Охотницы на мужчин - Далия Трускиновская

Она взбежала по лесенке и выскочила из зала, закинула сумку на плечо и понеслась через двор, Дима, отставая на полсотни шагов, — следом.

— Жанка! Да подожди ты! Я тебе все объясню! — взывал он.

Жанна даже не обернулась.

Оказавшись на улице, она кинулась наискосок через дорогу. Только чудом там не случилось ни одной машины. На той стороне из подворотни выскочил мальчишка лет тринадцати.

— Пошел ты знаешь куда?! — крикнул он кому-то, оставшемуся в подворотне, и, почти не глядя, понесся через улицу.

Тут не вовремя вывернула из-за угла темная машина и со взвизгом унеслась.

Мальчик остался лежать на асфальте.

Жанна, видевшая это, окаменела.

К мальчику она подбежала одновременно с Димой. Оба опустились на корточки, стали ощупывать его, пробовать пульс, Жанна проверила зрачки.

— Если у него перелом — это еще полбеды. А вот если внутреннее кровотечение… — сказала она. — У нас такое было — потом сказали, что обломок ребра сосуд порвал…

— Когда — потом? — спросил Дима.

— На похоронах! — заорала Жанна. — Что ты торчишь, как пенек! «Скорую» нужно вызывать!

Дима вскочил.

— Какая тебе «скорая»? Она полтора часа ехать будет!

— Во, во! Тормози! — Жанна кинулась наперерез такси. Но такси, сделав немыслимый финт, обогнуло ее и скрылось.

— Сволочь! — крикнула она вслед.

— Чего ты мечешься? Я же на машине! — вспомнил Дима.

— Ты же кривой!

— До больницы доеду!

— А попадемся?

— Штраф заплачу, блин!

— Машина где?

— В переулке, за углом. Во дворе места уже не было.

Он побежал к переулку, а Жанна опять присела на корточки возле мальчишки.

— Слушай, ты давай поднимайся, — легко встряхивая его, попросила Жанна.

Мальчишка не отвечал, она похлопала его по щекам. Он бессознательно сделал резкий вдох — и на губах запузырилась кровавая слюна.

— Ну, точно, ребра поломали! Вот сволочи же, вот сволочи…

Жанна огляделась по сторонам — как на грех, улица была пуста.

— Что же теперь с тобой делать?

Мимо пронеслась и сделала быстрый разворот знакомая машина. Дима вырулил туда, где лежал мальчик, и открыл дверь.

— Как он?

— Ребра сломаны. Давай, вылезай. Надо его на заднее сиденье уложить.

Дима вылез — и увидел кровь.

— Ой, блин… — прошептал он и отвернулся.

— Ты чего?

— Да видеть не могу…

— Ну, ты даешь! — Жанна явно не поверила.

— Да с детства не могу, честное слово!

— Как же ты боевики-то смотришь, балда? Там же кровища — цистернами!

— Так то — в кино…

— Носовой платок есть?

— Нет…

— Тогда отвернись и стой…

Жанна подвела руки под мальчишку, попробовала поднять — и замерла.

— Дим… — позвала она. — У меня в одиночку не получится, я еще хуже сделаю, он согнется, неизвестно, куда эти ребра дальше врежутся…

Дима вдохнул, выдохнул, скинул курточку.

— На, вытри ему рот…

Жанна быстро вытерла кровавую пену, они вдвоем подняли мальчика и очень осторожно уложили на заднее сиденье.

— Сядь сзади, будешь придерживать, — велел Дима.

— На пол, что ли?

— Да хоть и на пол. Не хватало, чтобы он свалился!

— Ладно…

По вечернему городу неслась Димина машина — под красный свет и срезая все возможные углы. Хорошо, что больница была не слишком далеко.

Первой в приемный покой больницы вбежала Жанна. Тетка, обложенная документацией, подняла голову.

— Там мальчика сбили, мы его привезли, он в машине! Дайте санитаров и носилки!

Тетка, выдержав паузу, нехорошо посмотрела на Жанну.

— Вот так всегда — сперва сами собьют, а потом орут — скорей, скорей…

— Кто сбил? — до Жанны с трудом дошло обвинение.

— А разве не вы?

— Так, ясно. Где тут у вас санитары?

— Вы куда? — закричала тетка, но Жанна уже пошла с обыском по кабинетам.

Первая дверь была заперта, вторая, возле которой стояла каталка, — полуоткрыта. И видно было, как двое пожилых санитаров смотрят телевизор. Жанна встала в дверях, оценила алкогольный пейзаж на тумбочке, хмыкнула — и решительно угнала каталку.

Когда санитары оторвались от экрана, они только услышали скрип колес и быстрые шаги.

Мужички вскочили и устремились следом.

Дима стоял возле машины, когда услышал крики «Стой! Стой, паскуда!» и увидел несущуюся прямо на него каталку. Он отскочил, и Жанна удержала транспорт у самой раскрытой дверцы машины. Тут же подбежали и санитары.

— Вытаскиваем, — сказала Жанна. И, отмахнувшись от санитара, усадила его на газон.

Дима повернулся ко второму санитару.

— Местные дармоеды, что ли? — спросил он строго. — Кыш отсюда! Я до вас еще доберусь.

Жанна и Дима, как могли осторожно, вынули мальчика и переложили на каталку.

— Их не подпускай — опрокинут, — сказала Жанна и сама покатила транспорт,

Дима шагал рядом с таким видом, что лучше ему под руку не подворачиваться.

В бесконечном коридоре на стенке висели указатели.

— «Хирургическое отделение», — прочитала Жанна. — Нам, кажется, сюда.

Навстречу выбежала уже предупрежденная докторша.

— Отойдите от качалки! Кто вам позволил тут распоряжаться!

— Минуточку! — грозно сказал Дима. — Я вот позвоню сейчас Андрею Ивановичу Симакову — и с завтрашнего дня сам здесь буду позволять распоряжаться. Куда везти ребенка?

— С ним что? — несколько растерявшись, спросила докторша.

— Машина сбила. Черный лендкрузер.

— Пока мы его сюда везли, на пару секунд только пришел в себя, — добавила Жанна.

— Вы ему кто? — спросила, уже склонившись над мальчиком, докторша.

— Мы ему прохожие, — сказал Дима. — Пошли, Жан. Что могли — сделали.

— Подождем, — решила она. — Нужно убедиться, что все в порядке.

— Тоже верно.

И они проводила взглядами каталку, санитаров и докторшу.

В пустом холле Жанна и Дима устроились в казенных креслах. Жанна перечитала все рекламные брошюрки, Дима откровенно тосковал.

— Ну, долго мы тут еще будем заседать? — спросил он.

— Посмотрим, как его в палате устроили, и поедем.

Дима открыл рот — и закрыл. Опять открыл — опять закрыл. Наконец решился.

— Слушай Жан, ты это… в общем… я про Танюху…

— Проехали, — сказала Жанна. — Только сперва ко мне зайдем. Я твою куртку простирну, а то она вся в кровище. Потом по-тихому отдам.

Она встала и пошла из холла, Дима поплелся следом.

Очевидно, угроза позвонить Симакову сработала — в палату их пропустили без проблем.

Они постояли возле мальчика, послушали дыхание.

— Бабушка, можно вас? — позвал санитарку Дима.

Старенькая санитарка подошла, и он достал из портмоне деньги.

— Присмотрите, как полагается.

Бабушка взяла деньги и с достоинством кивнула.

— Ну, пойдем, что ли? — сказал Дима. Жанна не двигалась.

— Понравилось тебе тут?

Хмурое молчание было ему ответом.

Поняв, что нужно действовать решительно, Дима обнял Жанну за плечи и повел прочь из палаты. Она, повесив голову, повиновалась.

Потом они стояли в собственном подъезде, под лестницей, как влюбленная парочка, и Дима успокаивал Жанну.

— Ну, сволочь он, ну, скотина, только что мы можем сделать? Я номера не разглядел, ты не разглядела…

— Своими руками бы убила. Он же знал, что сбил пацана!

— Ну, встретишь — обязательно убьешь, только сейчас давай пойдем домой, чаю горячего попьем. Телек посмотрим. Мы все сделали, как надо. Ну, что ты, в самом деле?

— Меня всю колотит…

— Ага, чувствую. Ну, пошли, пошли…

Дима в охапке повел Жанну вверх по лестнице.

В ее квартиру они вошли на цыпочках.

— Не зажигай свет, — попросила Жанна. — Танюха видит, когда у меня свет. Звонить начнет.

— Ну, уговорила…

Дима впотьмах поставил чайник, достал из холодильника колбасу, соорудил бутерброд.

— Послушай, а кто это — Симаков? — вдруг спросила Жанна.

— Какой Симаков?

— Которому ты звонить собрался. Из больницы.

— А, это Андрюха Симаков, охранник мой. Должна же и от него быть польза.

Жанна невесело усмехнулась.

— Ну, денек, — сказала она. — Все до кучи.

— Ты из-за Танюхи не расстраивайся. Чем скорее она разочаруется в этой идее — тем лучше.

— Кому лучше, а кому — хоть подыхай.

— Это как?

— А так — она нам с Полинкой аренду зала оплачивает. А мы на нее пашем.

— Ах вот оно что! — воскликнул Дима.

— Тише ты!

— А я думаю — молодого любовника, что ли, завела? Деньги неизвестно куда деваются.

— На нас с Полинкой они деваются. Мы думали — в этом долбанном «Креативе» женихов навербуем, женихами с ней рассчитаемся, ну, не получилось…