Счастье вопреки - Карина Сарсенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пьесы для мюзиклов
Подпись
Сцена 1
Обвинение-исповедь
– Это ты всё время воруешь у меня идеи! – Нет, это ты вечно крадёшь мои находки!
В аудиторию вбегают, громко ругаясь, агрессивно толкаясь и крича друг на друга, два молодых человека.
– Я написал эту мелодию! Слышишь, я! Месяц назад! И дал послушать только одному человеку – нашему общему студенту! И тридцать дней спустя ты имеешь наглость заявить, да ещё на всю консерваторию, что являешься автором этой песни! Я автор! Я! А ты, Дамир, наглый плагиатор!
– Я?! Да как ты смеешь бросать такие слова мне в лицо! – Дамир смело хватает за грудки более хрупкого на вид соперника. – Эту песню написал я! Ещё два месяца назад! А наш студент знал о моей работе и за бабки слил мелодию тебе! Да это просто заговор какой-то! (угрожающе) Я знаю, Эльдар, ты хочешь не просто испоганить мою карьеру, но и испортить всю мою жизнь! Пустить её под откос!
Эльдар, неожиданно легко отрывая пальцы Дамира от своей одежды и двигаясь вокруг него сужающимися кругами, словно голодная акула:
– Это ты хочешь испортить мою жизнь! И не просто испортить, а уничтожить, взорвать к чертям собачьим! Давай, скажи, разве это не правда? Разве не ты вчера сказал моей девушке, что по консерватории ходят слухи, будто я гей? Не твоих ли это рук дело, а, дорогой братец? Может быть, ты и не знаешь, но я лично слышал, как ты говорил эту гадость нашему декану. Ты, видимо, был не в курсе, что во время твоего удивительно творческого доклада я был в его приёмной, и секретарша, милая женщина, чья дочь учится у меня, включила громкую связь! Я слышал каждое твоё слово!
Дамир, довольно ухмыляясь:
– Что ж, отпираться не имеет смысла. Да, это был я!
Не скрывая торжествующего оскала, Дамир кровожадно следит за Эльдаром.
– Это был я. Я был тогда, когда ты не смог выступить на международной конференции, потому что нанятый мной хакер перед самым вылетом аннулировал твой билет на самолёт. Я был тогда, когда твоя предыдущая девушка, ну та, помнишь, которую ты собирался представить нашим родителям, получила анонимные фото, на которых был запечатлён её идеальный женишок в обнимку с девицей из разряда тех самых, что подпирают уличные фонари. Профессиональный монтаж и фотошоп творят чудеса! Я был и тогда, когда ты полгода провалялся в депрессии, ожидая скорого и мучительного конца, а всё лишь из-за того, что несколько лабораторий подряд посылали тебе поддельные результаты анализов. Рак кожи! Что может быть ужаснее! Метастазы во все органы… На шесть упоительно долгих для меня месяцев ты вообще утратил способность творить! И на музыкальном поприще я был первым! Я!
– Хм-м-м… – по-волчьи исподлобья глядя на Дамира, Эльдар сохраняет презрительное спокойствие. Заложив руки за спину, он неторопливо прогуливается по комнате.
– Я так хорошо понимаю тебя, мой дорогой родственничек! Я тоже неотступно следую за тобой по пятам. Выражусь яснее: я твой тёмный Бог! Я программирую твою жизнь! Вершу твой неизбежный провал! Приближаюсь к часу моего безусловного и полного торжества! Многое тебе ещё предстоит узнать и испытать на своей шкуре. Немногое из уже содеянного мною: из-за моего обвинения в плагиате ты не получил допуска к защите диссертации, которую ты писал без малого пять лет. Я приложил руку к тому, чтобы в прошлом году твою новую песню причислили к моим музыкальным достижениям. Благодаря чему международную награду за неё получил не ты, а я. И это я уговорил родителей перестать оплачивать твою магистратуру. Мужчина ведь должен сам зарабатывать себе на жизнь, не так ли?
Подскочив к Эльдару, Дамир пытается ударить его по лицу. Легко, по-змеиному уклонившись от удара, Эльдар злорадно смеётся.
Дамир:
– Ты никогда не получишь денег моего отца! Ты, жалкая пародия на композитора!
Эльдар:
– О, это тебе не видать наследства нашего папочки-олигарха! Мечтаешь заполучить все денежки и жить безбедно, пиаря своё никчёмное творчество и засоряя мир бездарными концертами?
Дамир, с едва сдерживаемой яростью:
– Но ведь ты хочешь того же самого, разве нет?
Эльдар:
– Да. Хочу. Мечтаю. Жажду! И сделаю всё, что в моих силах и даже превыше их, чтобы уничтожить твой талант и убедить отца сделать меня единственным наследником. Носить фамилию нашей семьи и владеть её деньгами может только один из нас. Я.
Дамир:
– Прекрасно. Так знай же: я ни за что не отступлюсь. И буду каждый год наслаждаться превосходным вином и объятиями очередной безмозглой красотки на твоей убогой, заброшенной и забытой всеми могиле.
Сцена 2
Подарок
– Ненавижу сукина сына… Ублюдок… Чтоб тебя нечистая побрала…
Пробираясь через толпу снующих по вокзалу людей, Дамир то и дело с яростью отталкивает от себя зазевавшихся прохожих. Не обращая внимания на их гневные оклики, идёт дальше, агрессивно жестикулируя и бормоча проклятья в адрес брата.
Над головой бегущих людей безмятежно распростёрлось безоблачное синее небо.
Яркий солнечный свет заливает вокзал, высвечивая людские страхи и пороки.
Навстречу ему движется скрюченная старуха с растрёпанными волосами. Грязная и оборванная, она будто дышит на ладан, с усилием делая каждый шаг.
Она идёт прямо на него. Дамир с брезгливым презрением пытается оттолкнуть её в сторону, но… не может! Он хочет обойти её, но старуха, двигаясь с молниеносной скоростью, вмиг оказывается снова и снова на его пути.
Дамир, с яростью:
– Чтоб тебя! Отвали, старая карга!
Старуха:
– Только после того, как ты возьмёшь у меня одну вещь.
Дамир, силясь отпихнуть её:
– Отвали! Прочь, маразматичка! Я ничего не покупаю!
Старуха:
– А кто здесь говорит о покупке? Скорее – о продаже…
Дамир, выходя из себя:
– Ты, сбрендившая бабка, чего несёшь? Пошла вон, кому сказано, иначе…
Заносит над головой старухи кулак.
Она, спокойно поднимая голову и распрямляясь во весь рост, глядит ему прямо в глаза:
– Слушай меня, безмозглое человеческое отродье! Ты ничем не сможешь навредить мне, ибо не ты властен надо мною! Стой и слушай! У меня имеется нечто, что на время станет твоей собственностью. То, что поможет тебе решить твои проблемы и избавиться от одолевающих тебя страданий! Но ровно до того момента, пока ты сам не станешь чьей-то собственностью!
Раздаётся оглушительный удар грома.
Дамир вздрагивает, инстинктивно приседает и хватается за голову. Когда он снова распрямляется, то обнаруживает, что никакой старухи перед ним нет.
Вокзальная площадь пуста. Все люди куда-то исчезли.
Дамир, рассеянно оглядываясь и затем задирая голову вверх:
– Как странно… Гром среди ясного дня… А, да ладно!
Собирается идти дальше, но спотыкается и падает. Встаёт, отряхивая одежду и руки:
– Фу, в самую грязь вляпался… Нет, ну надо же!
Смотрит, обо что споткнулся, и видит валяющуюся на земле, в грязи, большую книгу в кроваво-красной обложке.
Поднимает её.
– Что за дрянь? А, наверное, кто-то из прохожих выронил. Или эта… старуха.
Словно припоминая что-то, потирает лоб.
– Старуха… В ушах звенит… Будто кто-то говорит у меня в голове… Или не в голове? (оглядывается) Старуха… Что она там сказала?
Раскрывает книгу наугад.
Несколько секунд смотрит на страницу.
– А! Что она даст мне вещь, которая решит мои проблемы и избавит от боли!
Вертит книгу в руках.
– Вот эта вещь что ли? А что она такая тяжёлая?
Смотрит на обложку.
– Дамир Берикович Талаев. Жизнь и смерть.
Хохочет во всё горло:
– Я велик! Кто-то уже написал мою биографию! Ну-ка, посмотрим автора.
Всматривается в обложку. Очевидно, шрифт очень мелкий.
– Людвиг… Люцерна… Тьфу, что за мамбет средневековый? Люциан… О! Люцифер!
Снова раздается оглушительный раскат грома.
Дамир приседает и роняет книгу.
Вновь поднимает её, ошарашено:
– Что за чертовщина? Где моё имя? Я что, ослеп? И почему книга вдруг обветшала, будто ей лет двести или более того?…
Трёт глаза, снова читает название.
– Да нет, всё верно… А, наверное, эта книжка с хитростью, под одним названием – другое…
Энергично трёт буквы, но без толку.
Смирившись с реальностью:
– Стало быть, это и есть настоящее название подарка от старой ведьмы. Ну-ка, что тут у нас написано… Язык какой-то мудрёный… Старинный, видать… Как… Как вызвать дьявола. Ого!
Новый удар грома столь силён, что мир вокруг Дамира погружается в непроглядную тьму.
Сцена 3
Подпись
– Ненавижу его, ненавижу!
В полумраке жилой комнаты, погруженной в вечерние сумерки, мечется, точно голодный хищник в тесной клетке, обезумевший от ненависти Эльдар. Терзаемый потребностью в собеседнике, он подбегает к висящему на стене огромному, во всю стену, портрету покойной прабабки. Величественно красивая дама глядит сверху вниз на истекающего желчью правнука с ироническим равнодушием.
