Сфорца. Меч, любовь и алхимия - Юлия Владиславовна Евдокимова

***

– Бабушка, ты ведь тоже была внебрачной дочерью?

– Да, но у моего отца не было других детей.

– А когда ты вышла замуж?

– О, это целое приключение! Мне было 16 лет, и я вышла замуж за самого бесстрашного, дерзкого кондотьера на всем полуострове.

– А почему приключение?

– Отец давно решил устроить наш брак, его привлекал союз дочери с известным кондотьером Франческо Сфорца. Кондотьер, ставший генерал-капитаном Венецианской республики, был серьезным противником Милана, и хотелось привязать его к семье Висконти.

– А дальше? Сфорца согласился?

– Если бы не согласился, мы бы не говорили с тобой сегодня, девочка моя! Но не сразу. Герцог отправил своего посланника к кондотьеру для переговоров о перемирии, заодно устроил настоящий спектакль, призванный сподвигнуть Сфорца на скорейшее решение: он отправил нас с матерью в Феррару, ко двору Д’Эсте, намекая, что возможен и другой вариант брака.

– А вы?

– А мы отправились в Павию, где сели на ладью семьи Д’Эсте, и поплыли в гости в Феррару. У правителей Мантуи (Гонзага) и Феррары (Д’Эсте) всегда были тесные связи с Миланом, и они с удовольствием поучаствовали в спектакле.

– Как интересно! И Сфорца испугался, что ты выйдешь за другого?

– Он не испугался, он же Сфорца! Он не клюнул, и пришлось нам отправляться обратно.

– А как же свадьба?

– Прошло еще немного времени, и несколько сражений, прежде чем они договорились с моим отцом.

– Я бы его возненавидела!!! – Горячо воскликнула Катерина.

– А я в него влюбилась. Второго такого человека не было в мире.

– А он?

Бьянка Мария засмеялась:

– И он влюбился сразу. Иначе у нас не вышло бы такого счастливого союза.

– Сколько лет ему было?

– Уже за сорок.

– Такой старый?

– Разве дело в возрасте!

– Я тоже выйду однажды замуж?

– Конечно выйдешь. Я надеюсь, что отец подыщет тебе достойного супруга.

– Но я не хочу, чтобы он был старым!

– Я много раз учила тебе, девочка, что женщина высшего ранга должна не только склонить голову и повиноваться, но делать это охотно, с изяществом и элегантностью, не спрашивая объяснений, как и подобает ее статусу. Привилегия рождения влечет за собой принятие своей судьбы, какой бы она ни была. Но помни: куда бы ты ни попала, за кого бы не вышла замуж, о тебе всегда будут заботиться.

– Я знаю. Я- Сфорца!

– Ты настоящая Сфорца. Но я всегда говорила, что родиться аристократкой- несчастье. Мы получаем наше положение в обмен на свободу.

– Я помню. За привилегии приходится платить.

***

В тот вечер Бьянка Мария вошла в покои Катерины очень поздно.

Девочка стояла перед зеркалом, принимая разные позы с кинжалом в руках. Даже сейчас, кокетничая и отбрасывая волосы то на одно, то на другое плечо, она не расставалась с оружием.

– Бабушка! Я не заметила, как ты вошла! – Катерина бросилась в ее объятия. – Где ты была? Я не видела тебя весь день. Теперь не уйдешь, пока я не усну, и расскажешь мне одну из своих историй!

– Твои братья давно спят, а ты все вертишься перед зеркалом!

– Почему ты так смотришь на меня, бабушка?

Бьянка Мария молчала, гладила девочку по голове и долго смотрела ей в глаза. Катерина почувствовала тревогу, сердце забилось, ладони похолодели… она прижалась к бабушке, стараясь успокоиться. Но та отстранила внучку.

– Нам надо серьезно поговорить, Катерина. Ты – внучка Франческо Сфорца. Твой дедушка был самым отважным и неукротимым правителем, который когда-либо жил на этой земле. Его кровь течет в твоих жилах. Поклянись мне, что всегда будешь об этом помнить. Особенно, когда почувствуешь себя одинокой и отчаявшейся. В твоей жизни будет все, и предательство близких, и возможно, любовь. Но ты – Сфорца.

Катерина молчала, чувствуя необычность момента. Ей казалось, что скажи она лишь слово – и все будет испорчено.

– Клянусь. Но клянусь еще, что я никогда не забуду и тебя. Я люблю тебя больше всех. Пообещай, что никогда меня не оставишь!

Впервые Катерина увидела слезы в глазах герцогини.

– Что за ерунду ты говоришь? – Взяла себя в руки Бьянка Мария. – Иди спать, сегодня не будет историй. И не забудь свою клятву! Ты всегда останешься верной своей семье, будешь храбро сражаться со всеми, кто бросит тебе вызов. И всегда останешься верной крови Сфорца.

Больше они никогда не встретились. Этой ночью Бьянка Мария Висконти навсегда покинула Милан по распоряжению своего сына. Чудом он позволил ей проститься с внучкой. Последние слова бабушки маленькая девочка запомнила навсегда, на это герцогиня и рассчитывала, прощаясь с любимой внучкой.

***

Роль матери с удовольствием взяла на себя мачеха, молодая жена Галеаццо Марии.

Бона Савойская была дочерью Людовика I Великодушного, герцога Савойи и Анны Кипрской, принцессы из дома Лузиньянов, трудно найти партию лучше для миланского герцога.

– Зачем ему эта Бона? – возмущалась Катерина. – Есть же мадонна Лукреция, она такая красивая!

– Герцог решил жениться на принцессе Боне Савойской, и ты не уполномочена комментировать его решения. Его желания – закон, знай это. Для тебя и для всех. Любое желание, даже самое причудливое и непонятное. Ты можешь только склонить голову.

После смерти бабушки некому было затыкать рты придворным и вскоре девочка узнала, что прекрасная Лукреция – ее родная мать.

Дама была замужем за Пьетро Ландриани, но их дети, Пьетро и Бьянка, не считались родными для Катерины, с которой обращались как с принцессой, ведь она воспитывалась с законными детьми герцога. Сплетники шептались, что мадонна Лукреция не живет с мужем, а всегда находится при герцоге, новоиспеченной супруге придется потесниться. Низшая обслуга двора презрительно кривилась при виде любовницы правителя Милана: – Шлюха!

Но это была любовь! Герцог влюбился в прекрасную Лукрецию еще подростком, ни протесты матери, ни устроенный им же самим ее брак не повлияли на эту любовь. Он не отказывался от прочих женщин, но всегда возвращался к Лукреции и до самой смерти с ней не расставался. Конечно, Лукрецию расстраивали его кобелиные похождения, а уж отцы и мужья, у которых отбирались женщины в качестве мимолетных любовниц Галеаццо Марии, его просто ненавидели.

В соседских государствах было неспокойно, приходилось искать влиятельных союзников.

Однажды итальянский историк Марчелло Симонетта нашел дневники своего предка, Чикко, бывшего секретарем миланского герцога. Тогда и открылись многие тайны, и многие персонажи итальянской истории предстали совсем в другом свете.

Чикко был влиятельным придворным и к нему стекались все новости и все слухи с Апеннинского полуострова и Франции. Он и