На сеновал с Зевсом - Елена Логунова

Но зачем же пропадать билету, за который деньги заплачены? Вот он и пригодился. Билет, по моему мнению, вполне мог сойти за небольшой, вполне культурный и в высшей степени невинный подарок, а буклет всея конторы «МБС» с натяжкой заменял поздравление за подписью нашего шефа. На ощупь подарочный конверт для мадам Лушкиной получился приятно плотным, и чопорная Ольга Петровна отнеслась к нему с должным уважением.

Я покинула стеклянный замок «ЮгРоса» с приятным чувством гордости за проявленные мною ум и сообразительность. Понижать возросшую самооценку встречей с Броничем, у которого могло быть другое мнение по этому поводу, мне не хотелось. Чего мне хотелось, так это покушать, поэтому я решила начать обеденный перерыв досрочно и поехать домой. Папуля ночью творил тесто и мариновал мясо. На обед нам были обещаны пироги по-кахетински и шашлык «Дато Туташхиа».

По мере подъема лифта запах жареной с чесноком баранины становился все сильнее и к седьмому этажу достиг такой концентрации, что я ворвалась в квартиру, распустив слюни, как мастиф.

— Дюшенька, ты как раз вовремя, мой ручки и садись за стол! — позвал из кухни папуля.

Он не усомнился, что пришла именно я, и это могло означать только одно: все остальные члены семейства уже сидят за столом с мытыми ручками и полными тарелками еды. Я поняла, что имеет смысл поторопиться.

Жадина Зяма при моем появлении засуетился и спешно вонзил вилку в самый большой кусок мяса.

— Приятно тебе подавиться! — съязвила я, плюхаясь на диванчик рядом с братцем.

— Не толкайся! — недовольно буркнул он, цепляя с блюда второй кусок — про запас.

— Дети, не ссорьтесь! — примирительно сказал папуля. — Еды хватит всем.

— Ах, как мне надоели эти братско-сестринские распри! — капризно вздохнула мамуля, прикусывая веточку петрушки.

У нашей великой писательницы второй день не вытанцовывался сюжет нового романа, отчего она была сердита и раздражительна.

— Басенька, скушай ребрышко! — ласково предложил супруге папуля.

— Ах, как мне все это надоело! — скривилась капризуля.

Бабуля покосилась на мамулю, выразительно пошевелила бровями и молча прибавила громкость телевизора. Культурная программа обеда, отягощенного братско-сестринскими распрями и VIP-капризами, состояла из застольного просмотра новостей с Максом Смеловским — моим давним поклонником и другом всей нашей семьи.

— Сегодня первое апреля — международный день птиц! — радостно возвестил с экрана Максим.

— Сегодня первое апреля — День дурака! — чавкая, заспорил с ним Зяма.

— С праздничком тебя! — ехидно сказала я.

— Дюша, надо быть добрее к брату! — укорил меня папуля.

— Надо быть добрее к братьям нашим меньшим! — поддакнул ему Смеловский в телевизоре.

Я смешливо хрюкнула в надкушенный пирог. Зяма обиженно надул щеки, и без того сильно округленные не прожеванным мясом, и сделался похож на гигантского хомяка, максимально приблизившись к образу меньшего нашего брата по разуму. А телеведущий проникновенно сказал:

— Сегодня весь край должен выйти на строительство скворешников и птишников!

Он так и сказал: «скворешников» и «птишников» — через «ша», чему я сильно удивилась. Смеловский парень образованный, мы с ним вместе грызли гранит филологии в университете, причем Макс занятия не прогуливал и как грызун научного гранита преуспел больше меня. С чего же вдруг такой моветон?

— В самом деле, скворечник! — неожиданно оживилась мамуля. — О, какая идея! Извините, я вас покину.

Она отодвинула тарелку, встала и удалилась к себе.

— Я ошибаюсь, или к Басеньке пришла муза? — проводив супругу взглядом, задумался папуля.

— Ага! Она прилетела из ближайшего скворечника! — сострил Зяма.

Я подняла брови и похлопала ресницами. Наша мама пишет ужастики, и до сих пор самым компактным дощатым сооружением, фигурировавшим в ее произведениях, был портативный гробик злобного лилипута — карликового плода близкородственного скрещивания представителей вырождающейся вампирской линии. Как мамуля впишет в одну систему образов с мрачными склепами и усыпальницами милый птичий домик, было непонятно, но заранее интересно.

Предвкушая небанальный поворот сюжета, я поела шашлыка с пирогами и только-только приложилась к компоту из стилистически чуждой кавказской кухне гваябы, как позвонила секретарша нашего Бронича Катерина.

— Куда вы все пропали?! — истерила она. — Где ваша совесть?!

— Вопрос поставлен некорректно, — заметила я, двигаясь в прихожую, чтобы обуться и бежать в контору.

Наша Катька — воплощение гражданской сознательности, высокой ответственности и бескорыстной любви к работе. Отсутствие аналогичных качеств в других людях она воспринимает очень болезненно, а я не люблю огорчать своих добрых знакомых без крайней на то необходимости.

— Чье именно местонахождение тебя все-таки интересует — мое или моей совести? — заглушая предательское гудение лифта, забалтывала я коллегу. — И кого, собственно, ты называешь сложным местоимением «вы все»? Это только мы с моей совестью или кто-то еще?

Катерина не выдержала моего насмешливого тона и взорвалась гневной тирадой, из которой стало ясно, что не я одна бессовестно плюю на работу, дезертируя с линии трудового фронта в трудный для родной конторы момент. Маруська так и не объявилась, Зойка с Андрюхой сбежали «позавтракать» и не вернулись к обеду, а вот шеф наш, наоборот, пришел и требует поздравлялки на подпись.

— О господи, поздравлялки! — охнула я.

Только сейчас я осознала, как сильно подвела меня безответственная дурочка Маруся. Ее открыткам прямая дорога не в почтовый ящик, а в мусорный, и, стало быть, нормальные тексты придется сочинять мне одной. И сделать это нужно быстро, пока Бронич не рассвирепел.

Чтобы выиграть время, я раскошелилась на такси, но сочинение поздравлялок все равно заняло у меня весь остаток рабочего дня. Правда, я часто и надолго останавливала работу, чтобы подкрепить свои душевные и физические силы чаем, кофе, плюшками и телефонными разговорами с приятными мне людьми, жизнь которых в данный момент была свободна от личных, семейных и профессиональных праздников. Собеседников я выбирала осмотрительно. Если бы кто-нибудь из них закричал: «Инка, поздравь меня, мне сегодня стукнуло тридцать!» — я и сама бы кого-нибудь стукнула.

Сверившись с календарем, я убедилась, что у Макса Смеловского в начале апреля нет никаких памятных дат, и только после этого набрала его номер.

— Слушаю тебя, свет моих очей! — в витиеватом восточном стиле приветствовал меня давний поклонник.

— Нет, это я тебя слушаю, радость моих ушей! — засмеялась я. — Что за чушь ты нес сегодня с экрана про скворечники и птичники?

— Чушь? — обиделся Макс. — Нормально! А не ты ли сама прислала мне этот факс с поздравлением по поводу Всемирного дня птиц?!

— Ты что? Я похожа на сумасшедшую?

Я покосилась на себя в зеркало, занимающее простенок между моим и Маруськиным столами, и решила замять эту тему.

Выжимая из себя поздравлялки, я слюнявила карандаш и ковыряла им в затылке, чем превратила относительно свежую парикмахерскую прическу в подобие вороньего гнезда, выкрасила синим язык и еще нарисовала себе большую кривую галочку на переносице. Больше, чем я, на сумасшедшую была похожа только Офелия в полуфинале «Гамлета».

— Почему ты решил, что это я поздравила тебя с Днем птиц? — скорчив рожу своему непрезентабельному отражению, спросила я.

— Я прекрасно знаю все номера телефонов в твоей конторе!

Это заявление меня заинтересовало. Не в том смысле, что я внезапно осознала, как много значу для Макса, это мне было известно и раньше. Я вдруг догадалась, кто мог поздравить дружественную телекомпанию с таким оригинальным праздником.

— Маруська, зараза! — Я стукнула кулаком по столу. — Сто процентов, это она расстаралась, сочинительница дурацких текстов!

— Да, текст и впрямь был какой-то странный. Хочешь сказать, это был первоапрельский розыгрыш? — расстроился Смеловский.

— Конечно, розыгрыш! — подтвердила я.

Не говорить же ему, что Маруська спятила на почве написания поздравлялок! Непосвященные считают рекламное агентство «МБС» вполне респектабельной компанией. Зачем же я буду портить репутацию фирме, которая платит мне жалованье?

Было еще одно тонкое обстоятельство, из-за которого мне не хотелось особо муссировать тему глупых Марусиных факсов. На прошлой неделе я имела неосторожность похвастать коллегам, что изобрела эффективный метод борьбы со стрессом по принципу «клин вышибают клином»: до смерти устав писать утомительно-серьезный пресс-релиз о занудном совещании наших клиентов-банкиров, я для разнообразия сочинила альтернативный — откровенно издевательский — текст. Читая его, я смеялась до слез, и это отсрочило мою гибель от тоски, усталости и злости. Теперь я вполне обоснованно подозревала, что наша практикантка последовала моему совету — сначала сочинила кучу идиотских поздравлялок, а когда и это не помогло — попыталась увеличить дозу позитива с помощью розыгрыша по факсу.