Единственная ночь - Джейн Кренц

— Папа, папа приехал! — нараспев повторял крошечный вихрь по имени Роуз, пытаясь дотянуться до дверной ручки.

Но Марк, старший брат Роуз, опередил ее:

— Я первый покажу ему мозаику, пока ты не пристала к нему с дурацким рисунком.

— Мой рисунок не дурацкий. — Роуз оглянулась на Пэмелу, ожидая поддержки. — Правда, мама?

— Он очень красивый, — заверила Пэмела. — Мы повесим его на холодильник вместе с остальными.

Роуз напустилась на брата:

— Ну, что я говорила? Ничего ты не понимаешь!

Пэмела с улыбкой объяснила Ханне:

— Роуз вся в меня. Она умеет постоять за себя.

Ханна усмехнулась:

— Удивительно! Гены передаются из поколения в поколение.

— Кстати, ты не собираешься кому-нибудь передать свои гены?

Ханна посмотрела на детишек, спорящих, кто откроет дверь Брэду, и испытала внезапный прилив острой тоски. При виде Марка ей представился мальчик с глазами Рейфа. Впервые она задумалась о том, как неумолимо отсчитывают секунды биологические часы.

— Не ожидала, что ты спросишь об этом, — негромко откликнулась она. — Видишь ли, для того чтобы получился готовый продукт, недостаточно генов Ханны Харт.

Дверь распахнулась, в холл вошел Брэд — светловолосый мужчина с умными глазами за стеклами очков в тонкой металлической оправе. Под обманчиво флегматичной маской скрывался проворный, острый, как бритва, ум. Брэд довольно быстро приобрел стиль, который следовало бы назвать академическим. Вот и сегодня его рубашка и брюки цвета хаки были измяты, галстук завязан неуклюжим узлом, а облик молодого профессора дополняли мягкие кожаные туфли и туго набитый портфель.

Он едва успел помахать рукой Ханне, как его вниманием завладели дети и Китти.

— Папа, смотри, какую мозаику я сложил!

— Папа, папа, это я сама нарисовала!

Брэд присел на корточки, здороваясь с детьми и кошкой. Его лицо сияло неподдельной радостью.

Наблюдая за маленьким семейным ритуалом встречи папы, Ханна вдруг с ужасом почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются слезы. Торопливо заморгав, она отвернулась. Что это с ней сегодня? Если так пойдет, скоро ей понадобится помощь психолога. Надо взять себя в руки. Пэмела озабоченно посматривала на нее.

— Ты в порядке? — Пэмела повысила голос, чтобы перекричать болтовню детей. — Что случилось?

— Ничего, не беспокойся. — Ханна торопливо отпила чаю. — Просто утренняя ссора с Рейфом выбила меня из колеи. С Дримскейпом надо что-то делать, Пэм. Так продолжаться не может. Пора принимать решение.

Ей ответил Брэд. Несмотря на то что Роуз и Марк цеплялись ему за ноги, он сумел войти в комнату.

— Судя по тому, что я услышал сегодня утром, у Рейфа Мэдисона свои планы насчет Дримскейпа. Что происходит? Ты хочешь продать ему свою половину дома?

— Он не собирается покупать ее, — сухо объяснила Ханна. — Он предлагает партнерство.

Брэд задумался.

— Скорее всего, он не может позволить себе выкупить твою половину.

— Насколько мне известно, у Рейфа нет денежных затруднений, — возразила Ханна.

Брэд нахмурился:

— Тогда в чем же дело? Пэмела посвятила меня в подробности истории Хартов и Мэдисонов. У меня создалось впечатление, что примирение невозможно.

— Враждуют уже три поколения наших семей.

— Тогда почему же Рейф Мэдисон предложил тебе деловое партнерство? — удивился Брэд.

— Понятия не имею. — Ханна решила, что пора сменить тему: — А как твои дела, Брэд?

— Кстати, у меня отличные новости. Сегодня утром меня вызывал директор института. Мне предложили должность. Первого числа приступаю к работе.

— Ура! — Пэмела вскочила с кресла и бросилась в объятия мужу. — Поздравляю! Я так и знала!

Брэд переглянулся с Ханной поверх головы жены.

— Сдается мне, тут не обошлось без помощи друзей. Ходят слухи, что Перри Декейтер вдруг перестал возражать против моей кандидатуры.

— Сукин сын! — скривилась Пэмела. — Я знала, что все задерживается из-за него! Он просто завидует. Боится, что ты сразу затмишь его, с его-то куриными мозгами. И конечно, он прав. Не пойму только, что заставило его сдаться?

— Спроси у Ханны.

Пэмела живо обернулась, не зная, какой из сотни вопросов задать первым.

— Что случилось?

— Почти ничего, — объяснила Ханна. — Вчера вечером Перри пригласил меня на прием в честь Торнли — хотел поразить весь институт своими связями. Ну, вы же понимаете, о чем я.

— Конечно, — кивнул Брэд. — Харты — одна из самых влиятельных семей в городе. Присутствие одной из Хартов на вчерашней вечеринке — очко в пользу Декейтера.

Ханна продолжала:

— А я случайно узнала, что на прием приглашен и один из моих бывших клиентов. Перри надеялся уговорить его сделать щедрое пожертвование в исследовательский фонд института.

— Ты про Тома Лидда? — уточнил Брэд.

Ханна кивнула:

— Правильно. В институте ты далеко пойдешь.

— Насколько я понимаю, ты побеседовала с Лиддом?

— Я только упомянула, что институтский комитет рассматривает твою кандидатуру и что ты стал бы ценным приобретением для института. Том Лидд поверил мне.

Брэд присвистнул:

— Как это Декейтер не лопнул от злости?

Пэмела зажала рот ладонью и взорвалась хохотом.

— Тактический маневр в классическом стиле Хартов! Родители могут тобой гордиться.

— Я твой должник, — обратился Брэд к Ханне.

Он уже не смеялся.

— Не выдумывай. — Ханна улыбнулась — впервые после безобразной сцены, разыгравшейся в Дримскейпе утром. — Мне давно хотелось расквитаться с Перри за то, что произошло восемь лет назад. Вот я и дождалась подходящего момента.

Брэд покачал головой:

— У вас, Хартов, крепкая память.

Ханна так и не поняла, что это — комплимент или упрек.

После ужина у Макаллистеров она вернулась к себе в коттедж поздно вечером. Как ни странно, беспорядочный и шумный ужин поднял ей настроение.

Может быть, сегодня ей наконец-то удастся все обдумать. Ей давно пора во веем разобраться. Рассматривать Рейфа Мэдисона в перспективе оказалось нелегким делом, но в плюсы Ханна записала то, что ее покинули тревога и раздражение. Она — Ханна Харт, о чем, кстати, напомнила ей Пэмела, значит, она умеет продумывать стратегию и тактику. Харты не позволяют бурным эмоциям сбить себя с толку, когда речь идет о бизнесе, — в отличие от Мэдисонов.

Надо сосредоточиться на деловых аспектах, связанных с Дримскейпом. Самоуправства со стороны Рейфа она больше не потерпит.

Но что-то подсказывало Ханне, что об этом легче сказать, чем сделать. Мэдисоны донельзя своевольны, думала она, ставя машину перед молчаливым домом.

Заглушив двигатель, она выбралась из машины и в задумчивости направилась к двери. Да, у нее нет любящего мужа и пары прелестных детишек, встречающих ее у двери, но зато у нее есть Уинстон.