Возвращение магии - Лиза Клейпас

Маккенна слабо застонал и положил руки ей на плечи, пальцы его едва касались ее, словно он боялся сжать ее слишком сильно. Она ласкала вздыбленное, пульсирующее древко… вверх… большой палец слегка задел головку… затем вниз… пальцы ее неуверенно сжимались, пока его дыхание не стало со свистом вырываться сквозь стиснутые зубы. Вверх и вниз… мысль о том, чтобы ощутить его внутри себя, о том, чтобы быть пронзенной этой огромной мужской плотью, вызвала в ее чреслах волну жидкого тепла.

Маккенна опустил голову, рот его легко, словно крылья бабочки, скользнул по ее лицу. Его бережность удивила ее. Губы его спустились к уголкам ее рта, чуть задержались, затем исследовали ее подбородок, пока его язык не дотронулся до мягкой мочки уха. Алина слепо потянулась своим ртом к его губам, желая ощутить его поцелуй сполна. И он медленно дал ей это, мучительно неторопливо захватывая в плен ее губы, заставив ее стонать, когда он, наконец, полностью прижался своим ртом к ее губам. Без сил повиснув на нем, Алина открылась проникновению его языка. Он мягко пробовал ее на вкус, лаская атласную поверхность ее рта с искусным мастерством, лишая ее способности думать. Дыхание ее стало прерывистым, все мышцы налились восхитительным томлением. Она хотела обвить его руками, ощутить его глубже в своих объятиях, пока он не погрузится в нее до конца.

Пытаясь подтянуть ее еще ближе, Маккенна наклонился над ней и подхватил под ягодицы, подняв ее на носочки. Рот его передвинулся на ее шею, затем вернулся к губам, он целовал ее снова и снова, как будто пытаясь узнать все способы, которыми их губы подходили друг другу. Его рот поймал ее губы под каким-то особенным углом, тихий стон поднимался в ее горле, и она начала извиваться от желания полнее ощутить его тело. Движение ее грудей вырвало резкий звук из его легких. Внезапно он прервал поцелуй с тихим проклятием.

Алина обхватила себя руками и молча не сводила с него глаз, зная, что он, должно быть, видит ее дрожь… так же, как она видит его собственную.

Маккенна отвернулся от нее и скрестил руки на груди, голова его опустилась, и он уставился в пол. – Столько… самоконтроля, - пробормотал он, слова едва прорывались сквозь его стиснутые зубы.

Понимание того, что он чуть не утратил самообладание – и тот факт, что он был готов это признать – вызвали в Алине необъяснимое волнение, которое никак не успокаивалось.

Казалось, им обоим потребовалась вечность, чтобы вновь овладеть собой. Наконец, Маккенна наклонился, чтобы поднять корзину и безмолвным жестом указал ей идти вперед.

В полубессознательном состоянии Алина направилась в холл, где встретила горничную Гвен, которая возвращалась, чтобы забрать последнюю корзину.

Маккенна отказался отдать тяжелую ношу девушке. – Нет надобности, - непринужденно заявил он. – Я отнесу ее за вас – просто покажите мне, куда.

- Да, сэр, - тотчас же согласилась Гвен.

Он обернулся, окинув Алину быстрым взглядом, его голубо-зеленые глаза сузились и потемнели. Они обменялись молчаливыми посланиями… позже… а затем он ушел, широко, легко шагая.

Пытаясь собраться с мыслями, Алина не двигалась с места, но ее отвлекло внезапное появление брата, войдя в холл, он бросил на нее обеспокоенный, хмурый взгляд. Маркус сменил охотничий костюм на жемчужно-серые брюки, темно-синий сюртук и шелковый галстук с голубым узором.

- Где Ливия? – без экивоков спросил он. – Ее нет все утро.

Алина поколебалась, прежде чем ответить тихим голосом. – Я подозреваю, что она может быть в обществе мистера Шоу.

- Что?

- Я думаю, что он присоединился к Ливии во время ее утренней прогулки, - сказала Алина, прилагая все усилия, чтобы голос ее звучал небрежно. – Насколько мне известно, их обоих с тех пор не видели.

- И ты позволила ему пойти с ней? – в бешенстве прошептал Маркус. – Ради Бога, почему ты не сделала ничего, чтобы помешать ему?

- О, не продолжай, - сказала Алина. – Поверь мне, Маркус, Ливия прекрасно может сказать мужчине оставить ее в покое. И если ей хочется проводить время в компании мистера Шоу, я думаю, она имеет на это право. Кроме того, он кажется джентльменом, несмотря на его репутацию.

- Он не похож на джентльменов, к которым привыкла Ливия. Он – американец. – Особое ударение, которое он сделал на последнем слове, заставило его звучать как оскорбление.

- Я думала, тебе нравятся американцы!

- Не когда они крутятся вокруг одной из моих сестер. – Взгляд Маркуса насторожился, когда он осмотрел ее более внимательно. – А чем ты занималась?

- Я… - Опешив, Алина положила руку на шею, куда он вдруг уставился своим потемневшим, хмурым взглядом. – Почему ты так на меня смотришь?

- У тебя на шее царапины от щетины, - мрачно сказал он.

Решив разыграть непонимание, Алина невинно посмотрела на него. – Не будь смешным. Это просто раздражение от шнурка моей камеи.

- Ты не носишь камеи.

Алина улыбнулась, встала на носочки и поцеловала его в щеку, зная, что под грозной внешностью, он в ужасе от того, что хоть одной из его обожаемых сестер могут причинить боль. – Мы с Ливией – взрослые женщины, - сказала она. – И существуют вещи, от которых ты не можешь нас защитить, Маркус.

Ее брат принял поцелуй и не стал продолжать дискуссию, но когда Алина пошла от него прочь, она услышала, как он пробормотал что-то, подозрительно похожее на «еще как могу».

В эту ночь Алина обнаружила на своей подушке красную розу, ее свежие лепестки слегка приоткрылись, с длинного стебля были аккуратно срезаны все шипы. Подняв благоухающий цветок, она прижала его к своей щеке и приоткрытым губам.

Миледи,

Цветы и серенада будут позже. Что касается поэзии… вам придется вдохновить меня.

Ваш,

М.

Глава одиннадцатая

Следующие две недели Маккенне никак не удавалось застать Алину одну. Блестяще играя роль хозяйки, она, казалось, была во всех местах одновременно, умело организовывая обеды, игры, любительские спектакли и другие развлечения для толпы гостей Стоуни Кросс Парка. Так как он не мог выследить, схватить и утащить ее на глазах у всех, Маккенне ничего не оставалось, кроме как ожидать своего шанса. И, как всегда, ему было очень трудно оставаться спокойным.

Где бы Алина ни появлялась, все стекались к ней. По иронии судьбы она обладала умением, которого так не хватало ее матери, графине, - притягивать к себе других. Разница заключалась в том, что графиня хотела привлечь их внимание ради себя самой, в то время как Алина, казалось, искренне желала сделать людей счастливыми своим присутствием. Она мило флиртовала с немолодыми мужчинами, и сидела за стаканчиком ароматного ликера и болтала со старыми матронами. Она играла с детьми, сочувственно выслушивала истории незамужних девушек о несчастной любви, и отклоняла ухаживания молодых людей, ведя себя с ними как добрая, старшая сестра.