина оказывалась поблизости, он налетал прямо на нее, чтобы и там поняли, как обстоит дело с энергией. А затем я заплатил шестьдесят копеек и взял Кийлике пассажиром, потому что повторение - мать учения, и чего Васятка не выучит, того Василий знать не будет.

Когда мы ушли с автодрома, у нас оставалось у каждого от трех рублей по рублю. И я сказал:

- Что было, то было, но оставшиеся деньги мы должны потратить на историю.

И Кийлике кивнул:

- Точно моя мысль. Только прежде еще зайдем в тир.

В тире стреляли из духовых ружей в цель. Но не в круглую бумажную мишень, а в тоненькие палочки. Кто разбивал одну палочку, получал розу на проволочном стебле. Кто две - получал зеркальце. А если расщеплял все три палочки, то на прилавок выкладывали целую пачку жевательной резинки. Кто ни разу не попадал, не получал ничего. Это заставило меня задуматься.

- Послушай, Кийлике, - сказал я, - Давай лучше уйдем! Каждый выстрел стоит двадцать копеек, так что через пять выстрелов ты останешься без копейки. И деньги не будут использованы на учебные цели.

Но Кийлике возразил:

- Как не будут? Ведь прицел основан на той теореме, что через две точки, которыми у ружья являются прорезь и мушка, можно провести только одну прямую. - И поскольку я не мог этого припомнить, он сам напомнил мне о том дне, когда учитель геометрии пришел на урок в класс, держа под мышкой ружье,

И я, конечно, тут же вспомнил теорему. И ружье тоже - двуствольное, тринадцатого калибра. Фирма "Беккер". И когда Кийлике купил три пули, я сделал то же самое, потому что еще сорок копеек оставалось на историю, а геометрия тоже нужный предмет.

Но когда мы стали стрелять, выяснилось, что, хотя с геометрией все в порядке, нельзя сказать того же самого про пневматическое ружье. Ибо, как мы ни целились, ни одна палочка не разлетелась. И если бы Кийлике не достал из кармана рогатку и не выпустил с ее помощью последние пули, мы бы даже розы на проволочном стебле не получили.

Теперь же мы на двоих получили зеркальце, у которого с оборотной стороны была картинка, изображавшая дикий Запад. А впридачу мы еще узнали, что если пуля летит мимо, дело не в геометрии, а просто ружье неисправно.

Пионер везде и всегда говорит правду, вот я и рассказал, почему мы не побывали в орудийной башне Кик и Кёк, где выставлено далекое прошлое, и в историческом музее, где показывают недалекое прошлое. Если бы Кийлике сразу же воспользовался своей рогаткой, у нас остались бы деньги и для билетов в музей.

На правду никто не сердится, гласит пословица, но историк товарищ Пюгал рассердился, обвинив нас в легкомыслии и бессмысленной трате денег, потому что он и слышать не хотел, что не было никакого легкомыслия и бессмысленной траты,

Век живи, век учись - гласит другая пословица. И это верно. Когда мы найдем еще один каменный топор, то первым делом сходим на премиальные деньги в исторический музей.

Как мы дрессировали морского дракона

(Объяснительная записка Агу Сихвки директору школы)

Чтобы рассказать честно все, как было, я должен опять-таки начать с того, что в нашем классе появился новый ученик, Март Обукакк, который здорово умел подражать жужжанию овода. Однажды на перемене, когда мы бегали во дворе, потому что спорт полезен для здоровья, и случайно оказались на берегу Банного пруда, новый ученик Обукакк сказал:

- Надо бы прийти сюда после уроков поплавать. Никто из нас не поверил, что новичок Обукакк говорит это всерьез. Я сказал:

- Не прыгай в воду в незнакомом месте! В октябре температура воды тут ниже пяти градусов. Топп сказал:

- На середине пруда глубина шесть метров, а если и не столько, то два метра наверняка. А Кийлике пообещал:

- Я съем свою шапку, если Обукакк действительно войдет в воду.

Но тут подошли к пруду девчонки, и мы вынуждены были сменить тему и начать брызгать на них водой, чтобы они отошли подальше, - девчонкам опасно ходить по берегу пруда. А после звонка, когда уже начался урок математики, откуда-то сзади передали моему соседу по парте Кийлике свернутую бумажку, оказавшуюся письмом, в котором сообщалось:

"Плавание в шесть часов. Захвати с собой шапку".

Письмо Обукакка заставило меня задуматься. Я сказал:

- А вдруг этот псих действительно полезет в воду. Тогда тебе и впрямь придется съесть шапку, Но Кийлике покачал головой и заявил:

- Я в октябре падал в пруд. Я знаю, что это значит. Добровольно туда сейчас никто не полезет.

После этих слов я уже не спорил, потому что поверил жизненному опыту Кийлике. Но иногда жизненный опыт подводит, потому что, когда мы в шесть часов или чуть позже пришли к школьной бане, Обукакк в резиновом костюме уже барахтался в воде и, конечно, не вопил от холода, благодаря своему костюму.

Видя столь подлое поведение Обукакка, Кийлике побледнел. И когда Обукакк вылез на берег, Кийлике процедил сквозь зубы:

- Это не в счет! Так не честно! Так можно и зимой полезть в воду. На тебе же резиновый костюм. Но Обукакк засмеялся и заявил:

- Раздет я буду или одет - об этом речи не было. Речь шла лишь о том, чтобы войти в воду.

Тут Кийлике еще больше помрачнел, потому что стало ясно: он попал впросак. И действительно, об этом не было разговору, наденет ли что-нибудь Обукакк, когда полезет в воду. Но никто не обратил внимания на огорчение Кийлике, всех гораздо больше интересовал резиновый костюм новичка. Потому что хотя у Топпа есть трубка для подводного плавания, а у Каура маска и ласты, такого резинового костюма, который не пропускает воду, никто раньше не видел.