Луг духовный: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов - Иоанн Мосх

– То – свечи отцов! – отвечали мне.

– Почему же одни горят, а другие – нет?

– То их воля: желающие зажгли свои…

– Сделайте милость – горит ли моя свеча или нет? – спрашиваю я.

– Молись, и мы зажжем, – было мне ответом.

– Молись!! – подхватил я. – Да что же я делал… даже до последнего часа?!

Но тут я пришел в себя и, оглянувшись, никого уже более не видел. Тогда сказал сам себе: Христофор, если желаешь спастись, должен усилить твой подвиг. И утром я удалился из монастыря и ушел на гору Синай, не взяв ничего, кроме одежды, которую носил. Там я подвизался пятьдесят лет… Наконец, слышу голос: «Христофор, Христофор, возвратись в обитель, где ты подвизался добрым подвигом, чтобы окончить жизнь вместе с отцами твоими». И спустя немного времени после этой беседы святая душа его с радостью почила в Господе».

В другой раз тот же авва Феодул рассказал нам о Христофоре, как старец однажды поведал ему следующее: «Однажды из монастыря пошел я во св. град на поклонение св. Кресту. Поклонившись и уже выходя, вижу одного брата при входе в предхрамие: ни входит во храм, ни назад не возвращается. Два ворона смело летали перед лицом его и бросались к его глазам, препятствуя ему вступить во храм. Поняв, что это демоны, я говорю ему:

– Скажи мне, брат, зачем стоишь при входе и не идешь во храм?

– Прости, отче, – отвечал он, – я борюсь с помыслами; один внушает мне: войди, поклонись св. Кресту, а другой говорит: нет, ступай назад и исполни свое дело. В другой раз поклонишься.

Услыхав это, я взял его за руку и ввел во храм. Вороны тотчас улетели. Заставив его поклониться св. Кресту и св. Христову Воскресению, я отпустил его с миром».

Вот что рассказал мне старец, потому что видел, как я был занят многими делами и не радел о молитве.

Храм св. Софии в Александрии, вероятно, по примеру Константинополя.

Фарос, остров у Александрии, против устья Нила, известный знаменитым маяком.

О видениях см. прим. к гл. 51.

Об отшельниках на Синае. Вот рассказ Феодорита о путешествии Симеона Ветхого на Синай: «Когда Симеон и его спутники, совершая путь уже много дней, дошли до содомской пустыни, то увидели вдали, на низменном месте, руки человека, простертые в высоту… Подошли к тому месту и увидели небольшую пещеру, подобную тем, какие обыкновенно вырывают лисицы, устраивающие для себя убежище, но в ней не приметили никого, потому что тот, кто простирал руки, услышав шорох шагов, скрылся внутрь пещеры. Старец, смотря туда очень долго, усердно просил, чтобы тот вышел: «Мы также пустынножители и пришли помолиться Богу всяческих на горе Синае…»

После этих слов человек, скрывавшийся в глубине пещеры, показался: он имел взгляд суровый, волосы нечесаные, лицо сморщенное, все члены тела изможденные, одет был в бедное рубище, сшитое из пальмовых листьев. Приветствовав их и пожелав мира, он спросил, кто они, откуда пришли и куда идут? Они, ответив на эти вопросы, в свою очередь, спросили: откуда он пришел сюда и для чего избрал такую жизнь? Он сказал: «Я имел такое же желание, с какими вы теперь путешествуете, и был у меня соучастник в этом предприятии – один друг и единомышленник, стремившийся к одной со мной цели. Мы условились с ним не разрывать связи даже до смерти. Но поелику во время путешествия ему суждено было здесь кончить жизнь, то я, будучи связан клятвой, выкопал здесь, как мог, могилу для себя и вот теперь ожидаю здесь конца своей жизни и приношу Господу молитву о моем друге. Пищей я имею финиковые плоды, которые мне по распоряжению моего Попечителя приносит один брат». Когда он говорил это, вдали показался лев. Спутники старца обомлели от страха, но житель пещеры, заметив это, встал и дал знак льву, чтобы он шел в другую сторону; лев повиновался и пошел и тотчас принес ветвь фиников, потом опять по его повелению ушел, лег вдали от тех мужей и уснул. Разделив финики и совершив вместе со странниками молитву и псалмопение, житель пещеры отпустил их, изумленных необычайным зрелищем».

Ποιήσον άπóκρισιν καì άλλοτε προσκυνεîς. Брат был, вероятно, послан с ответом от монастыря.

Глава 106. Рассказ аввы Феодора об иноке, державшемся ереси Северовой

Увидишь веру его!

Тот же авва Феодул в другой раз рассказывал нам: «Есть здесь недалеко от Фара, как раз посередине между св. Софией и св. Фавстом, гостиница. При ней был и гостинник. Однажды он просил меня придти в гостиницу и на несколько дней заменить его. Придя в гостиницу, я нашел остановившегося там одного инока, родом сирийца. Он не имел ничего, кроме власяницы, плаща и нескольких хлебов. Стоя постоянно в одном углу, он день и ночь проводил в песнопении и ни с кем не говорил. Настал воскресный день. Я подхожу к нему и говорю:

– Брат, не сходишь ли ты ко св. Софии, чтобы причаститься Св. и Божественных Тайн?

– Нет! – отвечал он.

– Отчего же? – спрашиваю его.

– Я принадлежу к последователям Севера и не состою в общении с Церковью.

Услышав, что он не принадлежит ко св. кафолической и апостольской Церкви, а вместе с тем видя его прекрасное поведение и добродетель, я ушел со слезами в свою келью, запер дверь и, пав на лице свое пред Богом, три дня молился со слезами: «Господи Христе, Боже наш, преклонивый небеса по неизреченному и бесконечному человеколюбию и сошедший нашего ради спасения, воплотивыйся от Владычицы Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии, открой мне: кто истинно и прямо верует, мы ли, чада Церкви, или последователи Севера?» На третий день Кто-то незримый, сказал мне: «Иди, Феодул, и увидишь веру его». Придя наутро, я сел против него, надеясь увидать что-либо, по слову, бывшему ко мне. Я сидел около часу, пристально смотря на него. Он стоял и пел песнопения на сирском языке. И вот – Бог мне свидетель! – вижу, чада мои, голубя, парящего над главою его, почерневшего как бы от сажи в трубе, истрепанного и безобразного. Тогда я понял, что явившийся мне черный и безобразный голубь обозначает их веру». Вот что, обливаясь слезами и глубоко вздыхая, поведал мне этот поистине блаженный муж.

Память св. мученика Фавста, пострадавшего в Александрии при Декии, 6 августа.

О секте Севера см. прим. к гл. 26.

Глава 107. Жизнь аввы Герасима

В каком послушании находились животные у Адама.

На расстоянии почти одной мили от св. реки Иордан находится лавра, называемая св. аввы Герасима. По прибытии нашем в эту лавру жившие там отцы рассказали нам об этом старце.

Во время прогулки по холмистому берегу Иордана он повстречался со львом. Лев издавал страшный рев от боли в лапе. В лапу ему вонзилось острие тростника, отчего лапа распухла и загноилась. Увидав старца, лев подошел к нему и показал лапу, раненную спицей, и, как бы плача, просил его о помощи. Старец, увидав льва в такой беде, сел, взял его за лапу и, вскрыв рану, извлек занозу и выдавил гной, потом, промыв рану, обвязал полотном. Лев, получив помощь, уже не отставал от старца, но, как признательный ученик, всюду следовал за ним, так что старец крайне удивлялся такой признательности льва. С тех пор старец стал кормить его, бросая ему хлеб и свежие бобы.

При лавре был осел, на котором привозили воду для нужд старцев, а воду они брали из св. Иордана. Лавра же, как сказано, отстояла на одну милю от св. реки. У старцев вошло в обычай поручать льву осла, чтобы он сторожил его на берегу Иордана. Однажды осел ушел от льва на большое расстояние, а в то время проходили из Аравии погонщики верблюдов. Поймав его, они ушли. Лев, потеряв осла, вернулся угрюмым и как бы пристыженным к авве Герасиму. Авва полагал, что он растерзал осла. «Где осел?» – спрашивал он льва. Тот, подобно человеку, стоял молча и опустив глаза. «Ты съел осла? Благословен Господь! Отселе ты должен исполнять его работу!» Так с тех пор, по повелению старца, лев брал сосуд, вмещавший четыре ведра, и приносил воду.

Однажды воин пришел для молитвы к старцу. Увидав льва, таскавшего воду, и узнав причину, сжалился над ним. Вынув три номисмы, он вручил старцам, чтобы они купили осла для ношения воды, а льва освободили бы от этой обязанности. Прошло несколько времени после освобождения льва от работы. Погонщик верблюдов, укравший осла, возвращался обратно для продажи хлеба во св. граде, и осел был с ним. Переправившись чрез Иордан, он случайно встретился со львом. Завидев льва, погонщик бросил верблюдов и убежал. Но лев, признав осла, подбежал к нему и, схватив его по обычаю за недоуздок, увел вместе с тремя верблюдами. Рыча от радости, что нашел потерянного осла, возвратился к старцу. А старец все время был уверен, что лев растерзал осла, и только теперь узнал, что на льва возвели напраслину. Старец назвал льва Иорданом. С тех пор лев прожил в лавре около пяти лет, никогда не отступая от старца.