Люди Сербской Церкви. Истории. Судьбы. Традиции - Светлана Луганская

– А они не были монахами?

– В основном это были миряне, лишь несколько монахов, но преобладали миряне. Школа находилась в монастыре Острог в Черногории, и монастырь создавал очень благоприятную атмосферу для воспитания молодежи. Многие ученики впоследствии становились монахами, кто-то продолжал обучение, некоторые из тех учеников, именно из первых двух поколений, стали епископами: епископ Шумадийский Иоанн, епископ Канадский Георгий, епископ Британо-Скандинавский Досифей, епископ Враньский Пахомий и другие – все они из первых поколений той монашеской школы.

– Ваше Святейшество, как вы восприняли известие о вашей епископской хиротонии?

– После двух лет пребывания в Остроге я был назначен ректором Призренской семинарии, вновь вернулся в Призрен, а спустя еще два года был избран викарным епископом Его Святейшества. Это событие стало очень неожиданным для меня. Я очень активно занимался организацией семинарии, восстановлением ее зданий, делал это с любовью, радовался своей работе, и вдруг – избрание в епископы, но я принял его с благодарностью. В течение года служил викарием Его Святейшества, а затем стал епископом Нишским.

– В каком состоянии вы застали епархию?

– Там находился владыка Иоанн (Илич), он долго, почти сорок лет, руководил епархией, очень трудолюбивый благородный человек. Он поставлен епископом Нишским в 1933 году, сделал все тогда возможное, но пришла военная пора, стало совсем трудно, а он уже был стар, и его три года замещал епископ Жичский Василий (Костич), который вернул епархии порядок, наведенный когда-то владыкой Иоанном. Таким образом, я оказался в достаточно хорошо обустроенной епархии с изрядным количеством священников, среди которых было немало моих учеников, призренских семинаристов, ставших верными сотрудниками в делах на благо Церкви и епархии.

– Расскажите, пожалуйста, о вашей дружбе с Патриархом Павлом[2].

– Я познакомился с Патриархом Павлом, когда он был еще мирянином, в тот год, когда я находился в монастыре Преображение. Монастырь в духовном смысле был очень хорошо организован, там жили два известных духовника – отец Васиан и отец Евстатий-святогорец. Отец Васиан принадлежал к богомольческому движению, трудился как миссионер и проповедник, монастырь всегда наполнялся благочестивым народом со всех краев Сербии, поддерживался благочестивыми людьми. Это давало мне чувство силы веры, силы Церкви, осознание их значения в нашей жизни. Патриарх Павел, тогда еще Гойко Стойчевич, находился в соседнем монастыре Благовещение, так что мы знакомы с тех пор. Когда пришла пора отправляться в семинарию и необходимо было написать прошение епископу, пошел к Гойко, чтобы он помог мне это прошение составить.

Вскоре он, уже иеродьякон, был назначен преподавателем семинарии, и там наше общение продолжилось, а когда я стал преподавателем, он был уже епископом Призренским, так что мы на протяжении многих лет служили рядом. Это был благородный человек. Его слово было непоколебимо, позиция, которую он занимал, – всегда твердой, он не отступал от нее ни при каких условиях. В нас, молодых, это вызывало огромное уважение к его личности. Он со всеми находился в добрых отношениях, к нам, ученикам, обращался на «вы», в отличие от других преподавателей, и это как-то поднимало нас в наших глазах, укрепляло. Мы были с ним, я могу так сказать, в достаточно близких отношениях, тесно связаны, особенно драгоценной стала его помощь, когда я исполнял обязанности ректора. Из всего этого родилась наша истинная дружба, которая продолжалась позднее, в период моего служения епископом, и была для меня очень важна. Я всегда разделял позицию Патриарха Павла.

– Ваше Святейшество, какой была ваша первая мысль, чувство, когда вы узнали, что избраны Патриархом?

– Воспользуюсь возможностью сказать, что у меня никогда не было мысли, желания стать Патриархом. Я понимал, что это очень высокое место в Церкви, большая ответственность, звание, которое требует значительных жертв, служение и миссия, когда человек уже не принадлежит себе и живет не своей жизнью, а жизнью и проблемами священства, народа в современных условиях. Когда начались разговоры на эту тему, я не придавал им большого значения. После смерти Патриарха Павла начались выборы, я оказался в последнем круге в числе трех епископов: митрополит Черногорско-Приморский Амфилохий, епископ Бачский Ириней и я… Я хотел поблагодарить и снять свою кандидатуру, но некоторые епископы убедили меня этого не делать, а дождаться результатов выбора жребием (эти три личности были избраны Собором, а затем ожидался выбор жребием одного из трех епископов). Молился Господу, я рассказал об этом и Собору, чтобы чаша сия меня миновала, и предал себя в Его волю. Просил, чтобы Господь уберег меня от этого, однако случилось то, что случилось.

Да, это высокое звание, требующее огромной ответственности, ответственности перед Богом, перед народом, перед человеком. Я полагал надежду на Бога и на братьев-архиереев, так как Патриарх лишь один из членов Собора, первый среди равных, и все мы составляем Церковь, все трудимся, чтобы максимально послужить во благо Церкви и своего народа.

– Ваше Святейшество, в Сербии существуют теплые, близкие отношения священства и народа в пример многим, в том числе и нам. Хотелось бы спросить вас, как вы оцениваете эти отношения? Что вас радует, что беспокоит, существуют ли какие-то искушения?

– Знаете, это нормально. Церковь – это не только епископы и священники, Церковь – это и народ, в общении с народом мы составляем Церковь. Церковь – это одно тело, духовное тело. И естественно, чтобы отношения были духовными, искренними, близкими, родительскими, братскими, мы сами перед Богом должны быть такими. А народ должен знать и чувствовать, что в Церкви царит атмосфера духовного согласия, духовных отношений, чтобы мы спрашивали не «кто из нас больше?», «кто значительнее?», а кто может сделать больше для блага Церкви своим личным развитием в духовной жизни. И это нормально. Священство и народ – наши сотрудники, священники – самые непосредственные сотрудники в отношениях с народом, а народ – духовное поле, духовная нива, на которой сеется семя – слово Божие, и в этом должна быть гармония. Конечно, мы люди, а Церковь – это и Божественное установление и одновременно земное объединение людей, и тут бывает всякое. Есть благочестивые люди, есть светлые моменты, есть и другие, жизнь несет свое, но за нами остается поиск наиболее верных решений, чтобы устранять проблемы, исцелять возникающие раны, дабы тело Церкви было здоровым.