Золотой поросенок для Дуремара - Катя Чудакова

Игорь изо всех сил пытался произвести благоприятное впечатление на полицейских. Хотя, кому это надо? Решают только факты. Даже если у тебя крылья вырастут за спиной, но при этом на месте преступления найдут твои отпечатки, то возьмут тебя под белы рученьки, то бишь крылышки, и отправят куда следует. А дальше — если сможешь отмазаться — твое счастье. В совке эти вопросы решались проще. Игорь вспомнил, как легко мать с помощью денег выручала его из всяких неприятных переделок. Ну, ничего, здесь деньги тоже кое-что могут. Например, оплатить услуги хорошего адвоката.

В кабинет заглянула девушка-полицейская:

— Господин комиссар, на месте нет одного сотрудника. Это график-дизайнер Олег Гарий, который работал вместе с госпожой Берг. Он ушел с работы. Сказал, что у него обострение язвы желудка и ему срочно нужно к врачу. Я записала его домашний адрес и телефон. Кроме того, в офисе находятся посторонние. Госпожа Алина Вальд утверждает, что сегодня ее пригласили помочь довести журнал до готовности для отправки в типографию. Ей сказали, что Полина Берг больна и нужно временно ее заменить.

— Разберитесь, кто кому и что сказал еще. И срочно отправьте человека к этому… дизайнеру.

«Ну и попала я на работку, — ехидничала про себя Алина, — надо же было два года сидеть дома, в тихой заводи среди изредка поквакивающих соседских старушек, чтобы потом сразу попасть в такой водоворот событий. Нет, не могут наши люди спокойно жить. Не умеют. Но это уже не шуточки. Был человек — и нет человека. А ведь еще вчера Полина сидела тут. Может, даже на этом стуле…» Алина заерзала и обратилась к девушке в полицейской форме, которая опрашивала сотрудников фирмы:

— Я, в общем-то, первый раз здесь и с госпожой Берг знакома не была. Могу я быть свободна? Все равно сегодня работы уже не будет. И не понятно, будет ли вообще…

— Я попросила бы вас задержаться. Мы сейчас ведем первичный опрос. Он длится недолго. Потом, если будет необходимость, мы некоторых коллег госпожи Берг пригласим для индивидуальной беседы. Кое-кто из сотрудников русской редакции имеет проблемы с немецким языком, а вы, как я слышу, говорите свободно. Я бы попросила вас помочь мне в качестве переводчика.

— Конечно, конечно. Я только мужу позвоню, чтобы он знал, где я.

Совсем не так представляла себе Алина свой первый рабочий день в новом коллективе. Собственно, чехарда сегодняшнего дня взбудоражила ее застоявшиеся эмоции. Последний раз ей пришлось испытать подобный стресс два года назад в московской редакции журнала «Варвара».

Один из многих современных женских журналов, появившихся в последние годы в Москве, он за пять лет своего существования вошел в пятерку самых модных и престижных. Реклама валила валом, тиражи росли, в розничной торговле прекрасно раскупался. Неплохо, с учетом нестабильной ситуации в России.

Алина, которая работала в журнале со дня его основания, завоевала громкую известность рядом острых статей и репортажей и считалась одной из самых преуспевающих женщин российской столицы.

Больше всего ее радовало то обстоятельство, что достигла она этих ошеломляющих успехов исключительно благодаря своим способностям журналиста и хватке деловой женщины.

Папа к тому времени был уже давным-давно с почетом отправлен на пенсию, а все его «связи» не то порастерялись, не то так же, как и он сам, оказались за бортом жизни и ничем помочь уже не могли. Да и ни к чему они были Алине.

Она могла добиться всего сама, и она сделала это. Когда западная жизнь стала все больше проникать не только на прилавки, но и в сознание зашоренных граждан СНГ, Алина поняла: ей по менталитету ближе западные эмансипэ, чем традиционно домашние и хозяйственные русские бабы. Она с трудом могла вообразить себя в окружении сопливой ребятни, а, представляя, что на ее белом плюшевом диване сидит какой-то мужик, чавкая и вытирая рот кулаком, покрывалась холодной испариной.

Куда лучше и спокойнее — проходящие и не переходящие ни во что серьезное связи. Детей она не то чтобы не любила, но как-то равнодушно воспринимала их, как необходимый элемент пополнения народонаселения.

«Цветы жизни? — Пожалуйста. Только не на моей клумбе». Возможно, это было элементом самозащиты: после первого аборта, который она сделала, будучи студенткой, у нее начался воспалительный процесс, а потом всякие другие женские неприятности, и вероятность того, что она когда-нибудь снова сможет забеременеть, была практически нулевая. Правда, этот вопрос волновал Алину меньше всего. Единственным и любимым ребенком стала для нее «Варвара».

И вот настал этот страшный день, 20 мая…

Когда зазвонил мобильный телефон, Алина уже приближалась к своей редакции, расположенной на улице с таким подходящим их журналу названием — Варварка. Она не любила разговаривать за рулем. Она вообще была очень щепетильным человеком во всем: никогда не нарушала правил, не превышала скорость и старалась не отвлекаться во время езды. Но на этот раз звонок показался ей каким-то необычным. Первая же трель резанула ей по мозгам, и она начала лихорадочно рыться правой рукой в своей сумочке, лежавшей на соседнем сидении, придерживая руль левой.

— Алина Витальевна! — душераздирающе заорала трубка. — Вы где? Тут полный разгром!

Алина с трудом узнала голос редакционной секретарши:

— Вика? Говори толком, что случилось. Какой разгром?

— Да у вас в кабинете. Я пришла только что, дверь в офис была закрыта, никаких следов взлома. Захожу — бумаги со столов сброшены, а в вашем кабинете — полный тарарам! Да сами увидите, приезжайте скорей!

— Я уже подъезжаю, сейчас найду парковку и сразу бегу. Ты кому-нибудь еще звонила?

— Нет, вам первой.

— Не звони пока никому, я приеду, сама разберусь…

— Хорошо, Алина Витальевна. Ой, тут какая-то записка на вашем столе лежит…

Через пять минут Алина уже стояла посреди своего кабинета между развороченным креслом и разбитым монитором. Сдерживая комок в горле, она взглянула на стол. Вот она, эта записка, о которой говорила секретарша:

«Ты что из себя вообразила? Ты — такая же шавка, как и пьяная лоточница, которую видно из твоего окна. Займись-ка лучше выпечкой пирожков для своего фрица. Целее будешь. Вали отсюда, пока не пожалела».

Записка была напечатана на ее же компьютере и распечатана тут же.

«Человек, который писал это, наверняка, чувствовал себя здесь уверенно, будто он не впервые в этом кабинете. К тому же, осведомлен о подробностях моей личной жизни… Неужели, кто-то из своих?» — размышляла Алина, стоя у окна и разглядывая ту самую вечно пьяную продавщицу овощного лотка, о которой упомянул злобный погромщик.

Алине казалось, что все, кто работал вместе с ней, ее команда, настолько «свои», что не считала нужным что-то прятать или скрывать от них. Кто же из них оказался предателем?

Алина была настолько морально подавлена, что решилась на шаг, который все ее знакомые сочли малодушным и совершенно не типичным для этой уверенной в себе волевой женщины. Она связалась с учредителями журнала и объявила им, что выходит замуж и уезжает из страны. Получалось так, что неведомые противники добились своего и она, сдав позиции, удалилась с поля боя.

Собственно, Алина к тому времени находилась на тяжком перепутье. Приближался критический возраст — тридцать пять лет, и самодостаточность в той роли, которую она до сих пор играла — довольной жизнью преуспевающей журналистки — начала ее тяготить.

У каждой женщины, насколько бы «эмансипэ» она ни была, возникает в жизни такой период, когда ей хочется бросить все к чертовой матери и стать просто женой. Наверное, и у Алины наступил такой момент. Но как взять и бросить все завоеванное нелегким трудом? Весы в голове Алины склонялись то в одну, то в другую сторону. И вот решающая «капля» упала на чашу «семья». Вечером Алина позвонила Маркусу и сказала ему долгожданное «да». Он сразу не понял даже, что вдруг такого переменилось за два дня со времени их последнего разговора.

Алина начала активно собирать необходимые для брака с иностранцем документы, Маркус прислал ей специальное приглашение-вызов «для заключения брака». Короче, через полгода они стали законными супругами. Алина, как могла, пыталась вычеркнуть из памяти свою бурную деятельность в Москве и тот майский день, резко повернувший ее жизнь.

Глава 3

Загребая длинными ногами, Игорь Пащук шел по бесконечному коридору Комиссариата полиции. Да, не думал он, что придется когда-нибудь побывать здесь. Да еще в каком качестве! Голову сдавило стальным обручем.

Он — хозяин жизни, в тридцать с небольшим получивший все, о чем большинство только мечтает всю жизнь.

Он — сам Игорь Пащук! — обвиняется (впрочем, нет, пока не обвиняется, а подозревается) в причастности к гибели этой чертовой журналистки.