Бжезинский: Сделать Россию пешкой - Виталий Поликарпов

Следует отметить, что и здесь намечается тенденция доминирования Китая над Японией, что темпы развития Китая могут совершенно изменить геополитическое и геоэкономическое лицо мира, баланс между основными интеграционными центрами. Ведь не только для Японии, но и для Европы китайский фактор становится важнейшим во взаимоотношениях с Соединенными Штатами. Не случайно, что Америка стремятся установить более тесные отношения с Китаем, хотя последний в отличие от отстаиваемых Америкой прав человека на первый план выдвигает права наций.

Следует знать китайский менталитет, его удивительную гибкость в адаптации к существующим реалиям при достижении своих стратегических целей, чтобы стать самой могущественной державой в мире (об этом в свое время говорил Мао Цзэдун). Вполне вероятно, что геополитический мировой порядок и станет однополюсным — Китай окажется лидером мира, но такое положение дел по историческим меркам продлится не так уж долго в силу изложенных выше аргументов. В этом плане следует согласиться Н. Моисеевым, который пишет о мире XXI столетия: «Я не думаю, что развитие под знаком гегемонии американского мира окажется замененным на развитие в рамках какого-либо иного мира — Японского, Германского или Китайского. Вероятнее всего, утвердится полицентризм, некая политическая система, аналогичная „Системе ТНК“» (Моисеев Н. Н. Расставаясь с простотой. С. 369–370).

В сценарии «баланса интересов», согласно которому в мире будет несколько «суперобщностей», включающих в себя весь арабо-мусульманский мир, евроатлантическое, евразийское, южноатлантическое и индоокеанское сообщество и азиатско-тихоокеанский регион, всегда будут существовать неравноправные отношения и иметь место конфликты и столкновения. Сам процесс трансформации мира в «мир миров» также будет сопровождаться жесткими столкновениями военно-политических, экономических и культурных центров сил.

Сценарий «баланса интересов» является весьма реалистичным, и вполне возможно его осуществление на практике, что делает неосуществимым стремление Америки создать всемирный Pax Americana.

Заслуживает внимания то обстоятельство, что 3. Бжезинский, которому чужда концепция многополярного мира, связанная с моделью «баланса интересов», приходит к выводу о потере Америкой своей гегемонии в масштабах всего мира: «В конце концов мировой политике непременно станет все больше несвойственна концентрация власти в руках одного государства. Следовательно, США не только первая и единственная сверхдержава в поистине глобальном масштабе, но, вероятнее всего, и последняя… когда превосходство США начнет уменьшаться, маловероятно, что какое-либо государство сможет добиться того мирового превосходства, которое в настоящее время имеют США. Таким образом, ключевой вопрос на будущее звучит так: „Что США завещают миру в качестве прочного наследия их превосходства?“» (Бжезинский 3. Великая шахматная доска. С. 248, 249).

Сумерки Американской империи

Современная Америка является имперским государством (другим оно просто не может быть), и сейчас она находится во второй фазе, начавшейся в 1970-х годах, своей гегемонии, которая присуща вообще процессу эволюции Римской, Византийской, Британской и других империй. Согласно классическим представлениям исторической науки любая империя проходит три фазы в своем развитии — становление, расцвет и упадок. Американская империя на второй фазе своего развития привлекает к себе другие страны мира, но она неуклонно движется к фазе упадка. «Соединенные Штаты, — подчеркивает С. Хантингтон, — все еще экспортируют продовольствие, технологию, идеи, культуру и оружие. Однако они импортируют людей, капиталы и товары. Они стали крупнейшим должником в мире. Типичным является то, что в них больше иммигрантов, чем во всех остальных странах мира вместе взятых».

Нынешней Америке уже не под силу нести бремя расходов на социальные нужды, что обусловлено значительным государственным долгом и бюджетным дефицитом. Здесь следует принимать во внимание тот эмпирический факт, согласно которому американское общество является полурабским и полусвободным, т. е. в нем свобода существует за счет рабства, благосостояние — за счет нищеты. Это значит, замечает И. Валлерстайн, что все американцы без исключения не могут достигнуть благосостояния, что «стало нашей исторической дилеммой, нашей исторической тюрьмой».

В принципе ничего не меняет тот факт, что живущие на социальные пособия американцы имеют лучшие условия жизни, нежели большинство русских, китайцев, индийцев, турок и др. Для будущего Америки значимо то обстоятельство, что сейчас фактически ликвидируется социальный контракт, заложенный в середине 30-х годов Ф. Рузвельтом (речь идет о «новом курсе», позволившем Америке выйти из тяжелой депрессии благодаря введению в жизнь различного рода социальных льгот для бедной части населения). Все объясняется громадным внутренним государственным долгом США, который тяжелым грузом лежит на бюджетной стратегии. Республиканская партия разработала свой «новый курс», направленный на решение сложных проблем государственного долга.

Анализ предложенной республиканской партией бюджетной стратегии позволил отечественному исследователю Н. М. Травкиной сделать следующий вывод: «Республиканский контракт для Америки представляет собой „новый курс“, только взятый наоборот. Это, скорее, формула развода богатых и бедных, составленная по типу брачных контрактов, в которых, как известно, основную роль играют не условия совместного проживания супругов, а обязательства сторон, возникающие после расторжения брака… Дело в принципиальном подходе к функциональной роли социально-экономических программ в жизни страны. А в этом вопросе общий подход сводится к тому, чтобы заморозить расходы на социальное обеспечение как минимум на нынешнем уровне… Программы борьбы с преступностью, контроля за воздушными перевозками, охраны окружающей среды, общественных работ, поддержки искусства просто предлагается пустить под нож, а программы пенсионного обслуживания сократить более тонким способом — путем такого изменения в системе индексации, которая по существу ее аннулирует при исчислении ежегодно устанавливаемых пенсий…

Таким образом, бюджетная политика Америки вступает в сложный и трудно предсказуемый период своего развития, когда она не только может не достигнуть поставленных целей, в частности сбалансировать федеральный бюджет, но и нанести такой ущерб американской государственности и американскому федерализму, для ликвидации последствий которого потребуется не один Рузвельт и не один социальный контракт».

Теперь посмотрим, какое же будущее ожидает Америку с точки зрения И. Валлерстайна, исходящего из тезиса об утрате ею роли мирового гегемона, о ее упадке. В этом он не видит ничего особенного, ибо в истории существует немало прецедентов подобного рода, а именно: через фазы потери статуса гегемона в свое время прошли Венеция, Голландия и Великобритания. Все это происходило относительно медленно и сопровождалось не очень заметным снижением уровня материального благосостояния и комфорта, так как каждая гегемония обладает своим «жировым» запасом.

Америке, по мнению И. Валлерстайна «жить предстоит не в роскоши, но как нации нам не придется питаться и отходами». Страна довольно долго будет обладать значительной военной мощью и ее экономика может еще пройти через фазу роста в ближайшее время. Америка останется в ранге политического тяжеловеса, однако она испытает сильное психологическое потрясение. Ведь она за 20 лет привыкла к статусу хозяина мира, теперь же потребуется не менее 20 лет для привыкания к статусу более низкого уровня.

В перспективе Америка с неизбежностью должна будет решать вопрос о том, кому придется нести на себе бремя упадка, вроде бы и небольшого по стандартам американского образа жизни. Ситуация осложняется тем весьма неприятным фактом, что Соединенные Штаты Америки длительное время жили «знахарской экономикой» (многие государства фактически оплачивают расходы Америки за свой счет), теперь же падает доверие к их экономике. Это проявляется и в том, что американский доллар в качестве ведущей мировой валюты теперь теряет свою роль. Это, по мнению специалистов, способно вызвать массовый возврат долларов на территорию Америки, обрушить американскую экономику и вызвать глобальное перераспределение контроля над финансовыми потоками. Тогда вся экономическая система Америки рухнет как карточный домик и ничто не сможет помочь ей, ибо каждая держава блюдет свои интересы.

Американская империя уже не способна нести бремя ответственности ни по социальному контракту, ни по роли доллара в мировой экономике. Известно, что имперское государство (а надо исходить из того, что Америка — имперское государство) погибает в тот момент, когда в обществе разрушается консенсус относительно того, что это государство просто обязано быть имперским. «В тот момент, когда возникают разговоры о том, что „бремя империи“ неподъемно, что его надо сократить, что „не нужны нам эти…“ — империя кончается… Так вот психологически Великая Американская Империя умерла тогда, когда на ее политической арене появились Росс Перо и Патрик Бьюкенен, которые задали именно эти вопросы. И американское общество, — конечно, далеко не всё — с большим пониманием отнеслось к их позиции…» (Евстафьев Д. Несколько мыслей об Америке. С. 46).