Любовь - Светлана Каныгина

Мужчина посмотрел на экран телефона, чтобы узнать о времени. Ветер сразу это понял, можно было не сомневаться. Люди всегда так смотрят, когда отмеряют время. Тут же ветер заключил, что полностью понимает мужчину. Озеро теперь – это нечто особенное. Это не какая-нибудь безлюдная аллея из голых деревьев. Это целый мир, для которого недостаточно нескольких минут торопливого шага. В подобных местах необходимо медленно парить, осматривая, ощупывая каждую из составляющих целого, иначе его не постигнуть. У ветра на то есть вся вечность, а человеку – немудрено,– приходится задумываться. Потому что уж лучше ходить только по аллеям и точно знать, что это просто дороги, чем наспех пройти через прекрасный мир, так и не поняв, где посчастливилось побывать. Время человека не долго. Нужно выбирать: исходить за одну жизнь тысячи дорог, или познать всего несколько миров.

Здесь ветер понял, что рыжеволосый мужчина может уйти и, если сделает это, то ветру так и не узнать его имени. Ветер не мог полететь за ним. Он был не готов оставить озеро и лебедей и ту женщину с книгой. Мир в центре парка едва зарождался – такой хрупкий и такой прелестный. Без ветра ему не бывать. Без него нет ряби на водной глади озера. Без него не поскрипывают ветви деревьев и не дрожат гроздья барбариса над ротанговой аркой. Запах сухой листвы и горький запах бархатцев без ветра не сливаются в манящий аромат осени. А всё это так важно для того, чтобы женщина с книгой хотела остаться здесь, в зарождающемся мире! Ей до́лжно остаться, и ветру тоже. Потому что миры не возникают без причины! Тогда ветер немедленно вытолкнул вперёд разыгравшегося с хвостом пса и закружил вокруг мужчины, отвлекая его от мыслей, увлекая его идти следом за Ричардом к озеру. И мужчина опустил руку с телефоном в карман. В одно мгновение он оказался на плиточной дорожке перед озером, рядом – остолбеневший от волнения и любопытства пёс. Так запросто повлиять на чьё-либо решение ветру ещё не удавалось. Он был чрезвычайно доволен, хотя и не уверен в том, что это именно его старания заставили человека передумать. День выдался необычным. В такие дни и остаётся только удивляться, да радоваться тому, как всё само собой получается.

В небе над озером, меж сомкнутых облаков проглянули тонкие лучи солнечного света. За последние пасмурные дни это было не единственное прояснение. Однако до того оно не вызывало чувств, а теперь грело, как будто не октябрь стоял на улице, а шла весна, в пору которой пасмурность – лишь кратковременное незначительное явление.

Всего-то – чуть больше света, но как светло! Совсем чуть видимого тепла – и настолько теплее!

Рыжеволосый мужчина потрепал пса за ухо.

– Тебе нравится?– спросил он Ричарда и, окинув взглядом пространство, добавил с улыбкой,– Мне – очень!

Псу определённо нравилось: на вопрос хозяина он ответил бегством, в два счёта умчав по дорожке вдоль озера. Сначала Ричард бежал без цели, ведомый нахлынувшим на него желанием заполучить одним разом весь открывшийся перед ним простор. Но очень скоро замедлил бег, перешел на рысцу, принюхивался в неторопливом движении. Территория озера изобиловала незнакомыми псу запахами. От воды тянуло сыростью и чем-то травяным, увядшим. Земля пахла мхом и прелыми листьями. Клумбы источали сладковато-горький дух. И сам воздух здесь, казалось, имел собственный исключительный аромат, особенный сам по себе, который звучал, как главная солирующая нота свежая и терпкая, овитая аккомпанирующими ей нотами запахов прочих. Все вместе, и каждый в отдельности они стали для Ричарда открытием. Все они будоражили его собачий нюх, взывая к необходимости действовать: найти, исследовать, прикоснуться, вкусить. Он только ещё подошёл к кромке воды у берега озера и втянул носом смешанный с илом запах земли, только разгадал в нём оттенки палой листвы, как тут же испытал острое желание уткнуться мордой в воду и сделал это в ту же секунду, не раздумывая.

Ричард начал жить недавно: меньше года назад. Эта осень была первой в его жизни, оттого он ощущал её невероятно прекрасной. Как и всё, что ему доводилось открывать для себя впервые, пёс познавал её в полном бесстрашии и со всей страстью. Так, например, Ричард был счастлив обнаружить на земле листья, которые – он верил – были живые, и бросался в собранные из них кучи, чтобы надеть их на себя, и стать одним из тех деревьев, какие в пору тепла так величавы в лиственном облачении, от которых падает такая прохладная тень. Ему нравилось гулять в осенние дожди, потому что, хоть он уже знал красоту и мощь ливней весны и свежесть летних дождиков, эти были холоднее и мягче. Вымокнув под таким дождём, всегда приятно вернуться в дом и, свернувшись калачиком, греться на лежаке у батареи. Псу нравилось то, что осенью темнеет раньше; когда хозяина ещё нет дома, никто не зажигает свет, и можно подолгу наслаждаться рисунками из теней и огней, вплывающих в окно и расползающихся по стенам комнаты. На улице осенью особенно уютно: все эти тёплые люди в пальто и шарфах, в шапках и шляпах, автомобили, крадучись рассекающие лужи, коты в окнах прогретых квартир – ленивые и любопытные. И главное- это время в кафе напротив мясной лавки. Хозяину приносят большую кружку какао, кручёную булку с орехами в сливочной помадке, и он всегда отламывает от булки кусок, чтобы угостить им Ричарда, но прежде макает этот кусок в какао и ждёт, пока тот пропитается. Пёс съедает булку и ложится у ног хозяина наблюдать, как в витрине мясной лавки делят, взвешивают, оборачивают бумагой и продают куски аппетитного мяса. Бывает, хозяин покупает такой же кусок, и потом что-то от него обязательно перепадает Ричарду.

Теперь ко всем полюбившимся псу осенним качествам прибавился и ветер. Рождённый в феврале Ричард успел застать его в буйстве. Ещё ничего не смыслящим слепым щенком, прижимаясь к телу матери, он слушал его вой за окном и безотчётно боялся. Позже, по весне и летом, пёс совсем не замечал ветер: тот был слишком тихим, или витал в других краях. Но теперь, осенью, ветер сам нашёл Ричарда и показал себя. Впредь он будет неотъемлемой и одной из самых значительных черт осени, которые каждый год, в пору её наступления, и каждый раз, когда пёс вспомнит о ней, будут рождать в его сердце восхитительную картину чувств. С ними его любовь к жизни станет бессмертна. С ними станет бессмертна