Огни сумеречного города - Николай Игоревич Епифанов

В воображении юноши голоса стали очень громкими и заполонили собой каждую улочку Фалько. Они разлетались повсюду, отскакивая от стен и запрыгивая в открытые окна.

От подобной картины Марку стало тяжело дышать, у него закружилась голова. Он остановился и прислонился к стене, закрыв глаза и пытаясь прийти в себя.

– Почему? – спросил неизвестно кого Марк. – Почему всё так?

– Парню плохо. Вызовите скорую, – закричал кто-то рядом.

– Нет, всё в порядке, – поспешил ответить юноша.

– Ты побледнел. Я же вижу. Нужно вызвать врача.

Не прошло и минуты, как Марка окружила толпа зевак, которая и не думала о том, что нужно помочь, а желала узнать, что будет дальше. Странная привычка людей устраивать из всего цирк не миновала и Фалько. И самое странное заключалось в том, что они так делали, не отдавая себе отчёт, их буквально тянуло к подобным вещам от нехватки впечатлений. Марк ещё не понимал этого, и ему только предстояло открыть для себя столь неприятную правду.

– Серьёзно, всё хорошо, – юноша всеми силами пытался доказать, что ему не нужна помощь.

– Точно? Парень, точно? – мужчина не унимался.

– Да, точно. Спасибо.

– Хорошо, но если что, сразу зови врача. С этим шутки плохи. У меня бабка так шла-шла и умерла, – незнакомец зачем-то поделился подробностями своей жизни.

Осознав, что спектакль окончен, толпа исчезла так же быстро, как и появилась. Марк остался стоять совершенно один, глядя вслед единственному странному человеку, пришедшему на помощь. Город, который прежде он считал своим домом, вмиг стал чужим. Стоило подумать об этом, как голова снова закружилась, но юноша смог взять себя в руки и продолжил путь в школу.

Двухэтажное здание учебного заведения притаилось между четырьмя высотными жилыми домами, взирающими на учеников с негодованием. Слишком много всего свалилось на голову Марка за это утро. Конечно, к подобному он не был готов. Хотелось бежать прочь, закрыться в своей комнате и спрятаться под одеялом, чтобы безумный безликий мир исчез, а ему на смену пришёл… Но Марк не смог сформулировать своё пожелание до конца, потому что не знал, как вообще может быть по-другому. Ему стоило больших усилий подавить желание сбежать и переступить порог школы.

Отсидев несколько часов на занятиях, он понял одну вещь. Преподаватели хорошо знали своё дело и доступно рассказывали материал, но каждый из них старался объяснить не как правильно и хорошо, а как допустимо. Например, на уроке труда школьники под чутким руководством мистера Тинкера заканчивали мастерить стул, к которому приступили на прошлой неделе.

– В целом, если сюда вбить гвоздь, – сказал учитель, – будет неплохо держаться.

Марк поднял руку. Его вопрос был настолько очевидным, что он удивлялся, почему никто об этом не спрашивает.

– Слушаю тебя, – длинный скрюченный палец мистера Тинкера указал на Марка.

– Зачем вбивать гвоздь, если можно сделать гораздо лучше и надёжнее?

– Для чего тебе это? – подобной реакции ожидать было трудно.

– Чтобы… чтобы стул был крепким и хорошим.

– Это не меняет дела, – покачал головой учитель. – Ты только лишнее время потратишь, а получишь всё тот же обычный стул.

– Но ведь его можно сделать хорошо. Он долго прослужит, да и красивее будет гораздо. Вместо того чтобы просто сколачивать, можно сделать поперечную…

– Марк, не занимайся ерундой. Тебе всего-навсего нужен стул. И вот он у тебя есть.

– Но мы же учимся…

– Верно, вы учитесь, я учу. Именно так. Ты хочешь сказать, что я не объяснил, как сделать стул?

– Объяснили, но плохо. Это ведь неправильно, – Марк чувствовал, как его голос слабеет под тяжёлым взглядом мистера Тинкера.

– Тебе не следует так разговаривать с учителем. И уж тем более ставить под сомнение мою квалификацию.

– Но вы приучаете нас к неправильному.

– Закончили разговор! Ты получаешь двойку. И для твоих родителей я напишу записку. Пусть разбираются с тобой сами.

Поняв, что не добился ровным счётом ничего, Марк обессиленно сел за парту. Он не получил ответа, не сделал лучше, а только навредил самому себе. Уже после урока мистер Тинкер не глядя положил на стол листок бумаги, на котором было написано: «Вынужден сообщить, что сегодня ваш сын получил двойку по труду, потому что отказался выполнять задание. Он пытался сорвать урок и оскорблял учителя в присутствии других учеников».

– Обязательно передай. Я потом проверю, – с этими словами учитель вышел из класса.

Когда день подошёл к концу, Марк вылетел из школы и быстрым шагом направился домой. С него на сегодня определённо хватило. Вместо того чтобы быть услышанным, понятым или получить объяснение, почему он не прав, юноша получил самую настоящую оплеуху, хотя совершенно не желал ничего плохого.

Чтобы ещё больше не ухудшать настроение, Марк шёл, глядя себе под ноги. Путь домой пролетел незаметно, и вот юноша уже зашёл в квартиру, оставив позади безумные события. Разулся, помыл руки, заглянул к маме и отдал ей записку мистера Тинкера. Она внимательно её прочитала и отложила в сторону.

– И что это значит?

– Всё, что там написано, неправда.

– Ты хочешь сказать, учитель врёт?

– Да, – обида начала медленно подкатывать к горлу. – Я не отказывался ни от чего и никого не оскорблял. Я всего-то спросил, почему нельзя сделать стул лучше и крепче.

– Зачем? – в глазах матери Марк увидел то же самое выражение, что и у учителя труда.

– Как зачем? Чтобы стул получился хорошим, а не только для того, чтобы был.

– Марк, учителю виднее, как нужно делать. Ты только всё усложняешь.

– Я не… Я… хорошо, – его плечи опустились. – Я понял. Больше так не буду.

– Вот и умница. Иди поешь, я принесла свежий брик.

– Хорошо, – сказал Марк и вышел из кабинета.

Очередное поражение. Может быть, он и правда зря всё это затеял? Какой смысл? Взрослые живут дольше, чем он, и знают гораздо больше. Наверняка же это неслучайно. Во всём виноват дурацкий сон.

– И с чего я вообще решил, что прав? – глядя на себя в зеркало, спросил Марк.

Сомнения прокрались в его душу и принялись отчаянно проедать ходы. Это чувство хорошо знакомо почти каждому человеку. Когда ты что-то делаешь или придумываешь, а в ответ получаешь безосновательную критику, то, конечно, начинаешь сомневаться и в себе, и в своей идее. В сомнениях нет ничего страшного, сами по себе они могут защитить от ошибок, помочь что-то поправить, но не стоит забывать о том, что далеко не всегда они оправданны. Люди, чья критика сбивает с ног, могут ошибаться. И в этом состоит главная трудность – не сломаться под чужим мнением.

Будучи совершенно