Сокровище - Уильям Моэм

— И вам спасибо, Причард. Мне было бы очень скучно сидеть одному весь вечер. Надеюсь, вам понравилась наша вылазка.

— Нет слов, сэр.

Успех был полный. Ричард Харенгер был доволен собой. Он сделал доброе дело. Очень приятно сознавать, что действительно доставил кому-то столько удовольствия. Собственное добросердечие согрело его, и на какой-то миг он ощутил, что в его сердце разрастается любовь ко всему человечеству.

— Спокойной ночи, Причард, — сказал он и, чувствуя себя таким счастливым и добрым, обнял ее за талию и поцеловал в губы. Они задержались на его губах, она ответила на поцелуй. У нее было крепкое, жаркое тело здоровой женщины во цвете лет. Ему это показалось очень приятным, и он прижал ее к себе чуть крепче. Она обняла его за шею.

Обычно он не просыпался до того, как входила Причард с письмами, но на сей раз проснулся в половине восьмого. У него было какое-то странное ощущение, он сразу не мог даже понять, в чем дело. Он привык спать на двух подушках и вдруг сообразил, что лежит только на одной. Тут он все вспомнил и огляделся. Вторая подушка лежала рядом. Слава Богу, на ней никого не было, но отпечаток головы виднелся очевиднейшим образом. Сердце его упало. Тело покрылось холодным потом.

— Бог мой, какой же я был дурак! — воскликнул он.

Как мог он сделать такую глупость? Что это вдруг на него нашло? Вот уж не в его духе было заигрывать со служанками. Какой стыд! В его-то возрасте и при его положении. Он не слышал, как Причард выскользнула из постели. Наверное, спал. Даже нельзя сказать, чтобы она ему очень нравилась. Не в его она вкусе. Как он говорил недавно, она скорее действовала ему на нервы. Даже теперь она оставалась для него только Причард. Он не знал ее имени. Какой идиотизм! А что будет дальше? Такое положение немыслимо. Совершенно ясно, что он не сможет держать ее, а, с другой стороны, уволить ее по его же вине, впрочем, и по ее собственной, ужасно несправедливо. Потерять лучшую горничную из-за какой-то минутной блажи!

— Все эта проклятая доброта, — простонал он.

Теперь он уже не найдет никого, кто бы так следил за его одеждой и так чистил серебро. Она знала телефоны всех его друзей и понимала толк в винах. Но, само собой, она должна уйти. Ей следует понять, что после того, что случилось, так больше продолжаться не может. Он сделает ей хороший подарок и напишет отличную рекомендацию. Она с минуты на минуту должна войти. Какой она будет — лукавой, фамильярной? Или, может, начнет задирать нос? Вероятно, она даже не даст себе труда принести письма. Будет ужасно, если ему придется позвонить и войдет миссис Джедди со словами: «Причард еще не встала, ей надо отдохнуть после вчерашнего».

— Боже, какой я был идиот! Какой презренный болван!

В дверь постучали. Ему стало нехорошо от страха.

— Войдите.

Ричард Харенгер был несчастен.

Причард вошла с боем часов. На ней было пестрое платье, которое она обычно носила в первую половину дня.

— Доброе утро, сэр.

— Доброе утро.

Она раздвинула занавески и дала ему письма и газеты. Лицо ее было бесстрастно. Выглядела она точно такой, как всегда, и двигалась так же неспешно, как обычно. Она не избегала его взгляда, но и не искала его.

— Наденете серый костюм, сэр? Его вчера принесли от портного.

— Да.

Он сделал вид, что читает письма, а сам следил за ней из-под полуопущенных век. Причард стояла к нему спиной. Она взяла его фуфайку и кальсоны и повесила на спинку стула. Потом вынула запонки из вчерашней рубашки и продела их в свежую. Выложила носки с подвязками на сиденье стула. Наконец, вынула серый костюм и пристегнула подтяжки к задним пуговицам брюк. Открыла шкаф и после минутного размышления вынула нужный галстук.

— Завтракать будете сразу или сперва примете ванну?

— Сначала позавтракаю.

— Очень хорошо, сэр.

Она вышла, двигаясь спокойно, неторопливо. Лицо ее было по-прежнему серьезным, почтительным и решительно ничего не выражало. Все случившееся наверняка было просто сном. Ничто в поведении Причард не говорило о том, что она сохранила хоть малейшее воспоминание о вчерашнем. Харенгер облегченно вздохнул. Все будет хорошо. Ей незачем уходить, ей совершенно незачем уходить. Причард была идеальной горничной. Он знал, что никогда ни словом, ни жестом она не даст понять, что на какое-то мгновение их отношения были непохожи на отношения слуги и хозяина. Ричард Харенгер был очень счастливым человеком.