Тихое вторжение - Дмитрий Володихин

Господи!

– И-и-и! – тоненько запищал монстр. – Не-ет, нельзя, его нельзя-а…

Он вопил голосом маленького мальчика, которого отметелил такой же первоклашка, как и он сам. От него шел запах тухлой капусты.

Слева какое-то движение…

Дуло отлепляется от моего черепа. Вспышка! Пистолет-пулемет монстра со стрекотом выпускает свинец Степану в грудь. Гадина бьет в упор. Старшой, как видно, хотел спасти меня, полез сюда с ножом, чтобы ударить наверняка, когда эта гадина замешкалась. Но призрак оказался быстрее.

Тут же опять выпустил очередь Толстый – прямо у меня над ухом. Я оглох к едреням, но успел еще раз нажать на спуск.

Мое тело загораживало призрака от Толстого. Теперь, когда «прыгун» отпрянул, Толстый должен был попасть. Просто обязан был попасть. Тут невозможно промахнуться. А если бы он каким-то чудом промахнулся, то я никак не мог промазать.

Но мы оба не попали по гадине.

Когда погасли вспышки от наших выстрелов, мы услышали два звука. Во-первых, кто-то выдохнул: «Хек!» – словно принял на плечи мешок с картошкой. Во-вторых, металлический предмет громко брякнул… кажется, о колонну.

Призрак стоял в десяти шагах от нас и прижимал к себе Нину, ухватив левой рукой поперек груди. Он держал ее без видимого напряжения.

Призрак двигался как муха. То зависая на мгновение, то уходя куда-то в сторону моментально исчезая из вашего поля зрения.

Вот это существо показалось нам. Вот оно пропало.

Прямо с телом Нины оно материализовалось шагах в пяти от меня, но не спереди, а сбоку.

Неведомо как, я понял: призрак подбирается к Толстому, загораживая себя от выстрелов тушей Нины. Ствола у него нет. Наверное, кто-то из нас все же задел его пулей и выбил.

Надо попытать счастья.

Я выпустил еще две пули. Не совсем наугад. Я мог попасть. С пяти шагов в голову и часть плеча… Попал бы при иных обстоятельствах обязательно. Но… почему-то опять не попал!

Выстрелил одиночным Толстый.

Где призрак? Убил ли его мой последний боец?

Хрена!

Монстр с Ниной уже «прошел» меня и приблизился к Толстому. Тот ушел за колонну и вскинул автомат, но палить не стал. Призрак опять сманеврировал. Тогда я направил в его сторону автомат. Но дистанция выросла, и риск пристрелить Нину – тоже. Не могу нажать на спуск!

Всё, ушел. Не вижу… опять вижу… н-нет…

– Сынок! Отяй! Отя-ай! – послышался совершенно взрослый голос и совсем не с той стороны, где призрак соревновался в странных танцах с Толстым. Кто-то командовал у меня из-за спины.

Я перекатился, уходя от огня. Но тут осколки гранита ударили мне в лицо.

– Лежать! Вы у меня на прицеле, Тим! Лежать! Хотите жить? А ну, лежать!

И я не стал двигаться. Мужик со стволом целился в меня из-за колонны с расстояния в пятнадцать метров. Я не призрак, я от пули не уйду.

– Господа. У вас есть шанс выжить, если будете меня слушаться. В мои задачи не входит убить вас, да и обыскивать ваши трупы – лишняя возня с негарантированным результатом… – вновь заговорил незнакомец.

Степан негромко застонал. Жив, стало быть.

– Я велел своему сынку остановить преследование вашего бойца. Он сейчас вежливо передвигается, уходя из-под выстрела, но приближаться не станет. Пока я не скажу. Успокойтесь на полминуты, я изложу вам свои условия, а потом, если хотите, мы опять примемся друг друга убивать.

– Толстый, – говорю как можно спокойнее, – не спускай гадину с прицела.

Короткое «угу» доносится до меня.

– Очень разумно, – хмыкнув, говорит мне их вожак, а теперь ясно, что именно он тут главный, – но почти бесполезно. Давайте посчитаем наши шансы. У вас имеется два преимущества. Во-первых, гениальный стрелок. Давно таких не видел, мое почтение. У него целых пять или даже, возьмем по максимуму, десять шансов из ста против моего мальчика. Заметьте, это один на один, автомат против ножа, при полном рожке, а не восемнадцати или девятнадцати патронах и за отсутствием у моего мальчика живого щита. Сейчас, наверное, два или три шанса. Но у вас есть еще одно преимущество: сынок почему-то не хочет отправлять вас на тот свет. Почему, мальчик? Скажи.

Чудится мне: не напрасно он меня по прозвищу сталкерскому знает. Знакомый какой-то голос… или манера говорить…

Призрак быстро перемещается, я не могу уловить его бросков. Тело Нины, а это центнер с пудом, ничуть ему не мешает. Ответа он не дает.

Кстати, он не голый, на нем какое-то гимнастическое трико.

– Сынок! Риль! – на сей раз голос вожака звучит с оттенком приказа.

Из темноты слышится писклявое хныканье:

– А-а-а… клеймятый о-он… клеймецо… хозяйки сильной он… Нельзя-я-а, придет хозя-айка, отмсти-ит… ее вещь, ее, ее…

Говорила мне бабушка: «Убей в себе Билла, иначе кто-нибудь придет мстить ему, а нарвется на тебя».

– Да вы интересный человек, Тим… Но меня-то никакая «хозяйка» не пугает. Я не дитя Зоны.

Я прикидываю: при первой попытке дернуться меня пристрелят. А если дать приказ Толстому выстрелить по вожаку? Может, есть шанс?

Но он словно угадывает мои мысли:

– Если вы меня попробуете выбить, то вашему стрелку на это понадобится секунда или две. Этого достаточно, чтобы мальчик убил и его, и ее. А вот попадет ли он сейчас по мне, это бабушка надвое сказала. Я тоже, знаете ли, не лыком шит. Допустим, чисто гипотетически, попадет. Вы теряете двух своих людей, а мальчик может передумать и прикончить вас в отместку за меня. Вы ведь не думаете, что у вас есть хотя бы один шанс против него?

Кто его знает. Но, судя по тому, что гадина нам предъявила, вряд ли у меня есть хотя бы половина шанса.

– Играть мы так можем сколько хотите. Сынок не скоро устанет. Скорее, ваш боец утомится держать его в поле восприятия.

– Ты, вроде, условия хотел предложить, зануда?

– Пусть зануда, я не вспыльчив. А условия простые. Я отдам вам вашу женщину, она ведь, кажется, ранена, но не убита?

– Не важно.

– Хорошо, не важно. Так вот, я отдам ее и еще оставлю вам две ваши жизни, пользуйтесь, как хотите. Меня не интересует ваше имущество, даже если вы нарыли артефакты. Уносите. Мне нужно только одно. А именно то, что вы нашли в тайнике этого мерзавца, Шишака. Мы очень удивились, когда камера слежения сработала еще раз. Во-первых, она давно должна была «протухнуть» из-за аномальных воздействий, но, видимо, в подземелье камера оказалась от них экранированной. Во-вторых… признаться, мы были твердо уверены, что содержимое тайника для нас безвозвратно потеряно…

– Деньги вам его отдать? Без вопросов.

Это я на всякий случай. Может, ребятки проще, чем хотят казаться. А может, они не в курсе… Вот же собаки, камера у них там!

– Такие деньги нам ни к чему. Оставьте себе, мы не претендуем. Книги.

– Книги? – все еще кошу под дурачка.

– Книги в той форме, в какой он их хранил. Я их видел. Я знаю, как они нынче выглядят. Отдайте. Или придется обыскивать ваши мертвые тела.

Что я, в сущности, могу отдать? Шанс на спасение Москвы, на выжигание в ней главных источников скверны, «якорей Зоны». Вот так. Что я, в сущности, могу приобрести? Две жизни малознакомых мне людей… ну и свою – мимоходом. Притом не очень понятно, станет ли вожак выполнять собственные обещания.

Ну и как поступить мне, ребята? Отдам – и я говно. Не отдам, и… то же самое, в сущности.

Давай не про себя, а про дело думать.

Не знаю, сколько у нас шансов, если мы начнем драться. Два, пять, десять… По моей оценке, нас убьют. А потом все равно заберут всё, что им требуется.

– Тим, извините, но я вас потороплю. Минуты вам хватит на размышления?

Я не смогу сберечь то, что добыл таким трудом. То, что мне так нужно. То, что нужно миллионам ни в чем не повинных москвичей. Паскудно, но ничего уже не исправишь. За какую-такую радость товарищи мои легли? За фу-фу.

Но, возможно, я еще смогу вытащить кое-кого у смерти из хлеборезки.

– Дай мне что-нибудь, зануда. Ты хочешь договориться, но мне с трудом верится, что ты не собираешься нас объегорить.

Пауза. Сейчас он мне мозги вышибет. Мои тупые никчемные мозги.

– Не надо бы, – отвечают мне, – но мы достаточно сильны, а потому можем расстаться с одним незначительным преимуществом… Сынок! Отяй! Ато – харр!

Нина в тот же миг остается без опоры и стремительно заваливается набок.

Звяк! Призрак цепляет автомат Тереха с пола и сейчас же оказывается за колонной.

Мог сейчас выстрелить Толстый? Наверное, мог. Мог он попасть по призраку? Сомневаюсь, но, допустим, мог. Но не выстрелил. Меня поберег. Единственный его выстрел по монстру, и вожак моментально положил бы в меня полрожка. Тут не промахнешься.

– Поверьте, мой мальчик стреляет превосходно. Не так, как двигается, но очень, очень хорошо.

Если нам суждено сдохнуть, то… настала пора проверить, сейчас это произойдет или же лет через сорок. Господи, в случае чего, прими к себе раба твоего грешного Тимофея и не оставь заботой его болящую жену Екатерину…