Ты не заставишь меня - Юлия Гауф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 21
ДЕМЬЯН
Чертова хромота раздражает. Как и худоба, и то, что руки подрагивают. Мне уже намного лучше, реабилитацию я в свои руки взял.
Из больницы свалил на наши склады. Там только свои меня побеспокоят – те, кому можно доверять. Не полностью, но относительно.
Полностью доверять теперь я не смогу никому. Даже любимой женщине.
От Алины я не ожидал удара в спину. От кого угодно, но не от нее.
Чуть прихрамывая, приминая снег, пошел на пустырь – туда, где наш самодельный тир расположен. Спокойной жизни не было, нечего и думать, что она будет, а значит – очередная тренировка.
Первый выстрел – промазал.
Второй – в десятку.
Рука дрожит как у алкоголика, плечи сводит. Отдача от выстрелов заставляет сжимать зубы… интересно, Алине самой было больно, когда она в меня шмальнула? Хоть физически было? Морально – вряд ли, решилась ведь, рука не дрогнула.
У нее не дрогнула, а у меня дрожат.
Патронов извел уйму, но пристрелялся. Глаза помнят цель, видят ее, главное – унять проклятую дрожь. Стрелял, пытаясь представить Алину на месте мишени – моей мишени.
Я убью ее. Перед этим только оттрахаю напоследок, а затем спрошу, в голову или в сердце стрелять. Пусть сама выберет, мне не жаль. Мужчины должны идти любимым женщинам на маленькие уступки.
Она смогла – смогу и я. Не впервые шмалять в тех, в кого не хочется. Знаю, что убью ее, а потом выть буду, но со временем пройдет.
Наверное.
Вошел на склад, стянул куртку, оставшись в свитере, и принялся за упражнения. Нужно скорее возвращать прежнюю форму, я бы сам такую развалину, в которую я превратился, всерьез не воспринял.
Пот льет ручьем, хотя на складе холодно, руки снова, сука, дрожат, но я отжимаюсь.
Тридцать восемь.
Планка – восемь минут. Почти. Мог бы и дольше, пусть и из последних сил, но раздался скрежет, и по спине прошелся сквозняк.
— Уважуха, босс. Качаетесь? – кивнул Кастет, подходя ко мне.
Я усмехнулся. Качаюсь? Это больше на бабские похудательные упражнения похоже. Но для восстановления подходит.
— Как там Коваль? – спросил Кастета.
Фамилия Алины резанула по ушам, но… так надо. Не Алина, а Коваль.
— Притихла еще больше. В больнице меньше торчит, но приезжает ежедневно. В салоне трется, друзья Руслана ее навещают.
— У Руслана не было друзей.
— Партнеры, старички из его «бригады». Тот же Самсонов, – пожал плечами Костя. — Но все тихо-мирно с Коваль.
Марат, значит. Снова объявился. Интересно, что ему нужно от нее?!
— А еще Волынова нашли. Мертвым, – уточнил Кастет. — Грохнули его дней пять назад, нашли только сегодня утром, на крыше заброшки в Цыганском поселке. Проверяют местную гопоту, но все знают, что кто-то из своих его убрал.
Сжал кулаки от злости. Как бы и что там ни было, Волынова я должен был убить сам. Своими руками. Но… хорошо, пусть. Мне странным образом спокойнее от того, что Волынов не доберется до Алины.
Все еще тревожусь о ней. Но расправиться с Коваль мне это не помешает.
— В шею ему шмальнули, – поделился Костя, и хмыкнул: — Наверное, тяжело умирал, и осознавал, что умирает.
— Я рад. А теперь поехали.
Направился к выходу, подзывая Кастета. Сел в машину, накинул капюшон, на глаза – очки. Нехер светиться раньше времени.
— Все? Возвращаетесь?
— Пора, – кивнул я.
Костя – неплохой боец, исполнительный. Как и остальные из своих. Но пока я вдали, пока делегирую, я не могу полноценно контролировать ситуацию. И чувствую, что многое упускаю из вида. Передача полномочий только в бизнесе работает у хороших менеджеров.
Вот только я не директор, и это не бизнес. Потому нужен постоянный контроль, иначе возникают косяки. А затем прилетает пуля, сука, в спину.
Кастет знал, куда везти – в одну из квартир, куда вызвали основных приближенных. Пока ехал, составлял планы на ближайшее будущее.
По-тихому убрать скурвившихся. Тех, кто замазался с Волыновым.
Подмять под себя город. В открытую. Хватит игр, в которые играл с Алиной и Ларисой. Больше никаких девочек-припевочек в платьицах, которые косят под мафиозных королев.
Развалить бизнесы Коваля. Чтобы ничего не осталось от его империи, чтобы даже имя его забыли.
И убить. Ее.
— С возвращением! – поприветствовали меня.
На столе появилась бутылка. Нажираться не будем, но виски – это святое. Разлили, уселись. Нас семеро, Кастет у стены.
— Когда официально появишься в городе?
— Сегодня же, – ответил. — Вечером.
— Шороху наведешь. Реально, бессмертный, – усмехнулся Павел. — Любишь ты эффектность. В клубешнике объявишься? Живой, невредимый, и с девочками?
— Можно и так, – откинулся на спинку стула, и размял затекшие плечи. — Пусть у всех будет веселая ночка. У тех, кто мне не рад.
В крови бурлит предвкушение, азарт. Почти позабытые ощущения.
Скоро я увижу ее. Не сразу, нет. Сначала клуб, где меня обязательно заметят те, кто надо. Утром обо мне будет знать каждая собака. Я не поеду к ней сразу, пару дней выжду. Может, неделю.
Пусть знает, что я живой, что знаю, где она прячется. Что могу прийти в любой момент.
— Жуткая у тебя улыбка. Бабы боятся, наверное? – отреагировал Павел на мою усмешку, и я неопределенно пожал плечами.
А затем раздался телефонный звонок. Вернее, звонки и сообщения.
Кастет вчитался, напрягся, и быстрым шагом пошел ко мне с телефоном.
— Охренеть. И эта туда же, – услышал я.
И взял телефон. На экране главный новостной портал. Черным по белому высвечивается название статьи: «Алина Коваль возглавляет империю своего погибшего отца – бизнесмена Руслана Коваля. Отныне не наследница, а официальная глава»
Пробежался глазами по статье, по фотографиям. На них Алина, Марат, Максим. Отличной поддержкой заручилась.
В статье – пыль. Главное содержится в названии. Для жителей города в нем ничего не зашифровано – всего-то дочка становился во главу бизнеса отца.
А для тех, кто в теме, посыл ясен – Алина теперь правит.
Твою мать!
Сердце колотится бешено, разгоняет застоявшуюся кровь, ярость бежит
