Тайна княжеского наследства - Нина Кирпичникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А про себя: «Черт! Черт! Надо же было так глупо себя выдать!»
Князь озадаченно молчал. В его глазах мелькнуло подозрение, он снова и снова всматривался в ее лицо.
– Вы тоже любите читать? – наконец, спросил он.
– Ах, ваше высочество! Я сказала это совершенно случайно, уверяю вас!
– Но…
– Конечно, случайно! Я ничего такого не имела в виду. Вы придаете моим словам слишком большое значение. А все потому что вы все время меня в чем-то подозреваете, – говоря последние слова, Мария обиженно надула губки.
– Простите, простите, моя дорогая, – князь заставил себя стряхнуть оцепенение. – Да, мне действительно пора перестать жить прошлым.
– Ваше высочество, – задушевно продолжила графиня, – раз уж мы с вами стали так… близки, позвольте мне обратиться к вам с маленькой просьбой.
– Для вас, сударыня, все, что угодно.
– У меня небольшое затруднение с бумагами. Это связано с наследством моего бедного мужа.
– Я готов помочь вам. А в чем, собственно, заключается проблема?
– Дело в том, что незадолго до своей смерти мой супруг выкупил закладную на поместье. Но не успел… как это… зарегистрировать ее. И я лишена возможности получать доходы, полагающиеся мне по завещанию.
– Не волнуйтесь, сударыня! Это сущие пустяки. Я завтра же поручу судейской палате разобрать ваше дело вне очереди!
– О, благодарю вас! Вы мой спаситель!
Раздался звон колокольчика, и князь повел ее в зал. У них были места в одной из лож бельэтажа. Великий князь усадил графиню ближе к сцене, чтобы иметь возможность смотреть на нее во время спектакля.
Наконец, дирижер поднял палочку и волшебство началось. Опера «Бал-маскарад» открывается пасторальной прелюдией, светлой и ясной, как пробуждающееся утро, в музыке которой слышится щебетание птиц. И вдруг в басах появляется тревожная тема, из которой сплетается небольшое фугато. Она намекает на злодейский заговор. И мы понимаем: счастье ненадежно, враги не дремлют…
Присутствие Марии необыкновенно волновало князя. Он наблюдал за движениями ее рук, любовался наклоном головы, когда она облокачивалась на балюстраду, ощущал неуловимые касания ткани ее платья. И уже не понимал, ее ли он любит, или попрежнему видит в ней девочку, которую так трагически утратил.
* * *
Тем временем, на сцене разворачивались драматические события, воплощенные в гениальной музыке Верди. В центре сюжета оперы – обаятельный и бесстрашный Риккардо, губернатор Бостона. Искренний и цельный в любви, мужественно жертвующий собственным счастьем во имя дружбы, на протяжении всей оперы он непрерывно балансирует на грани жизни и смерти – заговорщики ходят за ним по пятам.
Вот чудесная ария Риккардо «La rivedra nell’estasi»[26], в которой он поет о своей любви к прекрасной Амелии. Вот паж с мальчишеским озорством описывает предстоящий визит к страшной колдунье. Еще одна ария Риккардо, похожая на сицилиану, которую он поет, переодевшись в моряка – «Di tu se fidele»[27], очень понравилась Марии.
Графиня откровенно веселилась, слушая квартет Риккардо, Ренато, пажа и судьи, с озорной, по-вердиевски обаятельной мелодией. Зловещая сцена на кладбище, любовный дуэт на фоне виселиц, как ни странно, тоже позабавили ее. Да, некоторое пристрастие к дешевым эффектам у маэстро не отнимешь.
И вот, наконец, самое драматическое место в опере – момент, когда Амелия снимает вуаль. Ренато, думавший, что защищает возлюбленную своего уважаемого начальника и друга, вдруг узнает в ней собственную жену.
Властно погружаемая в пучину драматической музыки итальянского маэстро, Мария вдруг стала видеть во всей этой истории зловещие предзнаменования. Словно колдунья Ульрика и ей предсказала судьбу.
Легкомысленный и доверчивый Риккардо чем-то напомнил ей Николу. И смутная тревога сжала ей сердце. Как будто это было пророчество его будущей судьбы.
В главной героине она видела себя. Бедная Амелия сделала все, чтобы излечиться от запретной любви. Она и к колдунье ходила, и на кладбище за волшебной травой, и нашла в себе силы противостоять Риккардо, когда он сам признавался ей в любви. Тем не менее, именно она становится причиной его гибели, ибо в тот момент, когда она сняла вуаль, чтобы спасти Ренато, своего мужа, она подписала смертный приговор своему любимому – Риккардо. Марии подумалось, что, возможно, ей тоже уготована такая судьба – стать причиной гибели дорогого для нее человека.
Позднее, когда трагедия уже разразится, Мария, пытаясь сделать хоть что-то для спасения Николая, будет вынуждена открыть свое инкогнито, иными словами, также, как и Амелия, снять вуаль.
Давно отгремели последние аккорды оркестра, отшумели овации публики, а Мария Волынская продолжала еще находиться под впечатлением от спектакля. Убийство Риккардо взволновало ее, а еще больше ее потрясла его обреченность и безысходность самой ситуации. Попрощавшись с князем, который проводил ее до кареты, печально возвращалась она домой.
Глава тридцатая. Синие горы Кавказа
– Ты не спишь? – раздался шепот.
Свеча, вплывающая в спальню, не сильно, но все же встревожила Марию. Она приподнялась в кровати и молча наблюдала приближение своего дворецкого. Словно крадучись, он прошел по комнате, поставил свечку на комод, и присел на край ее кровати.
– Ты сегодня блистала!
– Благодарю. А позволь тебя спросить, что ты здесь делаешь?
– Я наблюдал однажды, как Анна работала с Францем-Иосифом в Вене. Так вот, авторитетно заявляю, что ты – не хуже. Во всяком случае, на том же уровне. Мужчины просто раздавлены. Все. Включая меня.
– А вот это досадно. Тебя давить в мои планы не входило.
– Еще бы! Учитывая, что я имею свободный доступ к те… к тебе. Так у тебя проблемы со сном?
– Да нет, я почти уже спала, когда ты… вторгся в мое пространство.
– Может быть, я сделаю тебе шведский массаж? Он отлично расслабляет и вызывает спокойный здоровый сон, – Андрей придвинулся к Марии почти вплотную. Атмосфера накалилась.
– Андрей, скажи, а как ты с Анной познакомился?
– Пытаешься меня отвлечь? – усмехнулся тот. – Ну попробуй!
– Отвлечь тебя? Да Боже упаси! Ты же здесь, чтобы меня защищать! – Мария со значением произнесла последнее слово, – так как ты с ней познакомился, расскажешь?
– Ну что ж, пожалуй, расскажу. Я служил тогда на Кавказе. Мальчишкой был, все мечтал о подвиге, о славе! Ну там – как на пороховой бочке, сама знаешь! Угораздило меня влюбиться в местную. Звали ее Лейла. Она была дочерью пастуха и красива до безумия. Я все горы вокруг изъездил – наблюдал за ней. То она обед отцу носила, то за водой ходила, то с подругами была.
