Повседневная жизнь Версаля при королях - Жорж Ленотр

Такого рода сведения дарят нам бесценную возможность по-новому взглянуть на быт версальского двора. А мы-то, благодаря «Мемуарам» герцога де Люиня[12] или принца де Круи,[13] привыкли в своем воображении рисовать его таким щегольским! Ипполит Тэн[14] сожалел о том, что История слишком часто гостит в салонах, но никогда не проникает на кухню; под этим углом зрения мы тоже совершенно не знаем Версаля. Кто же сумеет провести нас за кулисы и показать служебные помещения замка, его кухни, хранилища посуды, его погреба, прачечные, его огромное «общежитие», где, как рассказывают, в одном помещении спали шесть тысяч слуг? Кто нам расскажет о повседневной, изнаночной жизни знаменитого королевского жилища?

Праздник в Во-ле-Виконт

С тех пор прошло триста тридцать семь лет;[15] конечно, за это время бывали праздники и более грандиозные, и все же самым знаменитым по сей день остается тот, который 17 августа 1661 года Фуке[16] дал в своем поместье Во.

Этот праздник по праву принадлежит «Истории с большой буквы»: ведь им было ознаменовано рождение нового искусства и появление на мировой сцене Людовика XIV. О нем рассказывали тысячи раз, и какие знаменитые авторы! Первым его «репортером» был Лафонтен.[17] Празднеству в Во посвящены драма, роман и комедия; и нет ни одного учебника, пусть самого краткого, который не упоминал бы о нем как о важном политическом событии. Он оставил по себе тревожащее душу впечатление; в нем чувствуется нечто глубоко трагическое, никем доселе не высказанное и не разгаданное. Именно этой таинственности и обязан праздник своей удивительной славой.

Что в нем более всего привлекает, так это сам хозяин, Амфитрион-Фуке;[18] правда, и те, кого он принимал, заслуживают упоминания: сам король, королева-мать Анна Австрийская, Месье — брат Его Величества,[19] Месье принц — Великий Конде,[20] Месье герцог — его сын, де Бофор,[21] де Гиз[22] и весь остальной двор. Но их роль незатейлива: как гости всех времен и народов, они должны много есть, много пить, всем восхищаться, вовсю расхваливать хозяина и за спиной перемывать ему косточки со всей злостью и тонкостью, на какую способны. Фуке не новичок. Он прекрасно знает: доверять этим людям нельзя. Не дворянин, всего лишь мелкий судебный чиновник лет двадцать назад, он чрезвычайно честолюбив; вертясь по-всякому, он сумел выбиться в люди и разбогатеть. Его эмблема — белка, взбирающаяся на самые высокие ветки; его девиз: «Quo non acsendam?» («Чего я не достигну?») Вот уже восемь лет, как он — главный казначей, и в качестве такового (по древней, уходящей во времена оны традиции) — объект лести, презрения, зависти и подозрений в незаконности сделок. Его любовь к роскоши, к женщинам, его непомерные траты делают его весьма подозрительной фигурой в глазах Кольбера[23] — нового контролера финансов, человека скрупулезного и недоверчивого.

На свою беду, Фуке снедаем страстью к прекрасному. Он собирает роскошную мебель, редчайшие ткани, прославленные картины, знаменитые античные мраморы. Он не просто «коллекционирует», как другие; в своей любви к искусству, в умении ошеломить красотою, пленить, поразить он почти гениален. Так, решив возвести на месте своего скромного загородного домика в Бри достойное для себя жилище, он сумел разыскать, а вернее, угадать таланты — не то чтобы в то время уж совсем неизвестные, но с еще не установившейся репутацией: в архитекторы он берет Лево,[24] в живописцы — Лебрена,[25] а садовником — Ленотра.[26]

Со всей мощью своих дарований они строят и украшают для него сказочный дворец, вокруг которого возникает необъятный, ни с каким другим в мире не сравнимый по красоте и огромности парк. И все это появилось на свет за какие-нибудь четыре года, словно по мановению волшебной палочки, что была в руках этих любимцев фей. Там, где тянулись луга, пустоши и болота, теперь красуются правильные аллеи, зеленеют травяные ковры, ниспадают каскадами и взлетают струями светлые воды, а под сенью грабовых ветвей белеют вереницы статуй… И на террасе средь мраморов и цветов, господствуя над этим Эдемом, возвышается сам дворец со своими приветливыми и горделивыми фасадами.

Про это чудо пошла молва, и известнейшие люди торопились ознакомиться с новым замком Фуке. Умирающий Мазарини[27] велел себя туда доставить. Английская королева — вдова Карла I,[28] Мадам Генриетта — герцогиня Орлеанская[29] и сам герцог, ее муж, да и многие другие достойные упоминания лица не могли удержаться, чтобы не взглянуть на диковину, пусть еще не завершенную, о которой так много судачили. Сам король позволил себе из чистого любопытства — так, мимоходом, как бы невзначай, — бросить на нее взгляд.

Но в июле 1661 года дело принимает серьезный оборот: король официально объявил о намерении приехать сюда через месяц в сопровождении большой свиты. Многозначительное указание срока означало: на сей раз он не хочет быть принятым «без церемоний».

Через месяц!.. Но отделка замка Во вовсе не закончена, и он еще едва обставлен! Лебрен только начал расписывать купол большого зала. Над устройством парковых фонтанов еще предстоит работать и работать. И это в провинции, откуда до всех и до всего так далеко…

Что делать? Просить короля отменить решение? Но это значит — признаться в своем бессилии осуществить невозможное! А место скончавшегося Мазарини, первого министра — высшая мечта Фуке — все еще вакантно!.. Необходимо любой ценой угодить королю, необходимо очаровать его, привести в восхищение… Праздник во что бы то ни стало должен превратиться в невиданную, волшебную, ошеломляющую феерию! Тем более что некоторые призывают Фуке к осторожности: Кольбер его ненавидит, король настроен плохо — следует остеречься. Одним словом, ему предстоит победить или погибнуть.

Заботиться обо всем на свете, конечно, приходится самому Фуке; он утомлен, нездоров, и тем не менее он хлопочет с утра до ночи, вникая во все мелочи и подстегивая свою челядь. Работа Лебрена прервана, леса в зале разобраны: в первую очередь нужно подготовить апартаменты короля и королевы-матери, чтобы Их Величества могли, если заблагорассудится, там отдохнуть.

Заказана вереница повозок: Фуке опустошает свой особняк в Париже и дом в Сен-Манде. Мебель, посуда, хрусталь, ковры, обивочные ткани доставлены в Во. Но и этого недостаточно; надо накупить еще больше консолей, еще больше ценных шелков и произведений искусства; надо мчаться к «великому чародею» Джакомо Торелли,[30] известному устроителю фейерверков; надо вдохнуть в него новые идеи, подстегнуть его фантазию, ибо апофеозом приема должен стать именно ночной праздник.

Фуке не хочет того, что «уже было». Главная его цель — поразить своих пресыщенных, ничему не удивляющихся гостей. Без театрального представления не обойтись, — и вот он у Мольера, которому заказывает новую пьесу. Написать новую комедию, отрепетировать ее менее чем в месяц, да еще для такой публики? Невозможно! Однако, это будет сделано: Мольер принимается за своих «Докучных». А как доставить труппу в Во, где ее разместить? В распоряжении актеров будут кареты, а в Менси или Мелёне их уже ждут жилища. А как же балет? — им займется Бошан,[31] Люлли[32] сочинит музыку. И главное — быстрей, быстрей, быстрей! — дни бегут!

Смогут ли поспеть к сроку? С утра до вечера садовники подчищают аллеи, подрезают ветки, подстригают кусты; водопроводчики отливают свинцовые трубы для фонтанов; декораторы, повара, живописцы, столяры, землекопы, кондитеры и слуги всех рангов не имеют ни часа отдыха. В обширных службах замка устраивают конюшни и сараи для придворных карет. Привозят легкие коляски — в них гости будут прогуливаться по парку, не испытывая усталости. Торелли сооружает пиротехнические приспособления, Мольер «в глубине еловой аллеи» — свой театр. Угощение готовит Ватель. Ставший впоследствии великим, знаменитым, Ватель служит у Фуке метрдотелем.[33] Это его заботами в Во будет доставлена самая изысканная дичь, редкостная рыба и тончайшие вина. 15 августа приезжают мольеровские комедианты и танцовщицы; пьеса написана, кое-как выучена, к ней добавляют пролог, чтобы в роли покоящейся в раковине нимфы могла покрасоваться Бежар.[34] Все службы сбиваются с ног: это сущий улей, настоящий пчелиный рой, целая толпа, которая еще 17-го вовсю трудится, стучит молотками, красит, торопится… и внезапно исчезает.

Шесть часов пополудни. Уже показались королевские экипажи. Все готово. Погода стоит великолепная.