Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Историческая проза » Сны накануне. Последняя любовь Эйнштейна - Ольга Трифонова

Сны накануне. Последняя любовь Эйнштейна - Ольга Трифонова

Читать онлайн Сны накануне. Последняя любовь Эйнштейна - Ольга Трифонова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 51
Перейти на страницу:

Она подумала о Генрихе, и тотчас в узоре деревянной резьбы над камином проступило его лицо. Она вздрогнула, и Детка, почувствовав это, положил свою руку на ее. По лицу Детки катились слезы.

«Значит, я не ошиблась, — он тоже почувствовал трагизм этой музыки».

У них с Генрихом это было общее — любовь к музыке. Только в двух случаях Генрих никогда никому не отказывал: в просьбе о помощи и просьбе помузицировать. Детка не очень высоко ставил исполнительское мастерство Генриха, но и сам, надо сказать, был далек от совершенства.

Когда вернулись, соорудил что-то наподобие гуслей и бренчал на них. Даже Баха пытался исполнять. Чудовищное испытание, особенно для гостей из-за рубежа.

Один, приехавший с письмецом и подарками от Глэдис, просто изнемогал, когда Детка надумал развлечь его «музыкой». Ужасный день. Восемнадцатое апреля.

Утром проснулась оттого, что голос Генриха отчетливо произнес по-немецки «Arme!».

В первое мгновение пробуждения ей даже показалось, что она в Кингстоне. Но рядом на подушке не серебряная кудрявая копна, а тоже седые, но прямые и длинные волосы Детки. Он спал, отвернувшись к стене.

Она посмотрела на часы — начало десятого. Теперь они просыпались поздно.

Странно, почему он сказал «Arme». Это было ее любимое словечко, а он редко употреблял его. «Бедняга!» — что это значит, и кто бедняга?

Она? Он?

Подошла к окну, раздвинула шторы. Чудное апрельское утро. Во дворе женщина выгуливала большую белую собаку. Бросала игрушку — замызганного зайца, пес догонял, хищно хватал игрушку и, яростно мотая головой, носился с ней по газону. Потом подбегал к хозяйке, бросал зайца у ее ног, и игра начиналась вновь.

Может, и нам завести собаку, Детке будет веселее. Но хорошо гулять с ней вот в такое лучезарное утро, а в дождь, а в снег? И потом — внизу, в мастерской, собаке не место, а наверху и так не протолкнуться: две небольшие комнаты и кухня… Который там сейчас час? Половина второго. Он давно спит… В пятьдесят третьем дали понять, что переписка нежелательна. С тех пор все новости от редких визитеров или Нинка неизвестно откуда раздобудет американский журнал. О нем всегда хоть что-нибудь. Недаром он полу-шутливо-полусердито сравнивал себя со шлюхой: «…всем хочется знать, где она и что делает». Кажется, так он говорил. Они больше никогда не увидятся, она приняла решение. Уверена, что чернокожий певец понял правильно, но на всякий случай подтвердит сегодняшнему визитеру, пусть передаст. Какой-то дальний родственник или свояк Глэдис, по-русски говорит почти без акцента. В ответ на ее комплимент сказал: «Но я же перевел „Повесть временных лет“». Значит, ему в подарок палехскую шкатулку, закупила впрок перед деноминацией, на всю жизнь хватит. Самую лучшую — с зимним пейзажем и тройкой, передать Генриху, но что-то положить в нее для Эстер… Крепдешиновую косынку с бахромой. Что еще можно послать из этой нищенской страны? А переводчику «Повести» — шкатулку тоже, но поменьше, есть одна очень неплохая с хороводом, должен оценить. Значит, сегодня надо поехать на Кутузовский за косынкой. Отчего такая тоска? Неужели это то, что называется старческой депрессией? У Детки никаких признаков этой депрессии, и у Генриха в ее возрасте и в помине не было.

Правда, потом в письмах проскальзывали нотки пессимизма и даже отчаяния, но ведь он скучал, нет, он тосковал без нее.

Гость пришел минута в минуту. Долговязый, тонколицый, близорукий и… блядовитый. Сразу поняла по оценивающему взгляду, каким окинул ее в прихожей.

А за чаем с коньяком, да за беседой обнаружила, что этот парень совсем не прост. Он задавал наивные вопросы, делал большие заинтересованные глаза, но она-то замечала его проницательный взгляд, его еле уловимую ироническую улыбочку, когда переводил взгляд с бюста Хрущева на распятие.

Спросил: «Я не ошибусь, если скажу, что русские художники любят изображать страдания Христа?»

— Нет, не ошибетесь, — важно ответил Детка.

Он совершенно не понимал, кто сидит перед ним.

— Ну да, своего рода намек на собственные страдания, — тихо пробормотал Кевин и глотнул коньячку.

Потом он принялся рассказывать о Риме, где жил последние полгода, о знакомстве с художниками и скульпторами, упоминая часто какого-то Манцу так, будто они должны прекрасно знать, о ком идет речь.

Рассказ на Детку впечатления не произвел и интереса не вызвал, но она догадалась, что все это было чистейшей воды провокацией и упоминаемый Манцу наверняка знаменитость.

Детку интересовали глобальные проблемы. Он спросил:

— Вы думаете, война будет? — Сам же ответил: — Наверняка будет.

И съехал на свою любимую тему американского материализма, называя Америку «страной доллара».

— У меня самые неприятные воспоминания об Америке.

Гость слушал с большим интересом, но при этом Детка выглядел глупо.

«Вот это все он перескажет Глэдис и Конраду!»

Чтобы поменять тему, она спросила Кевина, какова его профессия.

— Я историк.

— А что вы знаете о Великой пирамиде? — быстро и азартно поинтересовался Детка.

Ящик Пандоры открылся.

— Очень мало и очень приблизительно.

— Как же вы можете называть себя историком?

— Это не моя область. Я занимаюсь историей Византии.

— Но на стенах Пирамиды написана не только прошлая история, но и будущее человечества.

Детка сел на своего любимого конька.

Но и Кевин все-таки кое-что знал о Пирамиде.

— Да, я слышал, что исследования пирамиды в Гизе оживили культ Гермеса Трисмегистуса. Эта традиция связана и с Розенкрейцерами, и с расцветом теософии и антропософии в начале двадцатого века. Особенно в России. Вы, конечно, помните «Серебряного голубя» Белого, так вот…

Но Детка не хотел слушать о «Серебряном голубе» и о русских теософах тоже, он хотел говорить сам, а не внимать какому-то заезжему приват-доценту.

— Вы думаете, Исаак Ньютон был обычный ученый?

— Нет, я так не думаю.

— И вы правы. Он понимал суть вселенной, и неоценимое значение в этом понимании имели его знания Великой пирамиды. Гете тоже был выше всех поэтов, выше Шекспира, потому что понимал суть Великой пирамиды, и Толстой…

«Теперь его не остановишь».

— Знаете, я смотрю на это изображение, — гость показал на бюст Толстого, — и нахожу между моделью и автором огромное сходство.

Тончайшая ирония, но Детка клюнул.

— Возможно, дар предвидения, как и талант, дается соприкосновением с тайнами Великой пирамиды.

— Глэдис и Конрад рассказывали мне, что вы предвидели свое возвращение на родину.

— Да, и оно мне предназначало возвращение через Сибирь.

— Но вам прислал приглашение сам Сталин.

— Да, это так. Но самое важное, что было предвидение, которое предназначало мне путь домой через всю страну.

При упоминании имени Сталина два помощника, тихо работавшие в углу мастерской, замерли, прислушиваясь. Один из них, со странными белесыми, будто рыбьими глазами, чуть вытянул шею. Кевин все это замечал, а Детка — нет.

— Как вам нравится Москва? — спросила она.

— Не очень нравится. А ваш дом очень нравится, он как Град Китеж или как волшебный грот, но это такой контраст с тем, что там, за окном.

Тут уж и Детка спохватился, понял, что гостю, пожалуй, лучше помолчать.

Подвел Кевина к гуслям.

— Это мой инструмент. Бах тоже изобрел свой собственный инструмент. Хотите послушать?

— Конечно!

Детка уселся за гусли.

Уж лучше бы он на двухрядке играл, как когда-то в Нью-Йорке на вечеринках! Это же невыносимо, никакой гармонии. Бедный профессор! Бедный — ARME! Вот оно всплыло, это слово!

Наконец прощание. Подарок Глэдис, подарок Конраду, подарок гостю и последнее: она протянула большую шкатулку, объяснила, КОМУ просит передать, Кевин смотрел с изумлением.

— Глэдис знает, как связаться, — пояснила она с улыбкой.

Имя Генриха почти всегда вызывало вот такую реакцию некоторой оглушенности.

— Но… разве вы не знаете… он умер сегодня ночью, об этом сообщили все радиостанции.

Она тихо поставила шкатулку на столик.

— …умер в госпитале в начале второго по местному времени, я думал, вы знаете.

— Я утром, как всегда, работал, радио не включал…

— Сообщили зарубежные, «Голос Америки», «Би-би-си»…

— …зарубежные мы не слушаем…

— Мне очень жаль. — Кевин, подчеркнуто низко наклонившись, поцеловал ей руку.

Она молча убирала со стола.

— Он ведь моложе меня. Кажется, на два года, да?

— Весь мир знает, что он родился в тысяча восемьсот семьдесят девятом году. Вот и посчитай.

— Какой неприятный тип этот историк. Неприятный тип с неприятным известием.

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 51
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Сны накануне. Последняя любовь Эйнштейна - Ольга Трифонова торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит