Энергия жизни (Звенящие кедры России - 7) - Владимир Мегре

Комиссия из высокопоставленных чиновников выходила из вертолёта, севшего на площадке у КПП. А Николай Иванович всё стоял и думал только об ограждении зоны:

"Да, тут мне явное нарушение будет инкриминировано. Ну зачем я разрешил посадить для ограждения зоны эти вьющиеся многолетние цветочки? Обвили они метра на три в высоту всю колючую проволоку, образовали зелёную изгородь, да так, что за цветами разными и проволоки колючей не видно стало.

Вид им, видите ли, проволока неэстетичный создавала. И вышки сторожевые своими цветами вьющимися обсадили. До самой будки часового цветочки вьются. Не на зону теперь всё походить стало, а на какой-то оазис райский среди полей, бурьяном зарастающих".

- Вот вам и пожалуйста, первое нарушение уже налицо, - сказал генерал из министерства. - Это что за ограждение зоны? Да такое ограждение, лианами увитое, любой желающий перелезть сможет, - сказал генерал, повернувшись к начальнику управления Посошкову, - это вам любой солдат скажет. Прав я? обратился представитель министерства к стоящему у входа в КПП дежурному лейтенанту.

- Разрешите отвечать, товарищ генерал? - встал по стойке "смирно" дежурный лейтенант.

- Отвечайте, коль спрашивают. Есть здесь нарушение инструкции?

- Никак нет, товарищ генерал. В данном случае вы наблюдаете тактически усовершенствованное ограждение зоны, в которой содержатся преступники.

- Что-что? - удивился член комиссии министерства, - какое такое тактическое усовершенствование? Вы что несёте?..

Все члены комиссии остановились возле стоящего по стойке "смирно" лейтенанта.

"Вот шутник, - раздосадованный вконец, подумал Николай Иванович, вечно этот лейтенант Прохоров со своими шуточками. Хоть бы при комиссии не хохмил. Теперь уж точно не простят мне издевательства. А он стоит себе по стойке "смирно" и даже не краснеет от наглости своей".

Лейтенант заговорил чеканя слова:

- Разрешите ответить по вопросу усовершенствования.

- Отвечайте, коли можете, - приказал генерал из министерства. Тактическое усовершенствование, значит, цветочки ваши?

- Так точно, товарищ генерал. Преступник, пожелавший совершить побег и решивший перелезть данное заграждение из колючей проволоки, увитой цветами, может перелезть, но далеко уйти он будет не способен.

- Это почему же? - удивился генерал.

- Пока он будет преодолевать заграждение, увитое пахучими цветами, так весь запахами их пропитается, что его даже малоопытная собака с лёгкостью по следу отыщет и приведёт обратно.

- Значит, пропитается... - захохотал генерал, а с ним засмеялись и все члены комиссии, - а собака, значит, по цветочному запаху... Ну молодец, лейтенант, находчивый. И сколько же ваши собаки таким образом беглецов вернули? - спросил сквозь смех генерал.

- Ни одного, - ответил лейтенант и очень серьёзно продолжил: Преступники, понимая всю бесперспективность преодоления ограждения, за пять лет не сделали ни одной попытки к бегству.

Ещё больше развеселил членов комиссии своим серьёзным видом и заявлением лейтенант.

- Значит, из этой зоны за пять лет не было ни одной попытки побега? спросил председатель комиссии у начальника управления.

- Да, ни одного, - ответил Посошков.

Членам комиссии явно понравились остроумные ответы лейтенанта, ему задали следующий вопрос:

- Скажите, лейтенант, если преступники даже не пытаются совершить побег из этой зоны, то для чего же тогда смотровые вышки с вооружёнными солдатами?

- Для охраны зоны от внешнего мира, - ответил лейтенант.

- Что значит охрана от внешнего мира? Кто-то пытается проникнуть в эту зону?

- Так точно, - сообщил лейтенант. Жёны многих заключённых изъявляют желание жить вместе со своими мужьями в их камерах. Некоторые просятся провести в камере лето вместе с детьми. Но строгое соблюдение инструкций содержания заключённых нашим строгим начальником колонии не допускает подобного безобразия. Тогда отдельные несознательные жёны пытаются со своими детьми пролезть сквозь зелёную изгородь или осуществить подкоп. Но доблестная охрана зоны не допускает подобных дерзких попыток.

Не понимая, в шутку или серьёзно говорит лейтенант о попытках проникновения в зону жён и детей заключённых, председатель комиссии спросил у Николая Ивановича:

- Такие случаи действительно имели место?

- Да, - ответил Николай Иванович, - было пресечено две попытки. Ко мне поступило девяносто шесть заявлений от жён заключённых с просьбой провести лето вместе с детьми на территории участков их мужей. Но кроме положенных по инструкции свиданий подобного мы разрешить не можем.

- И что же их так влечёт в зону, да ещё вместе с детьми? - спросил председатель комиссии и добавил: - впрочем, давайте, господа, пройдём на территорию и посмотрим.

- Откройте ворота, - скомандовал Николай Иванович лейтенанту.

Деревянные ворота, украшенные резьбой, быстро отворили, члены комиссии вошли на территорию зоны и, сделав всего несколько шагов, вдруг, не сговариваясь, остановились.

Зона из вертолётного иллюминатора выглядела красивым зелёным оазисом. Но здесь были не только красивые дорожки из подстриженной травы, не только зелёные разноцветные живые ограждения поразили членов комиссии. Тонкий аромат летних цветов и растений окутал своею благодатью людей, привыкших к запахам своих кабинетов и столичных улиц. Тишину нарушало лишь пенье птиц да жужжание насекомых. Эти звуки не раздражали, а услаждали слух людей.

- Надо бы на территорию участка войти, - почему-то негромко, словно боясь кого-то потревожить, произнёс председатель комиссии.

Высокопоставленные чиновники шли по дорожке первого участка к домику-камере. Небольшой деревянный домик помещался в металлической решетке. Но это можно было заметить, лишь подойдя очень близко. Издалека он был похож на зелёный холмик. Увитый разными растениями в окружении цветочных клумб, он гармонично вписывался в окружающее пространство.

У входа в домик, спиной к подходящим, стоял человек в белой футболке. Заключённый смазывал металлический засов и энергично дёргал его вперёд-назад. Засов едва поддавался, и увлечённый работой человек не сразу заметил подошедших.

- Здравствуй, Харламыч, - окликнул его Николай Иванович, - принимай гостей, представься.

Человек быстро повернулся, увидев подошедших, слегка растерялся, но быстро собрался с мыслями и представился:

- Заключенный Харламыч, осужденный по 102 статье УК РФ на двенадцать лет, отбыл срок наказания в камере шесть лет. В новой зоне нахожусь пять лет.

- И что же вы делали сейчас со своей дверью? - спросил заключённого председатель комиссии.

- Смазывал наружный засов, гражданин начальник. Совсем туго ходить стал, металл барахляный стали делать, ржавеет быстро.

Председатель комиссии подошел к двери, ведущей в камеру, прикрыл её и попытался задвинуть засов. Не с первой попытки, но ему это удалось. Тогда он повернулся и, многозначительно посмотрев на начальника управления генерала Посошкова, произнёс:

- Значит, вы утверждаете, будто все инструкции содержания заключённых соблюдаются. Значит, после окончания работ всех запирают в камерах?

Начальник управления молчал. Всем было ясно - металлический запор проржавел и с трудом закрывался, потому что им попросту давно не пользовались.

Заключенный Харламыч понял, что подвёл своё начальство. И понеслись мысли в его голове:

"Надо было давно этот проклятый засов отрегулировать. Ну как объяснить этим людям, что этот засов вообще не нужен? Никто и не помышляет о том, чтобы покинуть зону, оставить свой участок. Ради чего? Куда идти? Здесь его, Харламыча, родное место, здесь его Родина. Здесь его каждое утро встречают птичьи голоса и ветки посаженных им деревьев машут приветственно ему каждое утро. И козочку он завёл - Никиту, и десяток курей-несушек, и два улья. У других тоже своё, немножко по-другому, но - своё, ставшее родным хозяйство, территория. И вот подвёл он начальника с этим проклятым засовом".

Разволновался Харламыч не на шутку, заговорил быстро, взволнованно:

- Падла я последняя с этим засовом, гражданин начальник. И никакого прощения нету мне, если он беду на моих товарищей накличет. Только поймите, дайте последнее слово сказать. Вот... я скажу. Вся жизнь переменилась... Даже не переменилась она, жизнь здесь и началась только. Здесь моя воля. А там, за воротами - неволя, там - ад кромешный. Вон на вышках солдаты стоят, как ангелы они для нас. Молимся, чтоб не дали ангелы проникнуть сюда гадости всякой...

Срывающийся от волнения голос заключённого Харламыча и смысл сказанного своеобразно подействовали на стоящих перед ним людей. Женщина - депутат государственной Думы, входящая в состав высокой государственной комиссии, вдруг тоже, слегка волнуясь, выпалила:

- Да что вы к этой несчастной задвижке привязались. Разве не видите, дождик ночью был? Рассохлась она.