Замуж за Чернокнижника - Елена Болотонь

На улице меня уже ждала заветная компания собутыльников. Был бы повод, а погулять всегда горазды. Светка весело замахала мне руками, призывая побыстрее к себе, но я остановилась, недвусмысленным жестом показывая, что хочу позвонить. Нажатие кнопки вызова золотого яблочка — и вот он, родной голос:

— Юлька, где тебя носит?

— Ой, Ян, некогда было…

— Ты в субботу приедешь на обед?

— Посмотрим. Хотела похвастаться, — уж кто за меня искренне порадуется и кому хочется обо всём рассказывать, так это ей, моей роднульке.

— Давай, не томи, — пробухтела трубка.

— Янка, назначение у меня.

— Ну-у?

— Обслуживаю випов нашего банка, — с придыханием бросила в микрофон и удовлетворённо услышала визг на другой стороне.

— Поздравля-я-яю-ю-ю! — орала мне трубка радостным Янкиным голосом. Прооралась и, в конце концов, заговорила спокойнее:

— Как впечатления?

— Да если честно, жесть.

— Что?

— Ну, что? Первый вип оказался козлом, второй тоже.

— А третий?

— Ну, потом вроде распогодилось…

В смартфоне послышались покровительственные нотки:

— Это у тебя с непривычки общения. Всё наладится.

— Хотелось бы.

— А что делаешь сегодня? — слюбопытничала сестра.

— Пить иду, в новый бар какой-то.

— Эх, а мне вот Эрику с Вадькой не на кого оставить. А так бы я присоединилась…

К слову сказать, бывший Янкин муж был выдворен в шею месяц назад за неприличное поведение с какой-то залётной бабёнкой, с которой увидела его целующимся сама Янка.

Это случилось в магазине субботним вечером и чисто случайно. В общем, пришлось ей потом покрывать издержки магазину за использованные бутылки с минералкой и куль с мукой, в котором вываляла она после незапланированного обливания незадачливого отца своих детей.

А чуть позже выставила лицемерного изменщика за порог вместе с семейным жёлтым саквояжем в красную клеточку.

Артёмка теперь караулит Янку и обивает пороги её дома, показывает себя хорошим отцом, но сестричка неприступна. Говорит, что, пока бывший не подарит ей новую машину, бриллиантов вагон и нового жениха, она за него обратно не выйдет. Так и живут.

Новое заведение «Альфин» на Бронной считалось очень модным и достаточно дорогим местом, набиравшим популярность у «золотой молодёжи» нашего города. Два зала, оборудованных современной мебелью, с великолепной вентиляцией могли удовлетворить любой вкус. Коричнево-бежевый с удобными диванами и столиками «для посидеть» и фиолетово-красный с танцплощадкой, окантованной синей подсветкой, окружённой барными стойками для желающих выпить в процессе разгулья. Часто гости начинали в одном зале, постепенно меняя место дислокации. И мы не стали исключением.

Проставляться пришлось по полной. Одно радовало, что коллеги, как люди порядочные, после знакомства с меню не могли на мне не жениться. В смысле, взяли часть расходов на себя. И, соответственно, мой бюджет сильно не пострадал. Лёгкие закуски, коньяк и шампанское составили вместе гремучую смесь, так что уже через два часа мы признавались в любви друг другу, тыкаясь пьяными носами в шеи и щёки, обнимаясь и давая клятвы в вечной верности. Особенно преуспел в этом Петька. И так рыжий, он стал просто огненно-красным от прилившей к его лицу крови то ли от спиртного, то ли от смущения. Но сахарных комплиментов я наслушалась столько, что наварить варенья на год хватит.

Громкая, просачивающаяся сквозь стены музыка уговаривала нас всё бросить и срочно идти пользоваться возможностями пьяных, но божественно танцующих наших тел. До просмотра событий видеосъёмки с места событий, конечно. Но кому это интересно в процессе самой пьянки? И вскоре наша дружная компания уже обтирала попами фиолетовую барную стойку.

— Мальчик, текилки ливани, — махнула рукой уже готовая Усачёва.

Не столько выпить ей хотелось, сколько бармена привлечь. Надо отметить, привлекательного, хорошо сложенного блондинчика, который почему-то косился на меня и как-то странно подмаргивал. Никак нервный тик одолевал беднягу. Мне даже пришлось пару раз невзначай оглядеть себя со всех сторон. Так и не поняла, что ему во мне не понравилось. Или понравилось. Кто ж его, бармена-то трезвого, разберёт?

Мой рыжий друг уже клевал носом в полупустой стакан. А Машка с новеньким сисадмином давно обжимались на танцполе, не собираясь к нам возвращаться. Народ прибывал. Вечер становился томным, а обязанности новой должности обещали быть особенно приятными с похмелья. Пора и честь знать. Потому я соскользнула с барного стула, чтобы сходить в туалет, и, развернувшись на месте, упёрлась носом в чью-то чёрную рубашку со знакомым ароматом. Где-то я его уже нюхала.

Мои глаза плавно поднялись к лицу обладателя тонких запахов и едва не собрались в кучку. Передо мной стоял утренний вип. Он вскинул бровь, разглядывая пьяную меня, а я вытянула ладонь перед ним и помахала ею, отгоняя наваждение.

— Ид-ди…

И тут же оказалась пойманной за запястье.

— Какая встреча. Вроде на шлюху не похожа, а в баре, — он откровенно ржал надо мной. Красавчик-конь.

Ну, а что мне схваченная рука, когда вторая есть?

Недолго думая, я состроила ему пальцами козу. Ути-путечки тебе за всё утреннее! Заставила его нахмуриться и схватить меня за второе запястье. И тут этот сексуальный вип-козёл потащил меня куда-то за собой.

Усачёва пыталась что-то втереть Петьке, и никто даже не заметил, как враг уволок меня за барную стойку. И дальше… В огромный кабинет.

— Проходи давай, — он втолкнул меня внутрь комнаты. Я встала и уперлась шпильками покрепче, почти на пороге. Сойдут за рога и копыта.

— И кка-ак это наззывать? — спотыкалась я в словах, тем не менее, готовая бороться за свои честь и достоинство.

— Что ты тут делаешь?

— А что? — с вызовом ответила ему я.

— Отвечай! — властно бросил Алан.

Совсем что ли с придурью? Раскомандовался, как у себя дома…

— Отмье-ечаю, — насупилась я, медленно пятясь к выходу. Нажала на дверную ручку, чтобы убраться от него восвояси. — Ну… Я пошла! — вежливость не повредит.

— Так я тебя в таком состоянии и отпустил, — обалдел от неожиданности вип, обратным движением закрывая двери и оттесняя меня в центр комнаты. — Это сколько ты в себя влила?

— Во-от сто-олько! — недолго думая, показала ему фигу чуть ли не под нос. Это за моральный утренний ущерб. И вообще, мне в таком состоянии море по колено! Куда хочу — туда плыву!