Леннарт Фартовый (СИ) - Корн Владимир Алексеевич

- Ты что, тупой?! Уже в который раз тебе говорю, я - лазутчик! А это все для маскировки!

Голос у него был злым и уставшим.

- Лазутчик, говоришь? Ну и что ты тут собрался разведывать?

- О боги! Ничего не собирался. Моей задачей было открыть ворота.

- А что, их когда-нибудь закрывали? Ладно, наливай. Да по полной, так, как у нас принято! В краю, где мужчины никогда не позволят надеть на себя женскую одежду, пусть даже ценой будет их жизнь!

Послышалось бульканье, а мы с Блезом переглянулись: чтобы все это значило?

- Ну, и за что выпьем на этот раз? – язык у Головешки заплетался.

- Тут сразу и не вспомнишь, за что мы еще не пили. Давай за воинское братство. Стоп! Кажись, уже было. Теодор, может быть ты что-нибудь предложишь? Только не за красивые наряды, – и голос за дверью издевательски заржал.

- Да что ты обо мне знаешь!? – из-за дверей послышался такой звук, как будто Головешка со всей силы ударил по столу кулаком. – Да мы с Лео всего в две сабли корабли на абордаж брали!

«И когда это мы успели? – скептически подумал я. – Был случай, когда мне пришлось захватить корабль в одиночку. Немалый корабль – пинас, где команда далеко за сотню. Но тогда мне помог тробор. Хотя если быть честным, это я ему помогал. Вернее, не путался под ногами»

- Надеюсь, платья у вас при этом были друг другу в тон?

И следом заливистое –ха-ха-ха!

- Блез, входим! - решительно заявил я, пряча саблю в ножны, кипя от негодования и пинком открывая дверь.

Картина, которую мы увидели, после подслушанного разговора была вполне ожидаема - Головёшка, изрядно во хмелю, и не менее пьяный его собутыльник. А еще заставленный бутылками, жбанами и кувшинами длиннющий стол. Посередине на блюде лежал изрядно объеденный жареный поросенок, и целым от него оставалась только голова. И никаких тебе дыб, устрашающего вида клещей для вырывания органов, ржавых цепей с кандалами, и всего прочего. Оружия – да, хватало: им все стены были увешены. Сам Теодор не выглядел так, как будто его подвергли мучительным пыткам. Все в том же платье Рейчел с крупными яркими розами по подолу, и лифом в складках, но на лице ни малейших следов косметики – Тед успел ее смыть.

Собутыльник Головешки походил на родного брата Блеза. Старшего брата, поскольку на взгляд ему было около сорока. Такой же светловолосый и светлоглазый, широкоплечий, с что называется – бычьей шеей. И длинным носом с горбинкой. Но сколько мне не приходилось встречать соплеменников Блеза, все они именно так и выглядят. Что же касается носа, виконт Эскальзер объяснил его длину и горбатость следующим образом.

- Айсейнт – высокогорье, и как следствие, недостаток кислорода. Отсюда такая форма.

Всем ведь известно - чем выше труба, тем сильнее тяга? Ну а дуга дает возможность увеличить, так сказать, протяженность ее дымохода. Как изогнутость режущей кромки у сабли. Обычная геометрия!

- О, Лео пришел! – обрадовался моему приходу Головешка. – О нем я сейчас и говорил. Блез, привет. Знаете, как раз за вами собрался идти. А это, - указал он на собутыльника, - Олаф Твердобородый.

- Какой Олаф? – переспросил я, полагая, что ослышался.

- Твердобородый. Он здесь хозяин всего. И замка, и земель вокруг. Да вы проходите оба, присаживайтесь.

Олаф не выглядел ни настороженным, ни напряженным. Все верно, оружие мы спрятали в ножны, а здесь, в краю суровых людей, вполне вероятно, двери именно так всегда и открывают - ударом ноги.

- Присоединяйтесь, - кивнул Олаф. – Только вы уж сами себе что-нибудь налейте: ночь, слуги спят.Там брага на меду, там эль, вон в том бочонке ром, - поочередно указывая на них рукой. – Там и там джин и аквавит. Пиво, правда, закончилось, но вроде завтра должно дозреть, свеженького и попьем. Или вам хотелось бы мартини? – нейтральным голосом поинтересовался он, косясь на платье Головешки. – Увы, чего нет, того нет.

Блез хмыкнул, уселся за стол, и освобождая на нем место, широким движением руки сбросил перед собой все, что под нее попалось. Он – уроженец Айсейнта, ему известны законы здешнего этикета, и потому я в точности повторил его действия. Олаф одобрительно крякнул.

- Ты, я так понимаю, чужеземец, - посмотрел на меня Твердобородый. – Ну а ты наш, -перевел он взгляд на Блеза.

- Истину говоришь, - Блез кивнул, наполняя кружки до краёв элем. – Это чтобы горло промочить, перед тем как начать бражничать нормальным питьем, - пояснил Блез для Олафа, на что Твердобородый крякнул снова: все, мол, правильно!

- Дай, я угадаю из каких ты мест, - сказал он. – Сдается мне - из Гарданики, уж больно выговор похож.

- Все так и есть, - кивнул Блез.

- Из какой-нибудь глухой деревни высоко в горах.

- Это еще почему?! – оскорбился тот.

Вообще-то Блез – сын главы клана, что по местным понятиям нечто среднее между бароном и графом. А его принимают за деревенщину.

- Ну и откуда еще? Бороды в косы лет пять уже не заплетают, хорошо хоть бусинами украшать не стал, - и Твердобородый погладил собственную, больше всего похожую на шкиперскую.

Блез говорил, что его на родине ровно столько и не было. «Многое за этот срок здесь изменилось! Бороды в косы не заплетают, в воротах калитки делают, а всех незнакомцев не пытаются убить, едва только увидят», - размышлял я, одновременно осушая кружку. Которую вслед за Блезом поставил на стол со всего размаха: здесь так принято, достаточно посмотреть на глиняные черепки на полу, все ими завалено.

- Получается, это вы лазутчика и послали?

Блез кивнул, а сам Олаф пустился в воспоминания.

- Смотрю, в замке новая девица объявилась. Шлюховастая с виду, но смазливая!.. А как она шла! М-м-м! – Твердобородый закатил глаза. - Кто такая? Почему не знаю? Дай, думаю, познакомлюсь. Ну я ее по заднице всей пятерней раз! И тут мне кулаком в морду прилетает. Да неплохо так, аж качнуло, - потрогал он припухлость на щеке.

- Его Счастливчик Леонард бить учил, - пояснил Блез, указывая на меня кружкой. – У него самого удар с правой – как лошадь лягнет копытом! Никому еще устоять не удалось.

«Нелишнее предупреждение, - подумал я. - Если ты так с Рейчел пожелаешь познакомиться, не миновать тебе зубы по всему замку собирать!».

– Ну а дальше мы уже разговорились, - продолжил Олаф. – Ладно, давайте выпьем, а потом ваш лазутчик сагу еще раз споет, про Рейрика Дубоголового. Нет, какие же все-таки в старину саги складывали! Не чета нынешним! На что я человек не сентиментальный, но даже мне слезу вышибло.

Я посмотрел на Головешку, который успел заснуть, упершись лбом в столешницу: на выпивку он слаб.

- Уже в третий раз засыпает, - пожаловался Олаф. – Если не в четвертый. В последний - на самом интересном месте. Когда Рейрик со своей дружиной напал на купеческий корабль, у которого все трюмы были забиты молоденькими невольницами. И вот опять. Лазутчик! – окликнул он Теодора, но Головешка лишь что-то невнятно промычал во сне.

То, что Головешке откуда-то известны слова древней саги, пусть никогда прежде он в этих краях не бывал, меня не удивило нисколько. Его вполне хватит и на то, чтобы прямо на ходу их придумывать: он еще тот лгун. Но сюда следовало привести Рейчел, Мэри, и остальных – зачем им мерзнуть в лесу возле костра? К тому же тробору следует отогреться. Боги только и знают, что у него в голове. Померзнет-померзнет, и придет ему мысль нас бросить, а на тробора у меня особые надежды. Да и пожитки в таком случае придется нести на себе, ибо с деньгами у нас худо, и купить вьючных лошадей не на что. Хотя трудно разобраться, где именно у тробора находится голова, ведь представляет он собой шар с тремя суставчатыми ножками. Ходилками, как называет их Казимир.

- Ладно, пойду за остальными схожу, - поднимаясь из-за стола, сказал я. – Вам тут и без меня есть о чем поговорить.

- Сходи, - согласился Олаф. – Только ты вот что, Леннарт Фартовый, калитку в воротах поплотнее за собой не забудь прикрыть. Заметет к утру, придётся откапывать.