Холодная война: политики, полководцы, разведчики - Леонид Млечин

«В этом месте я прервал Гарримана, — отметил Молотов в записи беседы, — и между нами произошла довольно длительная дискуссия по вопросу о том, что такое демократия вообще и демократия в Болгарии и Румынии в частности…»

В Москве, Вашингтоне и Лондоне по-разному понимали, что такое «особые интересы», и сильно заблуждались относительно намерений друг друга. Сталин считал, что договорились так: он не строит авианосцы и не вторгается в сферы, которые Америка и Англия закрепили за собой, но и Западу незачем влезать в то, что он делает в Восточной Европе.

Вернувшись из Крыма, в палате общин Уинстон Черчилль сказал:

— На протяжении всей войны я ни разу не испытывал чувства такой тяжелой ответственности, как в Ялте. Мы вступаем в царство непредвиденных случайностей, где на каждом шагу возникают сомнения. Было бы ошибкой заглядывать слишком далеко вперед. Звенья в цепи судеб можно скреплять лишь по одному.

Польское правительство, которое после военного поражения эмигрировало в Лондон, отказалось принять ялтинские договоренности.

Англия вступила во Вторую мировую в сентябре 1939 года ради Польши, на которую напал Гитлер. Польские летчики, которые перелетели в Лондон, храбро защищали британское небо от немецких бомбардировщиков. Они сражались вместе с союзниками в Италии и во Франции. На выборах американского президента к избирательным урнам приходили семь миллионов избирателей польского происхождения. Ни Англия, ни Америка не могли остаться равнодушными к судьбе Польши.

13 апреля 1943 года берлинское радио сообщило, что немецкие войска обнаружили тела нескольких тысяч польских офицеров в деревне Катынь возле Смоленска, которые были убиты НКВД. Имперский министр Геббельс был счастлив.

Через несколько дней глава польского правительства в изгнании Владислав Сикорский, встретившись с Черчиллем, сказал, что есть серьезные основания полагать, что поляки действительно убиты советскими чекистами. Черчилля интересовало только одно — необходимость единых действий в борьбе против нацистской Германии. Он цинично сказал Сикорскому:

— Если они мертвы, их уже не оживить.

Сикорский не меньше других был заинтересован в победе над нацистами. Но он, как и другие поляки, уже понял, что на этот раз немцы рассказали правду, потому что без внимания были оставлены все просьбы польского правительства получить от Москвы ответ на вопрос, куда пропали военнослужащие, взятые в плен советскими войсками осенью 1919 года. Сикорский обратился за помощью в Международный комитет Красного Креста с просьбой провести независимое расследование.

26 апреля 1943 года Советский Союз разорвал отношения с эмигрантским правительством Польши. Советский посол в Лондоне Иван Михайлович Майский раздраженно заметил Черчиллю:

— Поляки были храбрым, но глупым народом. Они никогда не умели управляться со своими делами. Их беспомощное правительство безрассудно натравливает свою двадцатимиллионную нацию на страну, где живут двести миллионов человек… Терпение России не безгранично.

Вечером 7 мая Сталин в разговоре с британским послом в Москве Арчибалдом Кларк-Керром высказался еще жестче:

— Члены польского правительства не пожелали жить в мире с нашей страной. Они перенесли на Советский Союз застарелую ненависть, которую питали к царскому правительству. Они упорно пытались стравливать союзников… Видимо, они считали такую игру умной, но на самом деле Бог не дал им мозгов.

Союзники не оставляли надежды наладить сотрудничество между польским правительством в изгнании и Москвой. Американский посол Гарриман попросился к Сталину на прием.

— Опять поляки? — недовольно произнес Сталин. — Неужели это самый главный вопрос?.. Лондонские поляки — это помещики, которых народ не пустит в Польшу. Все считают русских батраками. Русские должны освободить Польшу, а поляки хотят получить Львов. Все считают, что русские — дураки.

Владислав Сикорский погиб в авиационной катастрофе, обстоятельства которой и по сей день многим историкам кажутся странными. Его сменил Станислав Миколайчик. В конце июля 1944 года новый глава эмигрантского правительства прибыл в Москву на переговоры. Пока шли переговоры, 1 августа в Варшаве началось вооруженное восстание — самое крупное выступление против нацистов в оккупированной Европе.

Повстанцы во главе с генералом Тадеушем Бур-Комаровским, командующим подпольной Армией крайовой, хотели сами выбить немцев из столицы, чтобы иметь право восстановить польское государство и встретить наступающие советские войска хозяевами собственной земли.

«Последней «каплей», — писал генерал Войцех Ярузельский, воевавший на стороне Красной армии, — которая рассеяла сомнения генерала Тадеуша Бур-Комаровского и привела к принятию решения о начале Варшавского восстания, оказалась информация о появлении нескольких советских танков на Праге — пригороде Варшавы».

Это произошло 31 июля, когда подчиненный Бур-Комаровского полковник Анатолий Хрустель доложил генералу, что советские танки уже входят в город. Повстанцы конечно же рассчитывали на подход частей Красной армии. Но именно 1 сентября наступавшие советские войска остановились. У немецкого командования освободились силы, которые оно бросило на уничтожение Варшавы и варшавян.

Поляки считают, что Красная армия, стоявшая на другом берегу Вислы, сознательно не сдвинулась с места, пока немцы не подавили восстание.

Командующему 1-м Белорусским фронтом Константину Константиновичу Рокоссовскому, поляку по происхождению, поручили дать интервью британскому корреспонденту Александру Верту и объяснить, почему его войска вдруг остановились, когда говорилось, что они вот-вот войдут в Варшаву.

— Я признаю, что некоторые советские корреспонденты проявили 1 августа излишний оптимизм, — говорил Рокоссовский. — Нас теснили… На войне такие вещи случаются… Мы теряем много людей. Учтите, что у нас за плечами более двух месяцев непрерывных боев… Красная армия может временами уставать. Наши потери были очень велики.

Развеять взаимное недоверие не удавалось. Сталин подозревал Англию и Соединенные Штаты в намерении подписать сепаратный договор с Германией. Американцы и англичане полагали, что Сталин сознательно остановил свои войска и дал немцам подавить Варшавское восстание, чтобы создать политический вакуум и очистить площадку для польских коммунистов.

Союзники просили разрешения использовать советские аэродромы, чтобы на них могли садиться самолеты, которые вылетали бы из Италии, чтобы снабжать с воздуха польских повстанцев.