Кредит на милосердие - Андрей Фролов

Сидя на кровати, сейчас он молча ковырялся в своем рюкзаке, ни о чем не спрашивая и даже не думая начинать разговор. Отложил поклажу в угол, принялся возиться с кроватью. Снял матрас, зачем-то отложив в угол, бросил сверху спальный мешок. Одеяло и подушку вернул на панцирную сетку, педантично заправив. Места для матраса между кроватью и стеной едва хватило, но Илья остался доволен. Оглядел комнатушку, скользнув по Варе невидящим взглядом, и завалился на лежанку, даже не снимая высоких ботинок.

Комната, и правда, была крохотной. Но это лучше, чем ночевать в общем номере на шестнадцать человек, где половина мест занята топчанами, а половина – гамаками под потолком. Тут хоть и тесно, но всё свое, позволяющее отгородиться от мира тонкой фанерной дверкой. Шкафчик, стул, кровать, умывальник в углу – впервые после своего рождения Варя находилась где-то, кроме родной избы, и это пугало и околдовывало одновременно.

Вебер, казалось, дремал. Глаза закрыты, дыхание размеренное, но Варвара точно знала, что он бодрствует. Она видела, что мужчину переполняли самые разные, чаще неприятные и тревожные мысли, и не собиралась ему мешать. Благодарность, которую испытывала девушка, пока не находила достойного эквивалента для расплаты. Правда, к чувствам примешивалось что-то еще, доселе незнакомое, запретное, но Варя заставляла себя не думать о порочном…

Мальчишка, конечно, тоже внес свою лепту в ее спасение. Добрый такой, хороший, хоть и надломленный жизнью. Он ведь на самом деле готов был для нее на многое. Защищать, опекать, помогать. Появился из ниоткуда, но в этой жизни ничего не случается просто так.

Он так смешно уговаривал ее не ходить с Ильей. А еще Варвара впервые видела, чтобы человек излучал такой цвет – ярко-оранжевый, пульсирующий. Что-то подобное исходило в свое время от Любавы, когда бабушка с теплотой рассуждала о внучке или о покойной дочери. Но такого яркого, свежего и искристого потока Варя еще не встречала ни разу.

Может быть, действительно стоило пойти с ним? При воспоминании о недавней стычке девушка леденела, сжималась в комок, снова и снова убеждая себя, что всё позади. Сладкие мысли об оранжевом, запретном и теплом меркли, уступая место страху.

Осторожно, чтобы не нарушить условное уединение Ильи, Варя встала, обогнула кровать. Медленно, чтобы проклятые пружины скрипели как можно тише, прилегла на бочок поверх одеяла. Лежала спиной к мужчине, лицом к двери, ощущая накатывающую волнами усталость. Уже очень давно она не спала на кровати. Уже очень давно не оказывалась в безопасном месте, с крышей над головой и надежным человеком рядом.

Слезы побежали по щеке, скатывались с переносицы, крохотными кляксами пятная застиранную наволочку. Плакала бесшумно, чтобы ни за что не услышал Илья, но каждая вторая слезинка была слезинкой благодарности и счастья. Это хорошо, это правильно, это очищает… Незаметно для себя, успокоившись, Варвара провалилась в сон.

Высокий белоснежный купол, потолка которого не разглядеть из-за ослепительного света… Ряды молчаливых фигур, уходящих куда-то вдаль… Варвара почти не удивилась, вернувшись в знакомый кошмар. И ведь страшного ничего не было – ни злобных существ, выползающих из темноты, ни огромной высоты, с которой норовишь ухнуть вниз. Но всё равно сон сопровождало ощущение чего-то недоброго, неправильного, словно полезную и правильную вещь применяют для чего-то дурного. Словно лопатой, служившей для уборки снега, бьют по лицу бандита-людоеда…

Ноги сами несли девушку между рядами безликих фигур. Она по привычке осматривалась, пытаясь рассмотреть хоть одно лицо или элемент одежды, но тщетно. Прислушивалась к тишине, вдыхала чистый стерильный воздух, в котором будто чего-то не хватало. А затем, как было всегда, так и не успела подготовиться к тому, что за ее запястье ухватилась крохотная рука, сжимая крепко-крепко. Варя вздрогнула и распахнула зеленые глаза, не сразу сообразив, где находится.

Чуть не упала с кровати, вовремя спохватившись и прикусив губу. Заставила себя дышать глубже и реже.

Это всего лишь постоялый двор, на который ее привел Илья. А вон и он сам, стоит у порога, разговаривая с кем-то снаружи через небольшую щель приоткрытой двери. Варя рывком села на кровати, испуганно уставившись на правую руку мужчины.

Чтобы не было видно из коридора, в ней Илья сжимал уже знакомый девчонке пистолет со взведенным курком. Держал, приставив стволом ко створке, чтобы в случае опасности выстрелить прямо сквозь листы фанеры. Закрыв руками рот, чтобы невольно не вскрикнуть, Варвара отползла по кровати так, чтобы не заметили из коридора. Прислушалась, отказываясь верить, что неприятности продолжаются…

– …с нами, – доносилось снаружи.

– Передайте уважаемому господину Темирбаеву, что я обязательно нанесу ему визит. Но сам, без вашей помощи, господа, – негромко, всё еще полагая, что Варвара спит, отвечал Илья. – Уверяю вас, ждать себя не заставлю.

– А я говорю: собирайся, паря, и идем… Султан не любит ждать вообще, ты сечешь? – голос был хриплый, низкий, немного тянул букву «о». – Или тебе помочь?

– Для того, чтобы лаять на кого-то, – так же мирно и взвешенно произнес Илья, – нужно быть уверенным в собственных силах. А еще нужно точно знать, что тебе вообще дано право лаять. Ты меня нахрапом своим барахольным не бери, друг, зубы обломаешь. Хочешь принести Темирбаеву мой труп? Рискни. Но наперво сбегай-ка вниз и закажи штук десять гробов для своих дружков, уяснил?

В коридоре наступила тишина, и Варвара могла только наблюдать, как Илья играет со своим собеседником в гляделки, приподняв пистолет на уровень головы.

– Ну, б… смотри, умник… – голос снаружи сдался, стал тише. – Не придешь через час, совсем по-другому побазарим…

Ничего не ответив, Илья мягко прикрыл дверь, щелкнув примитивным замком, годным лишь для успокоения, что в комнате вообще существуют запоры. Повернулся, заметив проснувшуюся Варю. Убрал пистолет в кобуру, висящую на груди почти под левой рукой. Молча прошел к своей лежанке, надевая куртку и подхватывая рюкзак с пристегнутым автоматом.

– Вы куда? – выдохнула девчонка. – Я с вами…

– Ну уж нет! – рубанул он так, что Варвара испуганно покраснела. – Отлучиться нужно. Это ненадолго. Сиди в номере, никуда не выходи, никому не открывай. На стук вообще не реагируй, я лучше тебя запру… Да не реви ты, дуреха, я через полчаса вернусь.

– А вещи вам зачем? Вы меня бросить решили, да? – обида и понимание рвались наружу непрошеными словами, и Варя ничего не могла с этим поделать. Утерла щеку рукавом.

– Не твое дело, девочка. А хотел бы бросить, так и сказал бы… Ты в туалет сходила? А то он тут общий, в коридоре, не попадешь…

– Мне не нужно. А если что, потерплю.

– Ну смотри.

Илья подошел к двери, еще раз придирчиво осмотрев комнатку. Добавил негромко, почти пробубнил, уже выходя в коридор и закрывая дверь за ключ:

– К окну тоже старайся не подходить…

И удалился по коридору, всё тише стуча упругими каблуками походных ботинок.

Подтянув колени к груди и охватив их руками, Варвара уставилась в единственное окно, где катился к вечеру чудесный весенний день. Она вдруг вспомнила, что дневной кошмар про безликие фигуры чем-то отличался от того, что обычно являлось ей во сне. Вспомнила и нахмурилась.

Потому что перед тем, как девчонка проснулась, пытаясь освободиться от цепкой хватки кошмара, она впервые расслышала в своем сне слова, долетающие откуда-то сбоку. Впечатления от дремотных видений уже рассеивались, но она всё еще помнила тихий бесцветный голос, произнесший:

– Помоги мне…

Варвару бросило в дрожь, унять которую не помогло даже наброшенное на плечи одеяло.

CREDITUM XXVIII

– Китайские мудрецы знали, как не повезло человеку, живущему в эпоху перемен. Я могу добавить к словам мудрецов, что еще сильнее не повезло человеку, живущему в эпоху парадоксов. А ведь главный парадокс последних трех десятилетий, достигнув всепланетного масштаба и заметный любому здравомыслящему индивиду, сегодня снова набирает мощь. С одной стороны, численность жителей Земли растет, и остановить чудовищные прогрессии не сумел даже Инцидент. Активно пополняя ряды, человечество снова стремится к укрупнению устойчивых масс популяции, к их динамичному сплачиванию и объединению в огромные государственные институты. Высказанную мысль демонстрируют мегаполисы России и Северной Америки, продолжающие трансформацию в огромные территориальные агломерации. Москва перестала быть тривиальным Анклавом, под твердой рукой Максимилиана Кауфмана разрастаясь до размеров самостоятельного государства. Аналогичный пример мы видим в относительно недавнем, с точки зрения истории, объединении мусульманских стран под едиными знаменами Исламского Союза, наконец-то структурировавшего социально-политическую систему всей Европы.