Приручение зверя. Новая Лолита - Эмили Магуайр

А потом она почувствовала, как влажно его горло, и его мокрый, мокрый рот был под ее ртом, открывался и втягивал ее. Рот мистера Карра. губы мистера Карра. Его язык и зубы, острые и злые, и мокрые, мокрые, мокрые. Она почувствовала вкус крови, и тело ее пронзило узнавание. Он был единственным мужчиной, который целуется до боли.

Сара вспомнила первый раз, когда он укусил ее, когда ей было четырнадцать, в его машине, и он заставил ее повернуться, чтобы взять ее сзади. Ей было странно не видеть его лица, когда он внутри нее, и ощущение, которое она чувствовала от этого нового поворота, тоже было совсем другим, странным и приятным. Вскоре она стала задыхаться и подмахивать, а когда он кончил, он укусил ее в плечо, сильно.

— Я хочу только тебя. — Сара искала его ширинку. — Я всегда хотела тебя. Мне жалко, что я...

Дэниел укусил ее щеку.

— Сядь на заднее сиденье, — сказал он, но не стал ждать, пока она послушается. Он поднял ее за бедра и полутолкнул, полуперебросил через центральную перегородку на заднее сиденье. Он толкнул ее на живот и вздернул платье вверх до бедер. Сара шарила за спиной, чтобы прикоснуться к нему, но он схватил ее за запястья и держал их вместе. Потом сказал ей, что она невозможная, и запустил зубы глубоко в плоть правого бедра. Сара закричала от боли и желания. Дэниел кусал ее снова, снова и снова, пока она не расплакалась так, что подумала, что подавится слезами и соплями.

И вдруг он перестал, перебрался на переднее сиденье и отвез ее домой. Она просила его — умоляла — пойти с ней. Когда он сказал «нет», она снова заплакала и спросила, не может ли она прийти к нему. Или, может быть, в машине? Пожалуйста...

— Мне надо побыть одному, Сара. Этот вечер прошел плохо. Совсем не так, как я планировал.

— Дэниел, пожалуйста, пожалуйста, не оставляй меня так. У меня в голове такая путаница, и я...

Дэниел вышел, обошел машину, открыл дверь с ее стороны, схватил ее за плечо и вытянул наружу. Сара цеплялась за него, пытаясь поцеловать, но только покрыла слюной его неподвижный подбородок. Он оттолкнул ее, так сильно, что она пошатнулась и сделала несколько шагов назад. Когда она обрела равновесие, он уже садился в машину.

Он уехал прочь, оставив дрожащую, кровоточащую Сару посреди дороги. Точно так же, как оставил он ее столько лет назад.

2

Джейми знал, что с Сарой требуется немалая осторожность. Два дня назад она практически сказала, что любит его, и он был так воодушевлен, что зашел слишком далеко, и она испугалась и взяла свои слова назад. Ему следовало помнить, что Сара никогда не берет на себя обязательств, что она страшно боится потерять свою с трудом завоеванную независимость и что мужчинам и получше его не удавалось ее завоевать. Джейми ждал ее столько лет, а теперь, когда он почти обрел ее, жизненно важно приглушить свою радость и передать инициативу ей.

Он решил оставить ее в покое на пару дней, чтобы она не подумала, что он за нее цепляется. Мудрость этого отстраненного подхода подтвердилась, когда она позвонила ему на работу на второй день и попросила его зайти. «Мне ужасно жалко, что мы поссорились, — сказала она, — ты очень нужен мне прямо сейчас». Ему удалось стереть с лица улыбку на достаточно долгое время, чтобы убедить босса, что у него чудовищно болит голова и ему необходимо уйти домой.

Как только Сара открыла дверь, он понял, что с ней что-то серьезно не так. Он понял это, потому что ее лицо было красным, а ведь Сара никогда не краснела. Она объяснила это тем, что день ужасно жаркий.

— Сегодня не жарко, Сара. — Джейми пощупал ее лоб. Она горела. — Ты, наверное, заболела. Тебе нехорошо?

— Все прекрасно. Почему ты меня еще не поцеловал?

Пока Джейми целовал ее, ему тоже стало жарко. Он снял свою рубашку, потом ее. Ее живот и спина были так же горячи, как и лоб.

— Почему ты не в университете? Ты ведь заболела, правда? — спросил он, но в ответ она только облизала его ухо. Перейдя в спальню, он расстегнул свои джинсы, снял с нее бюстгальтер, сдернул трусы, целуя ее груди, лег с ней на кровать и потянул вниз резинку ее спортивных брючек

— Подожди. — Она села. — Выключи свет.

— Что? Почему?

Ему было трудно добиться такого состояния духа, чтобы быть с Сарой на высоте. Сначала ему требовалось забыть, что он, вероятнее всего, самый худший любовник из всех, которые у нее были, и, во-вторых, ему надо было забыть, что у него есть жена и дочь. Он мог достичь такой степени отрицания действительности, только полностью погрузившись в то, какая она на ощупь, как пахнет, как выглядит. Сосредоточившись на физическом присутствии Сары, он так возбуждался, что даже страх неудачи и самое тяжелое чувство вины не могли остановить его. И вот он тверд как скала и готов к наступлению, а она ворвалась в его крепость отрицания реальности.

— Мне просто будет удобнее с выключенным светом, — сказала она.

Она говорила, как Шелли. Это нехорошо. Он не сможет этим заняться, если будет думать о Шелли. Надо пошевеливаться, или вина возьмет над ним верх, и у них так ничего и не получится. Джейми сделал два шага к выключателю, говоря себе, что легко восстановит нужное настроение, когда они окажутся в постели. Кроме того, будет достаточно светло, чтобы разглядеть ее, потому что в окно над кроватью пробивается солнечный свет. Но пока он выключал свет, Сара закрыла жалюзи. В комнате стало так темно, что он едва мог различить ее фигуру на постели.

— Почему мне нельзя смотреть на тебя? — Слепо шаря, он нашел бедра, все еще покрытые пушистым трикотажем.

— Ш-ш. Раздень меня совсем, — сказала Сара, притягивая его к себе.

Джейми ни о чем не беспокоился. Даже если бы он был слеп, он не мог бы ошибиться насчет того, с кем занимается любовью. Сара была уникальна во всем, но особенно в том, как он себя с ней чувствовал. Там, в мире, Джейми всегда чувствовал свою недостаточность. Он был слишком маленького роста, слишком худой, слишком тревожный, слишком пассивный. Он ужасно боялся, что кто-нибудь уличит его в том, что он слишком слабый и неуверенный, чтобы быть мужем и отцом; он был уверен, что в любой момент может допустить промах и всем станет заметно, что он просто самозванец. Но, когда он занимался любовью с Сарой, он чувствовал, что все как надо. Он, Джейми, такой как надо. Не было ничего неловкого, неудобного или пугающего. Были только Сара и Джейми, и все было просто, совершенно и правильно.

— Сар? — прошептал он потом, когда она лежала, положив голову ему на грудь. — Если бы что-то было не так, ты бы мне сказала, правда?

— М-мм.

— Это значит да?

Сара пробормотала что-то ему в грудь.