Большая книга приключений кладоискателей (сборник) - Анастасия Дробина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто – он? Кто – она? – возмутился из своего кресла забытый всеми антиквар. – Дети, требую объяснений! Сонечка, вы тут…
– …единственный здравомыслящий человек, – ехидно подсказал Пашка.
– Да! – не заметил иронии антиквар. – Введите же меня в курс дела! Неужели я на самом деле упустил золотую чашу четырнадцатого века?
Соня коротко рассказала о вчерашнем задании Натэлы и Атаманова, присовокупив:
– Может быть, и хорошо, что вы ее упустили, Соломон Борисович. Ведь мы до сих пор не знаем, как клад попал к Модзалевскому. И почему чаша осталась у него, а мечи оказались в огороде у Пантелеича.
– Чего тут непонятного? – хмыкнул Атаманов. – Чаша золотая, он ее себе оставил – загнать, наверное, хотел, да не получилось. А мечи ему зачем? Выбросил…
– Не может быть, – твердо заявила Соня. – Паша, ты, кажется, сказал, что Модзалевский – студент истфака? Значит, он должен понимать, что за вещи попали ему в руки. Как он мог их выбросить?!
– Лично меня больше интересует Таня, – задумчиво произнес Пашка. – В каких она отношениях с Модзалевским?
Атаманов шепотом, чтоб не слышала сидящая рядом Натэла, предположил – в каких.
– Возможно, – согласился Пашка. – Но слабо верится, что они организовали кражу вместе. Тогда бы она просто не пошла на контакт с нами.
– Надо с ней поговорить, – решительно предложила Полундра.
– Прижать по-настоящему! – зарычал Атаманов.
– Мы не можем ее прижимать! – рассердился Пашка. – Мы не милиция, и доказательств у нас никаких. Если она не совсем кретинка, то рассмеется и скажет, что нам дурацких сериалов надо меньше смотреть. Про агента Тайгера.
– Ничего он не дурацкий! – вскипела Юлька. – А вот я сейчас как расскажу, ЧТО ТЫ по телику включаешь, когда думаешь, что я сплю…
Пашка дернулся. Соня смотрела на него с растущим подозрением. Соломон Борисович тихо смеялся в своем кресле. Белка решила, что пора спасать положение, и торопливо спросила Павла:
– А номер мобильного телефона Тани ты не вычислил? Помнишь, обещал вчера, по адресу…
– Вычислил, конечно, – поспешно отозвался тот, исподтишка показав хихикающей Юльке кулак. – И что толку? Если она не захочет с нами общаться, то после первого же моего звонка сменит «симку». И все!
– У нас еще Нютка осталась… – напомнила Натэла.
– Можешь про нее забыть, – отмахнулся Пашка. – По домашнему говорят, что там такой нет, а мобильный молчит. Перепутала что-то Васильевна.
– Может, сгонять в выходной в Михеево, еще раз спросить? – предложил Атаманов.
– Лучше не надо, – решил Пашка. – Еще перепугается бабка до смерти! Истфак, истфак… Есть у меня один человечек… В общем, шелупонь, пора и честь знать. Мы и так уже злоупотребили… всем, чем можно.
– Ну что вы, – вежливо отозвался Соломон Борисович. – Был счастлив познакомиться. Павел, у вас великое будущее.
– Спасибо, мне это уже говорили.
– Сонечка, боже вас упаси с ним связываться!
– Мне это тоже говорили, – улыбнулась Соня. – Всего хорошего, Соломон Борисович.
– И вам также. – Антиквар пошел проводить гостей до прихожей. – Передайте привет Рахили… если она меня вспомнит. Соня… вы не могли бы задержаться на секунду?
Соня, уже стоящая на пороге, с недоуменной улыбкой вернулась в квартиру. Пашка шагнул было вслед за ней, но был остановлен вежливо закрывшейся перед его носом дверью.
– Чего ему надо, бандиту старому? – проворчал он.
– Про маму будет спрашивать, – уверенно заявила ничуть не удивленная Белка, садясь на перила лестницы. – Подождем здесь.
Белка не ошиблась. Едва они с Соней остались одни, Соломон Борисович смущенно спросил:
– Скажите, девочка моя… Я понимаю, что, может быть, перехожу все рамки приличий, но я слышал… Верно ли, что ваши родители больше не вместе?
Некоторое время Соня молчала, внимательно глядя на антиквара. Затем сказала:
– Да, они развелись два года назад. Но выступают по-прежнему вместе, у них творческий дуэт.
– Все-таки развелись? Хм-м-м… Что ж, я всегда знал, что… Впрочем, для вас это неинтересно. Как вы думаете, я могу как-нибудь позвонить Рахили?
– Отчего же нет? – улыбнулась Соня. – Если, правда, сумеете перехватить ее между гастролями. Хотите, я сама позвоню вам, когда мама будет в Москве?
Соломон Борисович молча благодарно поцеловал руку Сони и открыл для нее дверь.
До самой Восточной улицы Соня молчала и загадочно улыбалась. Точно так же улыбалась и Белка, изредка переглядывавшаяся со старшей сестрой. Пашка сидел с остановившимся взглядом и барабанил пальцами по своему колену, точно по клавиатуре. Полундра уже знала, что таким образом у ее кузена выражается бешеный мыслительный процесс.
Когда вся компания выгрузилась из метро, Пашка быстро объявил, что у него на сегодня намечено еще одно дело, ввинтился в уже отходящий автобус, идущий к центру, и уехал.
– Опаньки… А нам что делать? – немного обиженно спросил Атаманов, провожая глазами автобус.
– Стих учить, – усмехнулась Юлька. – Про анчар, на завтра. Тебя русичка обещала еще раз спросить, забыл? И к Батону зайти надо, новости рассказать. А то сидит там, таблетки жрет и злится, что без него все идет. Пойдемте, братва, время есть еще!
Стихотворение Атаманов не выучил и лучшим выходом из положения посчитал не приходить на литературу вообще. Поэтому на другое утро они с Батоном сидели в кустах напротив дома восемь по улице Машиностроения. Батон отчаянно чихал, и Серега посматривал на друга с подозрением.
– Как тебя бабка из дома выпустила? – удивился он после Батонова шестого чиха подряд и яростного сморкания в салфетку.
– Сам убег, – придушенно отозвался Батон. – Замучила совсем: «Андрюшенька, выпей таблеточку! Андрюшенька, носик дать высморкать? Андрюшенька, съешь кашку… Андрюшенька, тебе в компьютер вредно играть, глазки заболят…» Это ж какое здоровье надо иметь, чтоб с утра до ночи ее слушать! Подождал, пока она в магазин смоется, и убег. Ей-богу, лучше в школе сидеть!
– Нечего там делать, – солидно сказал Атаманов. – У нас здесь дело найдется. Не знаю, что там Пашка придумал, но мне эта Таня ну совсем не нравится!
– И что теперь? До ночи здесь сидеть? – Батон считал филерскую работу делом нудным и неблагодарным. – Может, ее дома нет. Может, ночевать не приходила. А может, в пять утра из дома смылась, а мы тут только с восьми. Смотри, скоро дождь пойдет…
– Дождь пойдет – литература кончится. Пойдем назад на алгебру. И, между прочим, дома она, вон окна горят… Упс! – Серега наполовину высунулся из укрытия. – Кончили гореть. Значит, сейчас выйдет…
– Мамахен ее, – ехидно перебил Батон. – Или папахен. Или бабка с дедкой. Нет, Атаман, как хочешь, а мне…
– Ну, вот она! Я ж говорил! – радостно зашептал Серега, давая другу ладонью по макушке и тем самым вынуждая пригнуться. – Видишь – серый клифт и берет зеленый с помпоном. Чешет на автобус наверняка. Опять, кажется, зареванная. Или накраситься не успела. Сейчас мы с тобой за ней пройдемся до самого…
Закончить фразу Атаманов не успел. Батон вдруг вытаращил глаза, встал в кустах во весь рост, не реагируя ни на тычки, ни на бешеное шипение, и с громким воплем «Ёкарный бабай!!!» помчался наперерез грустно бредущей к остановке Тане. Атаманов, не успевший ни остановить друга, ни что-то понять, ошарашенно смотрел ему вслед.
Часом позже у Полундры, чинно сидящей за партой на уроке алгебры, пискнул мобильный: пришла эсэмэска.
– У кого включен телефон? – грозно вопросила из-за учительского стола толстенькая математичка по прозвищу Катушка. – Полторецкая! Кажется, я сто раз предупреждала, чтобы на уроке не было этих игрушек!
– Он выключен, Алла Викторовна! – Один глаз Юльки честно таращился в лицо преподавательнице, другой – косился на экран мобильного: Полундра силилась рассмотреть, от кого поступило сообщение. – Чес-слово, выключен! Это вибрация… То есть прыгает он так…
По классу побежал смешок. Сидящая рядом Белка давилась беззвучным смехом. Даже Натэла едва удерживалась от хохота. Но Катушка общего веселья не разделяла:
– Полторецкая! Или твой телефон перестает… мм… прыгать, или допрыгаешься ты сама! Немедленно прячь аппарат и выходи к доске! Изволь мне решить вот это неравенство и… Мтварадзе, Гринберг! Что за азбука для глухонемых?
Натэла, которой Юлька бросила, выходя к доске, свой телефон, через проход строила какие-то гримасы увлеченно внимающей Белке. После замечания Катушки обе сели прямо, будто палки проглотили, но взгляды девчонок были прикованы к голубому экранчику Юлькиного телефона, на котором светилось: «В три часа, в «Макдоналдсе» на Пушкинской жду всю команду. Атаману и Батону я сообщил. Есть новости. Пашка».
В три часа в старейшем московском «Макдоналдсе» собралась вся компания Юльки Полундры. Первыми прибыли три подруги и очень удивились, не увидев в зале ни мальчишек, ни Пашки. Атаманов с Батоном сегодня вообще не появились в школе, и если у Андрюхи хотя бы имелась уважительная причина, то отсутствие Атаманова очень удивляло Белку и нервировало Натэлу. Не удивлялась только Юлька, которая вчера вечером столько раз прочла Сереге по учебнику злополучное стихотворение, что в конце концов выучила его сама. Но Атаманов, мозг которого решительно отказывался воспринимать рифмованный язык начала позапрошлого века, так ничего и не усвоил, обозвал Пушкина нелитературным словом и ушел домой спать. Вечер, впрочем, все равно прошел не бездарно, поскольку Полундра на литературе оттарабанила стихи без сучка без задоринки, хотя и, по оценке русички, «как пономарь». Последнее означало четверку, но Юлька и тому была рада. Так что причина отсутствия Сереги была ей вполне понятна и даже извиняема. Но вот сейчас-то он где? И хоть бы позвонил, паразит! Юлька уже тысячу раз набирала номер Сереги, а заодно и Батона, но телефоны ребят ехидно сообщали: «Абонент вне зоны действия сети».
