Путь Короля. Том 1 - Гарри Гаррисон

Дородный страж издал удивленное урчание.

— Смело сказано, государь… И намерение твое отменное. Мне-то оно по душе. Но загвоздка в том, что… — Он распустил тесьму на кошельке, подвешенном к перевязи, и высыпал содержимое в ладонь. — Взгляни-ка сюда, государь. Тут несколько серебряных пенни, которые я выручил, продав на Юге свою лошадь. Все остальное — подделка, которую чеканят из свинца, а то и из меди на монетном дворе архиепископа. Ума не приложу, куда подевались наши запасы серебра. В свое время недостатка в нем не было. Но вот последние двадцать лет с серебром на всем Севере туговато. Теперь мы перешли на монеты архиепископа, но южане даже смотреть на них не хотят, и приходится предлагать им мену, иначе дело теперь не сладишь. Так что ты зря надеешься, что эти ребята захотят взять наши деньги. А зерном да медовыми сотами ты от них не откупишься.

— Но уж раз они здесь, — вскричал Элла, — неужто мы не найдем то, что им нужно? Церковь скопила немало золота и серебра…

— И ты собираешься отдать святыни Церкви викингам, чтобы только откупиться от них?! — едва не задохнулся Эркенберт. — Чтобы только не выступить против них, не принять бой в открытом поле и уклониться от своего долга защитника христиан? То, что ты говоришь, — это святотатство, поношение Церкви! Если керл умыкнет из самой захудалой церквушки серебряную чашу, его должны заживо освежевать и приколотить его шкуру гвоздями ко входу в церковь. А то, что ты предлагаешь, в тысячу раз хуже!

— Даже помыслив о таком, ты совершаешь грех против своей бессмертной души! — прогнусавил архиепископ.

— Не для того мы сделали тебя королем, — словно ядовитая гадюка, прошипел архидиакон.

Зычный рык Вульфгара заставил умолкнуть их обоих.

— И ты, кроме того, забываешь, с кем собрался вести дело. Они ведь не люди. Это порождение геенны. Нет, говорить с ними нам не о чем. И нельзя нам уговаривать их убраться отсюда на несколько месяцев. Мы должны уничтожить их всех до единого… — В уголке его рта начала вскипать слюна, и он, казалось, попытался приподнять свои обрубки, чтобы смахнуть ее. — Государь, язычники — это не люди. Они не имеют души.

«Шесть месяцев тому назад я бы собрал всех нортумбрийцев и повел бы их куда угодно, — подумал Элла. — Сейчас они готовы мне об этом напомнить. Если же я решу по-своему, с их помощью легко прослыву трусом. А труса никто не поддержит. Эркенберт слов на ветер не бросает: если я не приму бой, они снова призовут этого своего простака Осберта… Он ведь по-прежнему прячется где-то на Севере. А он-то с радостью полезет в драку… Но Эдмунд однажды уже показал всем, что случается, когда пытаешься сразиться с ними в открытую, даже если удается застигнуть их врасплох. Встречу бой по старинке в открытом поле — положу всю армию. Я это точно знаю. Положу воинов и сам погибну. Надо придумать что-то другое. Но чтобы и Эркенберт согласился. А на открытую сделку с викингами он не пойдет».

С внезапной решимостью, с нотками королевского величия в голосе Элла произнес:

— Мы выдержим осаду. Она истощит их, а не нас. Кутред, проверишь все бастионы и займешься снабжением. Не забудь вывести за город все ненужные рты. Высокопреосвященный, люди сказывали мне, что в твоей библиотеке хранятся ученые книги, писанные еще римлянами об искусстве ведения войн. А в особенности — о руководстве войском в осаде. Полюбопытствуй, не содержат ли они наставления о том, как нам совладать с викингами.

Он повернулся и зашагал прочь с крепостной стены. Кутред и стайка мелкой знати последовали за ним. Опрокинув носилки, двое крепкого сложения трэлей понесли Вульфгара вниз по каменным ступеням.

— Прав тан восточных англов, — запричитал Эркенберт, — мы должны развеять эти орды, пока они не разграбят наши имения и не совратят крестьян. Да и дворян тоже. Сдается мне, есть уже один, готовый состряпать с ними делишки за нашей спиной.

— Поройся в книгах. Вегеций, — сказал Вульфир. — Сочинение под названием De re militaris. Я и не знал, что государь наш обладает столь обширной ученостью.

— Он уже четыре дня не выходит из кузни, — проронил Бранд. Вместе с Торвином, Хандом и его хозяином Ингульфом они стояли неподалеку от мерцающего пламени горна. Кузницу, в которой имелся еще полный запас древесного угля, викинги обнаружили в селении Осбалдич, в нескольких милях от Йорка. Шеф самым решительным образом завладел ею, потребовал выделить себе людей, топливо, металл. Двери кузницы были широко распахнуты настежь, и четверка друзей не сводила с кузнеца глаз.

— Четыре дня, — повторил Бранд. — И за это время он почти ничего не ел. Да и не спал бы, если бы люди ему не сказали, что если сам он спать не собирается, то их это касаться не должно. Пришлось на несколько часов прикорнуть, а не громыхать всю ночь по наковальне.

— По нему не скажешь, что работа ему во вред идет, — заметил Ханд.

И действительно, его друг, который для него по-прежнему оставался сопляком, мальчишкой, за это лето, казалось, совершенно преобразился. По сложению своему он не был гигантом, во всяком случае по меркам Великой Армии, в рядах которой воевали настоящие исполины. Но и в теле он не был. А сейчас Шеф, совсем не думая о ветреной английской осени, обнажился по пояс. И когда он перемещался по кузне, склонялся над наковальней, пытаясь выдолбить какое-то маленькое отверстие, переносил раскаленные листы металла щипцами, хрипло приказывая своему помощнику-англичанину усерднее приналечь на мехи, мускулы поигрывали под его кожей так, словно бы крепились к ней изнутри, не оставляя и намека на присутствие жировой прослойки. Резкий взмах — и один кусок металла уже вовсю шипит в бадье, а следующий попадает на наковальню. В багряном полумраке кузни он напоминал бронзовую статуэтку древнего божества.

Правда, по части безупречности черт он сравниться с богами не мог. Даже при таком освещении видна была язва на месте его правого глаза. Спину вдоль и поперек пересекли отметины рабства — следы лютых порок. Немногие викинги решились бы разоблачиться, имея под рубахой подобные свидетельства прошлого.

— Быть может, не во вред его телу, — возразил Торвин. — А вот насчет его головы я не уверен. Знаете, что сказано в балладе о Вёлунде?

Сидел он целый день, не спал,Для Нидуда коварного ковал.

— Не знаю, что за хитроумную вещицу кует наш друг, — продолжал Торвин. — И главное — для кого. Будем надеяться, что ему посчастливится больше, чем Вёлунду, — в том, что касается его заветных чаяний…

— И что же он успел сделать за эти четыре дня? — допытывался Ингульф.

— Во-первых, вот эту штуковину, — и Торвин передал шлем в руки друзей. Те долго вертели его в руках.

Переданный Торвином предмет, в сущности, был нисколько не похож на виденные ими прежде шлемы. Он был необычайно велик; формой же походил то ли на луковицу, то ли на голову гигантского насекомого. Снизу его окаймлял ободок, сверкающий в лицевой части ограненным лезвием. Переносицу должно было оставить в неприкосновенности навершие, на конце имевшее защитную планку для щек. Затылок же прикрывала пластина из прочного сплава.

Но еще более удивлены были друзья, когда осмотрели шлем изнутри. Там они обнаружили пристегнутую лямками кожаную подкладку. Если водрузить такой шлем, подкладка будет удобно облегать голову, а металл ее не коснется. Кроме того, чтобы придать шлему устойчивость, под подбородком натягивался ремешок.

— В жизни такой диковины не видал, — сказал Бранд. — Если теперь пропустишь удар, то, глядишь, в черепе даже вмятины не останется. Только, скажу я вам, все одно, лучше удары не пропускать.

Сразу вслед за этими словами громыхание в кузнице оборвалось. Было видно, как Шеф старательно прилаживает какие-то мелкие скобы. Затем веселый, лоснящийся от пота, он выступил наружу.

Бранд заговорил первым:

— Слышал, что я сказал, юный нарушитель покоя воинов? Я сказал, что если ты не пропустишь удара, то и шлем тебе не нужен. Но объясни-ка мне во имя всесильного Тора, что за штуковина у тебя в руках?

Усмехнувшись, Шеф протянул им нечто странное.

Через некоторое время он взял свое изделие наперевес, ухватив его там, где кончался металл и начиналось дерево.

— Как ты хочешь его назвать? — спросил Торвин. — Рубящая пика? А может быть, обухом на топоре?

Шеф приподнял больную руку Бранда и осторожно закатал рукав. Собственное предплечье приложил к могучему предплечью друга.

— Скажи мне, хорошо ли я владею мечом?

— Так себе. Выучки никакой. Но задатки кое-какие есть…

— Ну а обладай я выучкой, я бы мог устоять в бою против такого воина, как ты? Никогда в жизни! Ты взгляни на наши руки! Скажи мне, твоя в два раза толще, чем моя? Или только в полтора? А ведь я не дохляк. Но уж больно разные у нас стати! Вот из таких, как ты, получаются настоящие бойцы. Ты бы скорее даже должен был орудовать топором, а не мечом. Как мальчишка палкой чертополох сбивает, так и ты мечом вертишь. Мне так ни в жизнь не сдюжить. А потому, если придется мне встать лицом к лицу против ратоборца вроде тебя… А ведь рано или поздно мне придется это сделать. Скажем, выйти против Муиртайга. А может, и того хуже…