Повесть об Остролистном холме - Алберт Сюзан Уиттиг

— Не нужно, дорогая, благодарю тебя, — сказала Маргарет и через силу улыбнулась. — Я выслушаю это одна. Но когда он уйдет, я не откажусь от чашки чая, и ты подержишь меня за руку. Мне это будет необходимо.

Обычно сдержанная, Энни залилась слезами и поспешила скрыться в кухне. Маргарет направилась в гостиную, по дороге опуская рукава блузки и стирая паутину с юбки. Мистер Хилис, интересный мужчина, высокий и стройный, с густыми каштановыми волосами и мягким взглядом, сидел на диване, скрестив ноги весьма неудобным образом. Шляпу он положил на колени. Увидев Маргарет, стряпчий неловко поднялся.

— Здравствуйте, мистер Хилис, — сказала мисс Нэш, старательно скрывая волнение, и пригладила волосы. — Я укладываю чемоданы и, боюсь, выгляжу не лучшим образом.

— Укладываете чемоданы? — в голосе мистера Хилиса прозвучала тревога. — Надеюсь, вы не уезжаете?

Сестры потратили немало времени, обсуждая, где им в этом году провести отпуск. В конце концов, из-за расходов на лечение Энни, они решили остаться на лето в Сорее. Но после того как Берта Стаббс выложила свою новость о докторе Гейнуэлле, им пришла в голову мысль отправиться на несколько дней к морю. Эта поездка должна была внести в их монотонную жизнь некоторое разнообразие и обеспечить передышку от бесконечных деревенских сплетен и слухов.

— Уезжаем, — коротко ответила Маргарет. Ей не хотелось посвящать мистера Хилиса в подробности своей жизни, поскольку вряд ли они представляли для него интерес. — Сестра сообщила мне, что вы отказались от чая, но все же…

— Это правда, — сказал мистер Хилис, стоя со шляпой в руке. Маргарет взглянула на его встревоженное лицо, и у нее упало сердце. Мистер Хилис был человеком сострадательным, она это знала, и ему нелегко сообщать ей печальные новости. Он судорожно сглотнул и продолжил: — Краткость моего визита объясняется тем, что мне необходимо успеть еще в одно место. Я пришел по поручению попечительского совета, чтобы…

— Прошу вас, — сказала Маргарет, опускаясь на стул рядом с диваном. — Хотя бы присядьте. — Она чувствовала дрожь в коленях и не хотела вести разговор стоя.

— Благодарю вас. — Мистер Хилис снова занял место на диване и вернул шляпу на колени. — Я пришел сообщить вам, что совет попечителей…

Внезапно раздался грохот, за которым последовал громкий вскрик.

— Энни? — Маргарет в тревоге вскочила на ноги. — Энни? Что с тобой? — В ответ прозвучал приглушенный стон, и Маргарет бросилась из гостиной в кухню. Мистер Хилис шел следом.

— Ах, Энни! — закричала Маргарет, в ужасе застыв на пороге. Она мгновенно поняла, что сестра уронила чайник, кипяток залил стол и стекал на пол. — Ты не ошпарилась?

— Н… нет, — выдавила из себя Энни. — Почти нет. Только… только руку. — Она подняла левую руку, на которой краснело большое пятно. Ожог на глазах покрывался волдырями.

— Холодной воды, — властным тоном сказал мистер Хилис, — и соды, лучше в виде мази. — Он надел шляпу. — Я видел лошадь доктора Баттерса перед «Гербом береговой башни». Думаю, он еще там — побегу за ним.

— Ах, мистер Хилис, благодарю вас, — сказала Маргарет, и Уилл исчез за дверью. — Энни, опусти руку в раковину, я налью туда холодной воды. Где у нас сода?

— Что он сказал тебе, Мэгги? — Энни взглянула на сестру заплаканными глазами. — Что он сказал о твоей работе?

— Ничего, — ответила Маргарет. — Он как раз готовился сообщить мне эту скверную новость, когда…

Дверь кухни распахнулась.

— Мисс Нэш, — стремительно заговорил мистер Хилис, — я приходил сообщить вам, что попечительский совет выражает горячее желание видеть вас во главе нашей школы. Надеюсь, вы и ваша сестра укладываете вещи не для того, чтобы покинуть Сорей. Надеюсь также, что вы не предполагаете отказаться от своего дома. А теперь я отправляюсь за доктором. Вы сможете ответить мне, когда я вернусь.

Дверь снова захлопнулась, и ошеломленная Маргарет уставилась на нее.

— Ты… ты слышала, что он сказал, Энни? — спросила она.

— Слышала. — Глаза Энни расширились и заблестели. — Ах, Мэгги, это замечательно! У меня нет слов!

И, забыв про ожог, она обвила сестру руками, не сдерживая слез радости.

Леди Лонгфорд пила чай в библиотеке. Закрытые окна и задернутые парчовые занавеси защищали комнату от послеполуденной жары. Леди Лонгфорд чувствовала себя отвратительно, пребывала в мрачном расположении духа и была раздражена еще больше обычного. Дадли, ее дряхлый спаниель, лежал на полу у горшка с пальмой, и по всему было видно, что чувствует он себя не лучше хозяйки. Пес, получивший имя покойного мужа леди Лонгфорд, вечно имел осуждающий вид — точь-в-точь как лорд Лонгфорд в последние годы жизни. Молчаливая и строгая мисс Мартин управляла чайной церемонией. Доктор Гейнуэлл еще не спустился. Не появилась за чайным столом и Кэролайн, и леди Лонгфорд не могла понять, куда подевалась девочка.

Открылась дверь, и Эмили звонким голосом объявила:

— Вашу светлость хочет видеть мистер Хилис.

— А, мистер Хилис, — сказала леди Лонгфорд, ставя чашку на блюдце. Контора «Хилис и Хилис» вот уже три десятка лет вела дела семейства Лонгфордов, и хотя она по-прежнему предпочитала общаться со старым мистером Хилисом, молодой Хилис, его племянник, оказался вполне пристойной заменой. — Полагаю, вы пришли сообщить мне об одобрении попечительским советом кандидатуры доктора Гейнуэлла.

— Лимон или сахар? — шепотом осведомилась мисс Мартин, держа руку над уже наполненной чашкой.

— Благодарю вас, но я не смогу выпить чаю, — ответил мистер Хилис. — Привет, Дадли, — сказал он, наклонившись, чтобы погладить старого пса. Затем он сел рядом с леди Лонгфорд. — Надеюсь, ваша светлость, вы в добром здравии.

— Отнюдь, — сказала хозяйка дома. — И вы, без сомнения, это заметили. — Она подняла чашку, ощутила дрожь в руке и тут же снова опустила ее на блюдце. — Впрочем, не пришли же вы осведомиться о моем здоровье.

Мистер Хилис оглядел комнату, как бы ища кого-то.

— Викарий поручил мне узнать, как поживает Кэролайн. Она скоро спустится?

— Полагаю, да, — ответила леди Лонгфорд с легкой улыбкой. Ее не удивило желание мистера Хилиса увидеть девочку — ведь именно он и викарий приложили немало усилий, чтобы Кэролайн появилась в Тидмарш-Мэноре. Откровенно говоря, теперь леди Лонгфорд была им даже благодарна за их настойчивость. Мисс Мартин энергично искала подходящую школу для Кэролайн, но чем дольше леди Лонгфорд наблюдала за девочкой, тем чаще ею овладевало желание оставить внучку в доме — по крайней мере на год-другой. Кэролайн очень напоминала своего отца, и в сердце старой леди что-то шевельнулось…

— Девочки нет в доме, — сказала мисс Мартин и деликатно кашлянула. — Мне очень жаль, но ее нигде не могут найти.

— Не могут… — Леди Лонгфорд умолкла, не будучи уверенной, что правильно расслышала слова компаньонки.

— Не могут найти? — повторил мистер Хилис, переводя взгляд с одной дамы на другую. — Не понимаю.

— Увы, именно так, — повторила мисс Мартин все тем же кротким голосом, — ее не могут найти. Ей было велено после обеда отправляться в свою комнату, но она, по всей видимости, ослушалась. — Компаньонка поджала губы и устремила полные раскаяния глаза на леди Лонгфорд. — Простите, что я тотчас же не сообщила это вашей светлости, но вы… не вполне хорошо себя чувствовали, а мы не жалеем усилий, чтобы найти ребенка. Дом был обследован со всей тщательностью, а доктор Гейнуэлл и Бивер сейчас ищут ее в лесу за садом.

Леди Лонгфорд глубоко вздохнула.

— Вы обязаны были меня уведомить, — заявила она резко. — Скрывать от меня подобное совершенно недопустимо.

— У меня были самые лучшие намерения, — с грустью сказала мисс Мартин. — Я знаю, как глубоко вас ранит строптивость Кэролайн, и поэтому…

— Строптивость? — на этот раз резко прозвучал голос мистера Хилиса. — Подобное слово ни в коей мере не приложимо к этой девочке, мисс Мартин. Как вам известно, я был рядом с ней несколько дней, когда она приплыла в Ливерпуль. Любознательная?.. Да. Умная, изобретательная, находчивая. Но никак не строптивая.