Итоги № 41 (2013) - Итоги Итоги

— Владимир Николаевич, патриарх Кирилл обещал пересмотреть отношение к так называемым екатеринбургским останкам в связи с новыми данными. Что это за данные?

— В июле прошлого года в Киеве Святейший патриарх сообщил о неких важных материалах, связанных с гибелью царской семьи, полученных им из США. Позднее патриарх заявил о готовности церкви принять участие в продолжении исследования вопроса об идентификации останков царской семьи «с учетом вновь найденных материалов, на основе прозрачности экспертного процесса и доступа ко всем генетическим материалам». Эта новость обнадежила. Следственный комитет России обладает самыми главными данными о генах царя. Это расшифровка его генетических данных, полученных при исследовании крови императора, оставшейся на рубахе после ранения. Увы, к нам никто из Московской патриархии не обращался, несмотря на заявления о прозрачности.

— В РПЦ настаивают на допуске к экспертизе независимых исследователей. Почему не пускаете?

— Я несколько раз обращался к Священноначалию с просьбой назвать имена ученых, которых православная церковь хотела бы видеть в качестве экспертов. Единственным критерием был профессионализм. Предложений со стороны патриархии не последовало. По нашей же просьбе исследования проводили люди с безукоризненной научной репутацией, работающие в самых передовых лабораториях мира: Майкл Коббл в Идентификационной лаборатории армии США, Евгений Рогаев в Институте общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН и Медицинской школе университета Массачусетса, Вальтер Парсон в Инсбрукском медицинском университете в Австрии и Тамара Цитович в генетической лаборатории судебно-медицинской экспертизы Свердловской области. Данные экспертных исследований опубликованы в ведущих научных журналах, обсуждены на многих научных конференциях и получили положительные рецензии от нобелевских лауреатов Уотсона Джеймса Дьюи и Ниренберга Маршалла Уоррена. Мне бы хотелось услышать, с чем связано недоверие церкви по отношению к этим уважаемым в научном мире людям.

— Обращались ли церковные власти к следствию по поводу совместной экспертизы останков?

— Я внимательно отслеживаю переписку церкви с органами следствия по вопросу о так называемых екатеринбургских останках. В последний раз официальное обращение церкви поступило осенью 1995 года от патриарха Алексия II. Обращения последних лет, может быть, на почте потерялись. Ответственно могу заявить, что заявлений о совместной работе экспертов и «альтернативных православных» ученых за последние 18 лет не было, хотя такое сотрудничество избавило бы нас от атмосферы подозрительности и недоверия.

— Какие проверенные православные ученые могут пользоваться доверием со стороны светских властей?

— Я согласен на работу с любыми, но только с квалифицированными и честными. Никто не помешает православным ученым при несогласии высказать свое особое мнение. Я за полную открытость исследований.

— Почему бы не решить вопрос с временным захоронением останков Алексея и Марии, допустив к ним независимых исследователей? Вы непременно хотите установить плиту с надписью?

— Можно решить вопрос не только с временным, но и с постоянным захоронением. По существующим правилам, если тела никому не нужны, можно обратиться в коммунальные службы, которые предоставят казенные гробы и похоронят за государственный счет там, где хоронят «невостребованные» трупы. Даже таблички с указанием имен будут… Но неужели мы дошли до того, что из-за многолетней волокиты должны забыть историю первых жертв советской власти и похоронить их без участия церкви отдельно от родителей?

— Может быть, передать дело в суд и на основании судебного вердикта решить вопрос о захоронении останков царских детей рядом с родителями в Петропавловском соборе?

— Существующее законодательство не требует рассмотрения этого вопроса в суде. Не требуется никаких дополнительных данных, чтобы Алексея и Марию считать Алексеем и Марией. Захоронение в Петропавловском соборе невозможно без решения высоких лиц, а они оглядываются на позицию церкви.

— У представителей РПЦ складывается впечатление, что кто-то заинтересован в том, чтобы просто спрятать концы в воду. Ответьте: почему вы настаиваете на быстрейшем закрытии этой страницы истории?

— Помилуйте, все необходимые материалы были переданы церкви пять лет назад, но даже попытки хоть как-то отреагировать на нашу работу церковные чиновники не сделали. Я обиваю пороги патриархии с просьбой изучить наши материалы, прошу о сотрудничестве с православными учеными. Это называется спрятать концы в воду?

— Найденные в 1991 году скелеты хорошо сохранились, что противоречит версии о сожжении останков членов императорской фамилии. Чем ответите скептикам?

— На палеолитической стоянке Сунгирь под Владимиром мне приходилось участвовать во вскрытии захоронений охотников, погибших более 20 тысяч лет назад. Скелеты этих людей сохранились лучше, чем останки царской семьи. Если быть ближе к делу, то отвечу так: вопрос о соответствии сохранности останков времени захоронения — июлю 1918 года — специально рассматривался экспертами, и те подтвердили возможность такой даты.

— Вы верите, что если власть допустит к расследованию независимых исследователей, обеспечив гласность всех процедур, то дело сдвинется с мертвой точки?

— Для того чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, нужно работать, а не имитировать работу. Следственный комитет всегда с огромным уважением относился к нуждам церкви. В СКР работают разумные и вменяемые люди. Если у церкви есть проблемы с признанием или непризнанием останков, мы всегда готовы помочь в их разрешении.

— Вы что же, призываете РПЦ отказаться от версии о том, что царские останки находились в «намоленном» месте — Ганиной Яме?

— Я призываю отцов церкви только к тому, к чему церковь две тысячи лет призывала своих прихожан, быть предельно честными и стремиться к истине, несмотря на все сложности. В Екатеринбурге есть три места, связанных с судьбой царской семьи и достойных поклонения. Это Храм-на-Крови в Екатеринбурге, где была расстреляна царская семья, Ганина Яма, куда тела привезли после расстрела, и участок Старой Коптяковской дороги, под которой тела находились много лет. Они никак не конкурируют друг с другом, как Гроб Господень не конкурирует с Голгофой. Это части единого мемориала.

— Не проще ли признать проблему нерешаемой в нынешних условиях и оставить ее разрешение будущим поколениям?

— Конечно, можно было бы смириться, но как-то не по-человечески, когда общество, проповедующее принципы гуманизма, не может найти в себе силы, чтобы достойно упокоить тела невинных детей.

— Какой вы видите выход из, похоже, тупиковой ситуации?

— Я советовался по этому вопросу со многими людьми, в том числе с пятью уважаемыми мной митрополитами. Все в один голос говорят, что проблему эту невозможно разрешить без доброй воли Святейшего Патриарха Кирилла. Никто, кроме него, не хочет и не может взять ответственность на себя. Со своей стороны я считаю оптимальной программу из нескольких этапов. Надо чтобы церковь ясно и определенно заявила, на какие вопросы она хочет услышать ответы. После этого должны собраться представители церкви и следствия и уяснить для себя, какие проблемы решены, а по каким остаются вопросы. Для этого не нужны века. Все сомнения могут быть устранены в 3—4 недели, после чего можно ставить вопрос о создании новой правительственной комиссии для захоронения или о дальнейшем продолжении исследований.

Разговор с фининспектором / Политика и экономика / Спецпроект

Разговор с фининспектором

/  Политика и экономика /  Спецпроект

Александр Починок — о лифтерах и лифтах, про Гайдара и его команду, о роли прослушки в карьере Ельцина, о штурме Белого дома с точки зрения Минфина, об инкрустированных ружьях и депутатских носках, а также о том, как шестая часть суши лишилась «второй валюты»