Старший оборотень по особо важным делам - Максим Есаулов

Должен был подъехать и Скрябин - если, конечно, сможет избавиться от «наружки», которая опять к нему прицепилась, как только он забрал машину со стоянки бизнес-центра.

Во время разговора с Романом Скрябин коротко выругался и вздохнул:

- Что ж ты мне не сказал сразу? Я столько времени был без наблюдения.

- Извини, тогда не было повода к срочной встрече.

- А теперь появился?

- Теперь - да. Есть новая информация, очень важная. Нужно как следует обмозговать.

- Я попробую, но они вцепились, как клещи…

…Шилов встряхнулся, поставил пустую рюмку, равнодушно посмотрел на тарелку с закуской:

- Надо успеть до похорон.

- Куда успеть? - поднял голову и Егоров.

- Успеть все узнать. Не могу же я не попрощаться с Серегой.

- Оптимист…

- Нет, Витя, реалист. - Шилов закурил. - Фельдмаршал тоже ищет эти пленки, и в отличие от нас он не в розыске. Так что время ограничено.

- Я правильно понял, что у Чибиса есть записи разговоров с этим ментом? - уточнил Миша.

- Правильно. Подумай, где они могут быть.

- В тысяче мест. Я же не постоянно с ним был. И вообще, вряд ли кто-нибудь это знает.

- Но один человек знает точно, - Роман усмехнулся.

Егоров и Миша переглянулись:

- Кто?

- Чибис. У него и спросим.

- Ты собираешься проникнуть в тюрьму?

- Ага. Пойду к Арнаутову, сдамся, попрошусь, чтобы посадили в «четверку». Думаю, в награду за явку с повинной «Дровосек» мне не откажет… Я собираюсь помочь Чибису убежать. Он нас сам приведет к тайнику.

Егоров покачал головой. Сперва - недоверчиво, потом - будто бы одобрительно:

- Мне говорили, что ты страдаешь сильными психическими отклонениями. Но вообще-то я тоже считаюсь сумасшедшим, так что попробуем.

- Я тоже с вами, - не задумываясь, сказал Миша.

- Ты-то куда свою башку суешь? - Спросил Шилов, доставая зазвонивший мобильник.

- Если вас поймают, меня точно посадят. За укрывательство преступников.

- Алло! - Шилов жестом попросил Краснова помолчать. - Да… Не сорваться?

Оторваться от наблюдения Скрябин не смог.

Было поздно повторять трюк с бизнес-центром, начальник службы безопасности, отработав свой нормированный рабочий день, уже уехал домой, и Скрябин попытался уйти от «наружки», используя знания городской географии. Почти час он носился по темнеющим улицам, проскакивая перекрестки на красный, неожиданно разворачиваясь, петляя по «карманам» спальных районов и ныряя в проходные дворы центральных кварталов.

Преследователи знали географию лучше.

Стасу казалось, что они с ним играют. То обнадеживающе приотстанут, то догонят и упрутся носом в багажник, то, куда-то нырнув и пропав на короткое время из поля зрения, неожиданно выскочат из бокового проезда и проедутся впритирку к борту его «девятки».

Они отыгрывались за дневной провал.

Бросив машину, Скрябин попытался оторваться пешком.

Результат был таким же. Тем более что, устав, он перестал понимать, кто следит за ним, а кто - обычный прохожий. Ему казалось, что все украдкой подглядывают за ним из-за киосков, из окон домов, из машин.

Увидев вывеску «Три поросенка», Скрябин перешел улицу и толкнул дверь.

В зале небольшого кафе было грязно. Громко играл русский шансон, за двумя столиками бухали какие-то мужики, по зеркалу на стене неторопливо шествовал вверх раскормленный таракан. Из-за стойки на Стаса подозрительно посмотрела толстая тетка-буфетчица.

- Телефон есть? - спросил Стас.

- Ну есть. Тебе-то чего?

Скрябин показал удостоверение:

- Где?

- Ой! - взгляд буфетчицы мгновенно стал подобострастным. - Вот, пожалуйста.

Она поставила перед Скрябиным аппарат, слишком новый и дорогой для такого затрапезного заведения. Наверное, какие-нибудь наркоты или алкаши по дешевке скинули краденое.

Оглядываясь на дверь, Стас набрал номер:

- Рома? Не могу оторваться. Боюсь, наведу. Извини…

Он положил трубку, вытер пот со лба. Через дверное стекло было видно, как вдоль тротуара медленно ползет какая-то машина.

- Может, вам налить чего? - предложила буфетчица.

- Водки.

- Сколько?

- Бутылку.

Ему подали поллитровку, граненый стакан и бутерброд с колбасой на щербатой тарелке. Он отошел к боковой стене, где под зеркалом тянулось продолжение стойки, налил половину стакана. Усмехнувшись, чокнулся со своим отражением и залпом выпил сивуху.

* * *

Во дворе своего дома Юра Голицын выгуливал овчарку Лолу. Занятый невеселыми мыслями о работе, Голицын почти не смотрел по сторонам. Но собака чутко отслеживала обстановку и натянула поводок, почувствовал присутствие постороннего человека.

Из темноты за выступом кирпичной стены, огораживающей часть двора, вышел Шилов. Руки в карманах короткого расстегнутого плаща, кепка закрывает половину лица. Голицын не сдержал усмешку: ну, и видок.

Собака предупредительно зарычала, и Юра чуть дернул поводок:

- Тише, Лола, свои. Ты его должна помнить.

Роман подошел. Они поздоровались и медленно пошли бок о бок по двору. Овчарка больше не обращала на Романа внимания.

- Долго ждал?

- Да нет, я же знаю, когда ты с ней выходишь гулять. Сколько пива здесь выпито!

- Как сам?

- Жив.

- Серегу вместо тебя?…

- Да. Слушай, мне нужно вытащить Чибиса. У него есть неопровержимые доказательства моей невиновности. Выдерни его на какое-нибудь следственное действие. Я тебе обещаю, что никто из людей не пострадает.

Голицын покачал головой:

- Меня отстранили от дела. Оно у Кожуриной.

- Тогда это другой вопрос…

- Подожди, подожди. В изоляторе он все еще за мной числится. Я могу дать ребятам из твоего отдела постановление на его этапирование в прокуратуру.

- Не пойдет. Ты сам подставишься по полной программе.

- Скажу, что выписал и отдал бумагу, когда еще вел дело. А ребята, ничего не зная, сейчас исполнили.

- Не поверят…

- Конечно, не поверят. Пусть докажут!

- Ты не Чибис, для тебя доказательства не нужны.

- Тогда забей для меня местечко в вашем логове. Прокуратура тоже имеет право на оборотней… Мы слишком долго считали себя крутыми - пришло время это доказать.

В коридоре УБОП, развалясь на жесткой скамье, сидел задержанный - бритоголовый здоровяк в черной куртке. Одна рука была прикована на уровне плеча «браслетами» к батарее, но это не мешало парню курить, стряхивая пепел под ноги и растирая его каблуком. Да и вообще он выглядел довольно уверенным, будто бы твердо знал, что пребывание в казенном доме не окажется долгим.

Из кабинета, над чем-то посмеиваясь, вышли Дядя Вася с Петрухой. Дядя Вася держал в руке незажженную сигарету. Мимоходом, очень непринужденно, он подкурил у задержанного, в знак благодарности хлопнув его по плечу. Парень в ответ подмигнул и подобрал ноги, чтобы операм было удобнее пройти мимо него.

- Ну чего, по пивку? - Петруха продолжил разговор, начатый еще в кабинете.

- Ставишь?

- А чего я-то?

- Кто из нас двоих в отпуск собрался?

- Меня шеф все равно не отпускает.

- Ты же не проставился, вот и не отпускает.

Разговаривая, они подошли к лестнице.

Сзади скрипнула дверь, в коридор торопливо вышел Иваныч:

- Мужики!

Они остановились, стали ждать, пока начальник догонит.

Проходя мимо задержанного, Карташов тормознулся:

- Тебе кто разрешил? А ну, потуши!

С недовольной ухмылкой парень раздавил сигарету ботинком.

Карташов подошел к Дяде Васе с Петрухой, приобнял их за плечи:

- Шалман «Три поросенка» знаете?

- Рыгаловка, - лаконично охарактеризовал заведение Дядя Вася.

- Там Стас Скрябин завис, с катушек слетел. Надо выручать парня, а то арнаутовские его подберут. Давайте, шевелитесь!

Дядя Вася хитро посмотрел на Петруху:

- Заодно и проставишься.

- Да ну тебя!

Иваныч слегка подтолкнул их:

- Давайте-давайте, а то опоздаем.

…В забегаловке никого, кроме Скрябина, не было. Даже буфетчица куда-то ушла из-за стойки. Приглушенно играл русский шансон, повествуя о загубленной в лагерях юности. Скрябин спал за столом, положив голову на руки. Перед ним лежал опрокинутый граненый стакан. На тарелке - надкушенный бутерброд с селедкой, под столом - две пустые бутылки.

- Да-а-а, хорош фрукт, - безуспешно попытавшись растормошить Скрябина, Петруха упер руки в бока и посмотрел на напарника, прошедшего к стойке. - Куда его, домой теперь?

- Нет, мы его здесь оставим. Проверь ксиву и ствол, а я пока заплачу. - Дядя Вася постучал бумажником по стойке. - Хозяйка! Сколько он должен?

- Сто двадцать, - из подсобки выглянула подкрашивающая губы буфетчица.

Петруха отодвинул безучастно сопящего Скрябина от стола, развел полы куртки. Увидел пистолет в кобуре, запасной магазин. Нашел в застегнутом кармане удостоверение.