Открывая новую себя. Твой путь к счастью, могуществу и любви - Лариса Ренар

Я почувствовала, что вышла за пределы тела, что энергия переполняет меня. В изнеможении я опустилась на ковер и легла и еще какое-то время чувствовала волны энергии, проходившие сквозь тело, и волны удовольствия. Когда я встала, взглянула на часы, то застыла – неужели прошло почти два часа? Не поверив, я решила сходить на кухню и проверить. Проходя мимо зеркала, я остановилась как вкопанная. Неужели эта горячая, раскрасневшаяся женщина со сверкающими глазами и сияющей кожей – я? Я вся светилась.

2004

– Ты вся светишься! – резюмировала Алла через семь дней.

– Еще бы мне не светиться! Дыхание маткой, распевание звуков и танцы творят чудеса, а если к этому прибавить маски для лица и предвкушение встречи, то было бы странно оставаться кислой и невзрачной.

– Теперь я понимаю, что нам пыталась объяснить Наталья, ведущая женского тренинга, когда говорила, что наиболее конкурентоспособные женщины – это те, кто светятся. А светятся только наполненные. Теперь я вижу, что это так.

– Да, мне очень нравится это состояние, – согласилась я. – Хочется парить, творить, любить и делиться со всем миром. А на тренинге вам не говорили, почему мы его теряем?

– Говорили. Потому что мы вечно суетимся, несемся куда-то как бешеные, беспокоимся о всякой ерунде, в общем, проявляем активность где надо и где не надо. Это мужчине нужна активность, чтобы хорошо себя чувствовать, а женщину наполняет покой.

– Да уж, покой нам только снится! – резюмировала я, и мы рассмеялись. – А я думаю, почему мне так нравится лежать на пляже и ничего не делать, а всех мужчин это безумно раздражает.

– Вот-вот. Не понять им тонкой женской организации. Ведь им же все потом отдадим. Так нет же, втягивают нас во всякие авантюры, а потом удивляются, почему мы такие обессиленные, – поддержала меня Алла. – Так что, если поедешь куда-нибудь отдыхать, полежи и за меня на солнышке, а я за тебя постою на трудовой вахте.

– Боюсь, что стоять придется долго, может, сразу уволиться? – задумалась я.

– И чем же ты будешь заниматься?

– Пока не знаю, очень хочется понять, в чем мой талант!

– А пока ищешь свой талант?

– Пока – созерцанием и созданием прекрасного.

– Очень женское занятие, – похвалила Алла, – и с чего ты начнешь?

– С себя. Накрашусь и буду собой любоваться, – ответила я, доставая косметичку. – Главное – себя не критиковать.

1904

«Главное – не критиковать себя», – подумала я, смотрясь в зеркало в субботнее утро. Всю неделю я наслаждалась покоем, музыкой и танцами, в промежутках повторяя практику по набору энергии. И с нетерпением ждала выходных, гадая, как Камилль найдет мой дом. Но прошел день, прошел вечер, но в гости так никто и не пришел. В воскресное утро я уже встала поздно и решила, что хватит бесполезных ожиданий и лучше погулять по горам, чем еще один день мучиться в ожидании. Я собралась и вышла на улицу. Зелень травы и белые вершины Альп завораживали контрастом. Я вдохнула полной грудью и услышала рядом голос:

– Потрясающий вид!

Обернувшись, я увидела рядом Камилля, глядящего на мою грудь, слегка прикрытую легкой блузкой.

– Вы о Монблане?

– Да, – перевел он взгляд на Монблан. – А вы о чем подумали?

С досады я прикусила губу.

– Об этом и подумала. Вообще-то я ждала вас вчера, – перешла я в наступление.

– Вы меня ждали? Как приятно! И долго?

– Вы несносны, – бросила я и быстро пошла в сторону гор.

– Варвара Васильевна, не сердитесь, – догнав, Камилль взял меня за локоть, пытаясь остановить. Сердце забилось сильнее, но я вырвалась и продолжила свой путь. – Мне уехать? – почти прокричал Камилль, но я не ответила. Пройдя еще несколько шагов и в душе надеясь, что он идет за мной, я обернулась и увидела, что никто и не старается меня догнать. «Дура!» – стала я себя ругать и, еще сильнее расстроившись, пошла по горной тропинке. Постепенно злость и обида на себя прошли, и, завороженная красотой природы и спокойствием, я почувствовала, что проголодалась, и решила вернуться домой.

Подойдя к дому, я уловила запах сырного фондю. И хотя фондю больше подходило для зимнего холодного дня, чем для майского вечера, но пахло очень аппетитно. Зайдя в дом, я увидела, что Камилль хозяйничает на моей кухне, нарезая колбасу и раскладывая корнишоны.

– А где моя кухарка?

– Я ее отпустил, – невозмутимо ответил Камилль. – Для женщины должен готовить мужчина. Мне кажется, Варвара Васильевна, вы голодны и горячее фондю с красным вином – именно то, что вам необходимо после прогулки по горам. Я только нарежу батон, и можно садиться. Идите мойте руки.

Я опешила и пошла мыть руки, размышляя, нужно ли мне позвать полицию, убежать из дома или остаться и посмотреть, что будет. Еще ни один мужчина в моей жизни не готовил для меня, и было в этом что-то завораживающее и глубинное. «В конце концов, на маньяка он не похож», – успокоила я себя, решив сделать выговор кухарке.

– Я думала, вы уехали, – единственное, что я могла выдавить, вернувшись в столовую. На столе горели свечи, отражаясь в рубиновой глубине красного вина, налитого в бокалы. Тонкие ломтики ветчины и колбас были украшены каперсами, корнишонами и маслинами. А в керамической фондюшнице кипел расплавленный сыр.

– Что вы, я наконец-то приехал туда, где меня ждут, – невозмутимо ответил Камилль.

2004

«Я наконец-то приехал туда, где меня ждут…» Это было первое, что произнес Фабиан, выйдя из зоны прилета. Я примчалась в аэропорт за полчаса до прибытия самолета, что было мне абсолютно несвойственно. Особенно если учесть, что наряд я выбирала часа два, отвергая один за другим все варианты. То слишком серьезно, то слишком откровенно, то слишком скучно, то слишком радостно. И понимая, что если я не приму решения, то придется ехать голой, я в отчаянии еще раз окинула взглядом свой гардероб и наткнулась на белый костюм. Открытый топ с шелковым шарфом в черный горох, завязывающийся на шее в пышный бант, и белая юбка, спадающая каскадом, с одной стороны, были женственными, но в то же время гордо сексуальны. Белые с черным очки и белые открытые туфли казались вполне деловыми, и, довольная собой, я наконец-то помчалась в аэропорт.

Международный аэропорт был полон людей, и вот наконец-то среди прилетевших показался Фабиан, осматривающийся рассеянным взглядом. Увидев меня, он радостно улыбнулся и, произнеся первую фразу, как-то застенчиво замолчал.

– Мне кажется, вам везде рады, – опешив от такого приветствия, выдавила я.

– Да, рады как инвестору, работодателю и выгодному жениху, – усмехнулся Фабиан, – а не как человеку.

– Разве? – усомнилась я.

– Вы первая, на кого мой титул и мои замки не произвели никакого впечатления.

«Да, – подумала я про себя, – иногда отсутствие пиетета действует сильнее, чем его демонстрация». Но вслух лишь сказала:

– Всегда более интересен сам человек, а не его титулы.

– Да, меня вы тоже больше заинтересовали как личность.

«А не как женщина», – добавила я про себя, тут же расстроившись: и где же результат моих недельных стараний по накоплению энергии! Но, судя по провожавшим нас восхищенным взглядам мужчин, пока мы шли до стоянки, Фабиан или лукавил, или был особо устойчив к женским чарам. Что неудивительно для человека, окруженного блестящими девушками. Сев в машину, я совсем скисла, но решила поддержать разговор:

– И чем же я вас заинтересовала как личность?

– Как я уже говорил, мне хотелось расширить сеть своих отелей и своих услуг. И идея с тренингами мне показалась интересной. А чему будут посвящены ваши тренинги?

Мои мысли лихорадочно заметались. Всю неделю я готовилась к приезду мужчины, а не партнера, делала разные практики, но подумать о темах тренингов совсем забыла. И я брякнула то, что волновало меня больше всего в данный момент.

– Пониманию себя, своего предназначения, своего пути. Мне кажется, когда знаешь, чего хочешь, жизнь обретает смысл и наполняется радостью.

– Я всегда думал, что такие вопросы больше волнуют двадцатилетних, а не сорока-пятидесятилетних, таких как мои клиенты, состоятельных и состоявшихся.

– Я тоже раньше так считала. Но именно в сорок-пятьдесят, когда человек имеет все, к чему стремился: власть, деньги, положение, – оказывается, что его ничто не радует. Иногда ему кажется, что всю жизнь он реализовывал чужие желания и исполнял чужие мечты.

– Да, это чувство мне знакомо, хотя мне лишь тридцать пять. Жизнь слишком предсказуема и рутинна. Меня не интересуют деньги, меня не привлекает власть, мне не нужна известность. Все это у меня уже есть.

– Только нет того, ради чего или кого жить? – тихо спросила я.

– Да, у меня пропали желания.

– Это заметно, – не удержалась и съязвила я.

– Неужели? – вполне серьезно забеспокоился Фабиан. – И что, мадам психолог, утомление от жизни лечится?

– Вообще-то отсутствие смысла жизни вызывает депрессию. – И с совершенной наглостью я добавила: – Но я попробую помочь.