Остров третий. Лабиринт смерти - Иван Владимирович Булавин

Марина имела, что возразить, но предпочла промолчать. Наскоро перекусив, мы отправились дальше, если этот термин вообще уместен. Направление мы потеряли, теперь и метки, оставляемые на стенах, не имели никакого значения. Да мы пока ни одной и не встретили. Нужно просто идти вперёд, ожидая, что счастливый случай или брошенная Демиургом подсказка поможет найти выход.

Первые часа три ничем нас не обрадовали, всё те же коридоры, лестничные пролёты и периодически встречающиеся тупики. Каждый раз приходилось разворачиваться и снова проходить до исходной точки. Постепенно мы поднимались выше.

Что-то новое появилось тогда, когда собирались вставать на обед. Дверь, добротная деревянная дверь, закрывающая проход. Как ни крути, а за этой дверью должно быть что-то интересное и, возможно, полезное. Вот только дверь была закрыта. На ней не имелось не только замка, но даже ручки.

— Можно выбить при желании, — заметил Борис, поднимая кистень.

— И охота вам напрягаться? — фыркнула Ульяна. — Это же дерево, оно должно гореть.

Потерев руки, она отошла от двери на два шага, сделала характерный жест, выбрасывая вперёд правую руку и раскрывая ладонь. Огненный шар, уже достигший размеров астраханского арбуза, ударил в дверные доски. Повалил дым, дерево на глазах обугливалось и распалось пеплом. Когда от двери оставалась только обгорелая рама, Ульяна ударила заклинанием ветра, выбивая головешки вовнутрь.

— Прошу заходить.

За дверью оказалась ещё одна погребальная камера, теперь попроще, небольшой каменный гроб стоял на полу, охраны вокруг не было.

— Вскрываем? — задал я риторический вопрос.

— А то, — первым вперёд пошёл Алик, но сил отодвинуть плиту у него не хватило. — Помогите мне.

На этот раз плита поддалась относительно легко, никакие стопоры её не удерживали. Внутри лежало тело старика, но на этот раз он не был вампиром, никакого кола в сердце не торчало, да и не бывают вампиры старыми. Зато, несмотря на скромное погребение, внутри нашлось много ценного. Роскошная одежда была вышита золотыми нитями и усыпана жемчугом. На руках висели браслеты, а высохшие костяные пальцы унизаны кольцами. На шее была массивная золотая цепь, а на ней висел золотой амулет размером с ладонь, на котором драгоценными камнями был выложен замысловатый символ. Голову украшала золотая диадема, также сверх всякой меры усыпанная драгоценными камнями. На поясе обнаружили короткий кинжал с рукояткой из слоновой кости, навершием которого был крупный рубин, в форме восьмигранника.

Ульяна выудила небольшой лист пергамента.

— Здесь лежат глава рода Асури, почтенный Петро, отец семейства, герой многочисленных войн. Да пребудет его душа в покое.

— Он, по крайней мере, мёртв, — заметил Василий.

С этим трудно было не согласиться, в отличие от вампира, старик точно был мёртв и истлел почти до состояния скелета. Ложная брезгливость была отброшена, а потому мы быстро обобрали всё ценное. Кинжал, который, несмотря на скромные размеры, обладал довольно высоким уроном, а потому его отдали Ксении. Никаких эффектов при разграблении могилы не проявилось.

— Надо ещё поискать, — сказала Ульяна. — Должна быть табличка.

Пришлось искать дальше, в самом деле, табличка нашлась, теперь мы имели половину всего текста, но прочитать его по-прежнему не могли. Осмотрев напоследок весь зал, и не обнаружив ничего ценного, мы отправились дальше.

Удачные находки первых дней вселили в нас оптимизм, дальше всё пошло хуже. Намного хуже. Точнее, вообще никак. Бесконечные блуждания по коридорам, с редкими перерывами на сон и еду. Никаких гробниц мы больше не нашли, вообще ничего не нашли. В порядке опыта проверили, сколько этажей в лабиринте, насчитали больше шестидесяти, после чего отказались от дальнейшего подсчёта.

Никто нас не атаковал, негде было поднимать уровни, не с кого брать трофеи. Но навалился самый страшный враг: отчаяние. У всех опустились руки, не только женщины, но и мужчины выглядели полностью подавленными, никто ни с кем не разговаривал, ни о чём не спрашивал. Просто шли вперёд.

Марина сломалась первой, истерика продолжалась минут десять, после чего, стараниями Альберта, её смогли успокоить. Но я видел, что это ненадолго, да и остальные выглядят немногим лучше. Ксения замкнулась в себе, только всё время прижималась ко мне, пытаясь найти спасение.

Как часто бывает в отсутствие дневного света, мы перешли на тридцатишестичасовые сутки, спали десять-двенадцать часов, а остальное время шли. Еда постепенно заканчивалась, а воды оставалось на два дня при условии строгой экономии.

Нужно было хоть какое-то изменение, хоть странный поворот, или знак на стене. Я уже подумывал о том, чтобы самому что-то такое организовать, но пока не придумал, как это сделать.

И тут Демиург, видимо, сжалившись над нами, подкинул очередную находку. Один из бесчисленных коридоров закончился входом в просторный зал, уставленный статуями. Статуи выглядели интересно. Тут были воины в доспехах, вырезанные из мрамора с поразительным мастерством, были старики, нищие в рубище. Были дети, играющие с котятами. Попадались прекрасные дамы в красивых платьях, а некоторые были вовсе обнажены. Наконец, попалась скульптура, изображавшая обнажённых мужчину и женщину, которые занимались сексом, сплетясь в невообразимой позе. Скульптура эта, как и остальные, была сделана в подробностях, не оставляющих места воображению.

— Так ведь неудобно, — Ульяна присела на корточки, стараясь разглядеть скульптурную группу в подробностях. — Ноги быстро устанут, и спину заклинить может.

— Надо будет попробовать, — проговорила сквозь слёзы Даша.

Остальные тоже преисполнились чувств. Странная комната обрадовала всех, хотя никакой практической пользы не несла.

— А гробница здесь есть? — спросил я, оглядывая зал.

Как ни странно, гробница была, довольно большая, но она не бросалась в глаза на фоне статуй. Ещё до того, как открыть её, мы обратили внимание на небольшие размеры, внутри ребёнок, или карлик, или вообще не человек.

Крышка поддалась легко, мы спихнули её набок, после чего смогли в подробностях осмотреть содержимое. В гробу лежала девочка лет десяти в белом платье. В отличие от остальных, её вовсе не тронуло тление. Лежала, как живая, разве что бледность была нездоровой.

— Она мертва? — спросил я, не зная, с чего начать.

Ульяна провела ладонью над телом и поморщилась.

— Нет, не мертва, и вообще, лучше