Дорога в молодость и здоровье. Практическое руководство для мужчин и женщин - Мирзакарим Норбеков

По мере наблюдения над собственным самочувствием будете уточнять свой график. Точно так же можно составить и суточный график. Имейте в виду, что месячные биоритмы индивидуальны, колеблются от 20 до 34 дней, а иногда и более. Вы только сами можете определить свой цикл.

На все дни, которые находятся ниже среднего уровня, следует обратить особое внимание. Если вы сравните собственную реакцию на одни и те же события, но происходящие в «хорошие» и «плохие» дни вашего самочувствия, результаты вас поразят. Для примера посмотрите приведенную ниже характеристику биоритмов на подъеме и спаде.

Итак, приступим к коррекции наших биоритмов. В первую очередь зафиксируем момент, когда кривая линия пойдет вниз с самой верхней точки. Как только кривая достигнет средней фоновой линии, то есть будет на «О» и начнет опускаться вниз, мы приступим к нашим упражнениям. В эти «черные» дни следует принимать осанку здорового, сильного и спокойного человека. Весь ваш облик должен говорить о том, что вы счастливы. Заставьте себя, но без сильного нажима. Биоритм, как у оптимистов, так и у пессимистов имеет постоянное расстояние между верхними и нижними точками.

Ваша задача — уменьшить расстояние между нижней точкой и фоновой линией и соответственно увеличить его между верхней точкой и фоновой линией. Усилием воли вы должны предотвратить спуск вниз линии биоритма. Подъем вверх должен пойти не из самой нижней для вас точки, а значительно раньше, из искусственно созданной вами точки. Таким образом, раз за разом ваша нгокнчя течка должна быть выше, чем была в предыдущем цикле А теперь внимание! Перевоплощение, облик и осанку надо принимать именно тогда, когда вам следует работать над собой с особым усилием. Помните, что мысли, оправдывающие хандру, лень, — не ваши. Ваши — направлены исключительно в здоровье, оптимизм, молодость. Судьба в ваших собственных руках.

Желаем успеха!

ГИНЕКОЛОГИЧЕСКИЙ МЕДИТАТИВНЫЙ АУТОМАССАЖ

Когда речь заходит о гинекологическом медитативном аутомассаже, нередко приходится слышать такие рассуждения:

— мне ЭТО уже не нужно, ЭТО — для молодых;

— мне не до ЭТОГО — надо сначала все болячки вылечить;

— я одинока, от ЭТОГО мне будет еще хуже;

— у меня же нет гинекологических заболеваний — зачем же делать массаж?

— и т. д. и т. п., лишь бы в очередной раз найти оправдание собственной пассивности или просто лени.

Вот почему мы, предполагая, что хотя бы мельком, но подобные мысли могли пронестись и в вашей голове, просим: прежде чем очень внимательно прочитать серьезные и строго научные данные, отрешитесь от всякой предвзятости и отрицательных эмоций и прочтите предлагаемую итальянскую новеллу Эпохи Возрождения. Не забудьте: было это как минимум лет 500 назад. А может быть — совсем недавно, и вам это покажется очень знакомым.

Итак, для ВАС мы ее полностью приводим.

Антонфранческо Граццини Итальянская новелла Эпохи Возрождения (Перевод с итальянского. М., "Художественная литература", 1984. С. 180–185 (Антонфранческо Граццини по прозвищу Ласка, из "Вечерних трапез")).

Сальвестро Бисдомини, полагая, что несет доктору мочу своей больной жены, относит ему мочу здоровой служанки; по совету врача он забавляется с женой, после чего та выздоравливает; служанку же выдают замуж, в чем она крайне нуждалась.

Не слишком много лет тому назад жил во Флоренции искуснейший лекарь, звали которого Минго. Будучи человеком пожилым и страдающим подагрой, он не выходил из дома и развлечения ради выписывал иногда своим согражданам разного рода рецепты. Случилось, что у кума его по имени Сальвестро Бисдомини занемогла жена. Тот обращался к великому множеству врачей, и ни один из них не сумел не то что исцелить его жену, но даже распознать, что за хворь на нее напала. Тогда он пошел к своему куму лекарю Минго и подробно рассказал ему о болезни жены; к сказанному же добавил, что все пользовавшие жену доктора нашли ее совсем плохою, на что опечаленный лекарь ответствовал куму, что весьма ему соболезнует и что тому надобно проявить терпение, ибо скорбь по умершей жене подобна ушибу локтя; больно очень, но боль эта быстро проходит; посему пусть де он не впадает в уныние, поелику горевать ему придется долго. Но Сальвестро, любя жену сверх всякой меры и дорожа ею, умолял маэстро Минго прописать ей какое-нибудь лекарство. Тогда врач сказал:

— Будь у меня возможность осмотреть ее, какое-либо средство мы как-нибудь изыскали бы. Ну да ладно, доставь мне завтра утром ее мочу, и коли я увижу, что смогу ей помочь, то от долга своего не уклонюсь.

После этого он попросил Сальвестро еще раз рассказать о болезни во всех подробностях и, хорошенько его расспросив, сказал куму, что, поскольку теперь январь на исходе, моча его жены должна быть десятичасовой давности и чтобы принес ее на следующее утро. Сальвестро рассыпался в благодарностях и довольный вернулся домой.

Тем же вечером, отужинав, он сказал жене, какого рода анализ ему надобно поутру отнести куму, и дал ей понять, что моча должна быть десятичасовой давности. Женщина, которой очень хотелось поправиться, весьма тому обрадовалась. Потому Сальвестро наказал молодой служанке, девушке лет двадцати двух или около того, не зевать и не упустить положенного срока. На сей предмет он вручил ей часы со звоном и велел, как только они зазвонят и жена его первый раз помочится, бережно слить мочу в горшок. Затем он ушел в другую комнату спать, оставив служанку бодрствовать подле жены, с тем, чтобы, если той что-нибудь понадобится, как то не раз случалось, незамедлительно оказала ей требуемую услугу.

Наступило установленное время, часы должным образом отзвонили, служанка — а ее звали Сандра, — которая всю ночь не смыкала глаз, дала хозяйке знать, что пора помочиться; затем она аккуратно слила мочу в горшок, поставила горшок впритык к ларю и завалилась спать на свое ветхое ложе. Когда забрезжило утро, Сандра проворно вскочила и, дабы отдать хозяину мочу сразу, как тот ее потребует, поспешила туда, где ею был оставлен горшок, но увидела, что неизвестно уж как, кошка ли опрокинула или мышка, а только вся моча из горшка пролилась. Это ее сильно расстроило и напугало. Не зная, чем оправдаться, боясь Сальвестро, который был человеком вспыльчивым и довольно-таки крутым, она задумала, дабы отвести от себя хулу, а возможно, и побои, подменить хозяйкину мочу своею и, постаравшись хорошенько, нацедила полгоршка. Спустя какое-то время Сальвестро спросил у нее мочу жены, и она, как задумала, отдала ему горшок со своей мочой, а не с мочой больной хозяйки. Тот, ни о чем не подозревая, прикрыл горшок плащом и полетел к своему куму-доктору, который, взглянув на мочу, изумился и удивленно сказал Сальвестро:

— Не нахожу, чтобы она была чем-нибудь больна.

На что Сальвестро возразил:

— Быть того не может; бедняжка не в силах приподняться с постели.

Врач, не обнаруживай в моче признаков болезни, заявил мужу, попутно разглагольствуя о медицине и ссылаясь на авторитет Авиценны, что ему необходимо к завтрашнему утру получить еще раз мочу на анализ, после чего Сальвестро отправился по своим делам, оставив лекаря в немалом недоумении.

Наступил вечер. Сальвестро вернулся домой, поужинал, отдал служанке те же самые распоряжения, что и накануне, и ушел спать. В назначенное время часы зазвонили, хозяйка попросилась помочиться, после чего Сандра, припрятав горшок, удалилась спать. Проснувшись рано утром, она поразмышляла о случившемся, и на нее напал страх, как бы врач, если хозяин на сей раз принесет ему мочу своей больной жены, не вывел ее на чистую воду. Она сильно раскаивалась в содеянном, но боялась, что разгневанный Сальвестро заставит ее признаться в том, что она натворила, а затем выгонит из дому или задаст ей сильную взбучку. Поэтому она сочла за лучшее вылить содержимое горшка и написать в него еще раз. Проворно вскочив с постели, она так и поступила.

Была названная Сандра родом из Казентино и, как вам известно, годов двадцати двух; невысокая, но плотная, ядреная и чернявая; кожа у нее была свежая и гладкая, а лицо — румяное, пышущее здоровьем; глаза большущие, блестящие, чуть-чуть навыкате, казалось, будто они так и мечут искры и вот-вот выскочат из орбит.

Словом, гречиха сия созрела для обмолота. Такая кобылка, доложу я вам, вытащит из любой грязи.

В положенный час Сальвестро спросил горшок, получил его от служанки и отнес к врачу. На сей раз тот поразился еще больше прежнего и принялся внимательно разглядывать мочу со всех сторон; однако, не обнаружив в ней ничего, кроме признаков великой пылкости, спросил у Сальвестро с улыбкой:

— Скажи-ка мне, кум, по совести, сколько времени вы с женой не занимались супружескими делами?