Тени Марса - Анатолий Гончар

Капитан хотел было ляпнуть: " Никак!" Но вовремя одумался и завёл нудную пластинку с описанием места преступления, предположений, версий случившегося и прочей, совершенно не относящейся к делу, чепухи. И вновь полковник оборвал его на полуслове, не дав развить столь благодатную тему предположений.

— Капитан, всё или почти всё это я хорошо знаю из утренних газет. Меня больше интересует то, что в них не попало. Надеюсь, Вы были благоразумны и не стали раскрывать все карты в угоду назойливой публике?!

Капитан едва сдержался, чтобы не покраснеть. Он бы, конечно, с охотой представил прессе все имеющиеся материалы, будь у него хоть малейшая ниточка, ведущая к совершившему преступление. Показать прессе дурака коридорного, не вытянув из него ни единого слова, значило бы выставить дураком и самого себя. Нет, на это он бы не пошёл. Капитан мысленно улыбнулся. У него всё же было что показать полковнику. Слуцкий приподнялся и, сделав рожу, должную изображать гостеприимного хозяина, показал жестом на сидевшего в правом углу участка чернокожего.

— Мы застали его на месте преступления, но, — тут капитан сделал вздох, полный тоски и печали, — к сожалению, он молчит.

Полковник угрюмо покосился на чёрного детину и, коротко кинув в его сторону, спросил:

— Вы думаете, это он убил того несчастного?

— Нет, что вы! — капитан ухмыльнулся. — Этот кретин в силу своей ограниченности не способен обидеть даже мухи!

Зашедший в этот момент в участок Клёпиков, услышав эти слова, едва не повалился на пол от хохота. Он всё ещё помнил пируэт, совершённый его напарником после удара этого тихони. Чтобы ненароком не оскорбить своим смехом вышестоящее начальство, он, резко повернувшись на каблуках, выскочил на улицу и только там дал волю своему веселью. Тем временем Оберштайн, стараясь не показать излишней заинтересованности, почесал подбородок и нарочито медленно уточнил:

— Так Вы говорите, что он был на месте преступления? А Вам известно, что он там делал?

Капитан чуть было опять не ляпнул очередную глупость, но вместо этого лишь пожал плечами.

— Он молчит, господин полковник, шок от увиденного.

— И Вы, что же, не в состоянии вытянуть из него информацию? Хотя бы что-нибудь полезное Вы от него услышали?

— Ни единого слова, абракадабра какая-то.

При этих словах полковник снисходительно улыбнулся. Начало было многообещающим.

— Тогда позвольте мне лично произвести допрос задержанного. Я думаю, это будет взаимовыгодно. — Полковник провёл рукой по пыльной поверхности стола и уже с плохо скрываемым нажимом добавил: — Я хотел бы провести его без свидетелей, но, клянусь, все сведения, кроме являющихся военно-государственной тайной, станут известны и Вам.

Не видя причин отказать, капитан согласно кивнул головой, предоставляя полковнику полную свободу действий. В любом случае, он ничего не терял. Если полковнику удастся чего-то добиться от впавшего в прострацию негра, то ничего не помешает сделать это и ему, только чуть позже.

Оберштайн легко поднялся со скрипнувшего кресла и, не торопливо пройдя через комнату, остановился напротив всё ещё находящегося в полной прострации коридорного. Закрыв того своей широкой спиной, он медленно приблизился. Оказавшись подле несчастного Леонида Давыдовича, он, сунув руку в карман, включил гаситель звуковых волн. Теперь все, находившиеся в полицейском участке за спиной полковника, не могли слышать произносимых слов, но никто из сидевших в помещении и не подозревал, что картинка, виденная ими, на самом деле — голограмма. Вместе с гасителем волн Оберштайн включил в действие и последнюю научную разработку — компактный голографический прибор ИЛ -3. Призрачная фигура полковника, нависнув над откинувшимся в кресле Ивановым, что-то говорила и лишь изредка жестикулировала руками. А в это время сам полковник сделал ещё один быстрый шаг и вдавил Леониду Давыдовичу под кожу маленький кристаллик управления, полностью подчинивший волю находящегося в шоке человека, и информация, столь нужная полковнику информация полилась из уст коридорного как из рога изобилия. Через пятнадцать минут Ганс Розберг Оберштайн знал всё в таких мельчайших подробностях, что едва ли половину этих подробностей, даже будучи в полном сознании, смог бы вспомнить всё ещё пребывающий в полуобмороке чернокожий страдалец. А впрочем, теперь у бедного, так некстати оказавшегося не в то время и не в том месте, дежурного по коридору не осталось ни малейшего шанса вырваться из беспросветности заполнившего его мозг хаоса. Покончив с "допросом" и оставшись довольным полученным результатом, полковник отключил блокирующее поле и, повернувшись к Иванову спиной, всё так же не спеша возвратился на своё место. Проходя эти несколько шагов, он успел проанализировать полученную информацию и пришёл к выводу, что в ней не содержится ничего такого, что могло бы каким- либо образом повредить планам расы. Поэтому он бросил на стол перед капитаном диктофон с подробной записью разговора и, не останавливаясь, всё так же молча, вышел из полицейского участка. Лишь на самом выходе он обернулся и, вперив свой взгляд в обалдевшего капитана, прошипел как змея, выходящая на охоту:

— Капитан, запомните мои слова: когда Вами будет обнаружен предполагаемый преступник, не предпринимайте никаких поспешных шагов, а позвоните по этому телефону. Перед изумлённым капитаном, словно по мановению волшебной палочки, материализовалась пластмассовая телефонная карта с шестизначным военным номером. Слуцкий всё ещё таращил на неё глаза, когда дверь за странным полковником закрылась, и через несколько мгновений лишь рокот отлетающего "Флаубера" напоминал о недавнем присутствии контрразведчика. Капитан посмотрел в сторону отрешённо сидевшего за столом негра и тяжело вздохнул, недоумевая, как это полковнику за каких — то пятнадцать минут удалось вытащить из пребывающего в прострации коридорного такую кучу сведений.

В скором времени все полицейские участки города имели в своём распоряжении отпечатанные копии фоторобота подозреваемого в убийстве. Ещё через час на стол Слуцкого легла отправленная через гравиапочту фотография разыскиваемого со всеми его паспортными и прочими данными. Ещё через двадцать семь минут зелёный от волнения капитан вышел в просторный зал дома полицейских, чтобы предоставить прессе подробности драмы, разыгравшейся в квартире под номером 251. По его словам, всё выглядело приблизительно так:

Бывший легионер — сержант ВКС Ляпидевский С.М. по одному ему ведомой причине выстрелил в своего бывшего командира и, будучи невменяемым, долго истязал бесчувственное тело полковника, уже находившегося в состоянии клинической смерти. Затем ушёл. Через некоторое время, вспомнив об оставленной в квартире личной вещи, возвратился обратно и, обманным путем заставив коридорного Иванова Л.Д. открыть ему дверь универсальным ключом, вновь оказался на месте преступления. Забрав эту, — тут капитан пояснил, что именно за вещь была взята убийцей из квартиры полковника, Иванов Л.Д не видел, он лишь помнит, как тот нагнулся, а разогнувшись, сунул что-то во внутренний карман куртки. На этом под бурные овации пресс-конференция закончилась. Глаза капитана слезились от слепящего света юпитеров и от умиления. Наконец-то заветная мечта стать звездой первой величины свершилась. Теперь, чтобы окончательно завоевать расположение публики, следовало отыскать и арестовать подозреваемого, причём сделать это нужно было как можно скорее. Капитан покинул столь гостеприимный подиум и заспешил на свое рабочее место.